* * *
– Здравствуйте, Нина Львовна!
С друзьями на море Димитрий не поехал. Решил перед новой работой съездить на могилку к Лене. Остановился в гостинице. Когда шёл по аллее, ещё издалека увидел, стоящую почти неподвижно, сухонькую фигурку.
– Димитрий? – обернулась женщина.
– Я.
– Не ожидала.
– Почему?
– Уже несколько лет прошло. И брак у вас был короткий…
– Действительно, короткий.
– Жаль внуков вы мне не родили. Сейчас бы нянчилась…
– Это папа её рядом?
– Да. Ты женился?
– Нет.
– Чем занимаешься?
– Работаю.
– По специальности?
– Нет.
– А я в детдом работать устроилась. Своих нет – чужих буду нянчить!
– Деда вашего реабилитировали?
– Помнишь? Реабилитировали! Вот Лена бы радовалась… – Нина Львовна заплакала. – Она у меня такая скромная была, никому ничего плохого не сделала. Как же так?!
На могилке у Лены крест, как и положено по православной традиции. Небольшой, аккуратный. Из мрамора. «Наверно, Нина Львовна деньги занимала, чтобы поставить, – подумал Димитрий, – надо вложиться! А вот на наших могилках крестов нет. Только звёздочки красноармейские, символизирующие, что оба деда войну прошли».
– Не знаю… Вот вы говорите, не долго мы с ней прожили… А она много для меня значила, и сейчас значит. На важные вещи мне открыла глаза. Может быть, меня так уже никто не будет любить…
– Жениться тебе надо! Как мать говорю!
– Часто слышу!
– Вот, люди зря не скажут…
– Моя часть за памятник, – Димитрий отсчитал несколько стодолларовых купюр.
– Не надо, – отодвинула руку Нина Львовна.
– Нет уж, возьмите!
– Ладно, давай. Когда ещё приедешь?! А я за могилкой буду ухаживать. Больше никого у неё нет.
Они постояли молча ещё минут пять. Смотрели на фотографию светленькой, улыбающейся молодой женщины. С виду совсем ещё девочки.
– Она как северное сияние! Жаль, что я так ни разу её не назвал при жизни… Важное часто понимаешь лишь потом…
В поезде, лёжа на верхней полке плацкарта, Димитрий снова и снова вспоминал свою жизнь. В его мироощущении появилось что-то новое. Как будто схлынули с души излишний романтизм и мистицизм, постоянное стремление быть необычным, выделяющимся из толпы, заслуживающим какой-то особой роли. Мучающие, изводящие чувства. Ксенофонтов понял, что слепое и необдуманное следование идеям, которые он почерпнул из книжки «Мастер и Маргарита», во многом, и завело его в жизненный тупик. А ведь мать тогда привезла ему из какой-то туристической поездки Библию. Но он лишь несколько раз открыл её. Он последовал совету монаха, прочитал богословский анализ булгаковского романа. Прочитал Евангелие. Понял, что Булгаков, с точки зрения православия, исказил образ Христа, сделал силою своего таланта привлекательными падшего ангела и его свиту, давно известные страсти и человеческие грехи. Но это его, Булгакова, ответственность. А у Димитрия своя. Нельзя же обвинять книгу.
Поезд мчался вперёд. Мелькали за окном деревеньки, перроны, болотца около железнодорожного полотна.
Не ему, запутавшемуся Димитрию, судить и автора. Разве плох образ писателя, создающего книгу? Именно мастера, который строка за строкой делает свой роман. Конструирует новую реальность. Ксенофонтов слышал, что последнее время книга «Мастер и Маргарита» снова стала очень популярна, многие интеллигентные и образованные люди без конца с восторгом рассуждают о ней. Многие, как и Димитрий совсем недавно, строят по роману жизнь. А вот Михальчик и Саня не читали. Маша Беседина, скорее, тоже. Им всё равно. И живут спокойно. А Лена… Лена подарила Димитрию свою простую, светлую, глубокую любовь. Позволила соприкоснуться с настоящей чистотой, которая делает ничтожными все эти страсти. Когда Димитрий шёл за Мастером и Маргаритой в подвал, сопереживал их разговорам и действиям, он не испытывал подобного чувства. Он ощутил его только в своей жизни. И не сразу понял, что с ним произошло. Ощущали ли подобное главные герои книги и автор? Ну, хватит на этом циклиться, как на той блестящей безделушке в далёком детстве.
За стенкой веселилась компания. Внизу, напротив лежал пожилой мужчина. У окна через проход – мать с грудным дитём. Мужчина рассказывал соседу вполголоса, как работал на севере. Вкалывал. Заработал денег, но подорвал здоровье. А когда случилась перестройка, он все эти деньги потерял – не смог вытащить из банка, где они и сгорели. Удалось только дачный участок дочери купить с крохотным фанерным домиком. Туда он теперь и едет. Помогать. У дочки двое детей, муж – учитель. Жить-то надо как-то! Мужчина поглядел на Димитрия и несколько раз вздохнул глубоко и задумчиво: «Ах, молодость! Не вернуть времечко-то золотое!»
Часть 2. Князь приехал
Мальчик лет шести сидел на корточках на обочине грунтовой дороги и строил запруду из песка. Друзья сегодня сидели по домам, поэтому Дима строил один. Недавно прошёл дождь, и бурные ручейки неслись по старой каменистой дороге под уклон. Свежо. Но вот появилось солнце. Лужи и ручейки изменили цвет, а искорки света на листьях яблонь обнадёживали, что дальнейший день будет непременно хорош. Запруду строить не сложно. Нужно просто огородить земляным валом участок обочины по обеим сторонам основного потока. Возводить вал надо полукругом, чтобы стены вырастали против течения. А в конце работы важно замкнуть дамбу мощным, немного влажным комом грунта или плоским камнем прямо посредине потока. И тут же, без промедления быстро-быстро замазывать щели, нанося дополнительные слои грунта. Чем толще и выше стены, тем лучше! Ну вот, теперь можно наблюдать, как дождевая вода скапливается и образует море местного масштаба. После плотины ручеёк иссыхает, обнажая небольшие, умытые дождём булыжники, оставшиеся в этих местах ещё со времён ледника. В это море-озеро неплохо запустить лодочку. Как правило, Дима вырезал лодочку из коры дерева, ставил веточку или проволочку мачты, прикреплял парус из бумаги. На глади запруды лодочка ходила хорошо, но стоило спустить самодельное море, как кораблик опрокидывался бурными потоками воды уже через несколько метров, или терпел крушение позже, на миниатюрных порогах, образованных камнями или корнями деревьев.
Бабушка позвала обедать, и Дима, ещё некоторое время понаблюдав за своим корабликом, вытащил его из воды и побежал домой. Он знал, что запруду рано или поздно прорвёт вода, растопчет стадо коров или овец. Дима мечтал о том, что отец привезёт ему фабричный корабль, с килем, с электрическим моторчиком, с несколькими мачтами, и они поедут запускать его на озеро.
С тех прошло без малого сорок лет. Сейчас самое начало лета 2013 года.
Димитрий Георгиевич Ксенофонтов помассировал виски, подался вперёд, выпрямился, тронул клавиатуру. Ранее на мониторе появились бы таблицы и диаграммы, отражающие состояние дел предприятия, директором по развитию которого он имел честь когда-то состоять. Теперь это были перечни вакансий кадровых агентств, в последнее время сокращающиеся каждый месяц. Димитрия, в общем-то, тоже сократили. Собственник поблагодарил за годы сотрудничества, оценил вклад Ксенофонтова в свой бизнес и намекнул, что нужны новые силы для решения предстоящих амбициозных задач. Договорились, конечно, мирно. Ксенофонтов написал заявление.
Кресло пришло в движение и приняло максимально удобное для спины положение. Детские воспоминания согревали, отвлекали от нынешней незавидной ситуации. Светлые, ничем не омрачённые, они лежали в памяти обособленно. События, которые он сейчас вспоминал, происходили в деревне Ольховке, затерявшейся в лесах и болотах Псковской области. Именно здесь он проводил летние месяцы с бабушкой Женей и дедушкой Андреем.
А сейчас Димитрию срочно нужна работа. Деньги тают. Ксенофонтов с каждым последующим днём чувствует себя всё более неуютно.
Вот на электронный ящик пришло письмо. Поступило предложение принять участие в конкурсе на замещение вакантной должности руководителя проекта по восстановлению какой-то усадьбы в Псковской области. Димитрий, вроде, и не откликался на такую вакансию. Ехать в другой регион. Зачем? Ксенофонтов вчитался в текст. Усадьба помещика Рощина на озере Чёрном недалеко от села Долгого. Писала некая Елена Коновницына, представитель компании «Наследие». Якобы, из большого числа анкет они выбрали несколько, и среди них оказалось резюме Ксенофонтова. Димитрий заёрзал на кресле, чуть не опрокинул чашку с кофе. Ситуация при ближайшем рассмотрении оказалось крайне интересной и неожиданной. Долгое лежит в трёх километрах от Ольховки. Это же те самые места, которые он только что вспоминал. Димитрий долго перепроверял информацию по карте, ошибки не было.
