Доктор Клайдс уже ждал нас там, и почти сразу после приветствия поинтересовался нашими именами. Когда мы назвались, он немного подумал и удовлетворённо кивнул:

— Отлично! Я передам, чтобы вас так и записали. Постарайтесь привыкнуть к этим именам, рье… неизвестно, сколько вас так будут звать.

— Учёные всё же что-то делают, чтобы нас вернуть? — удивилась я.

— Я вам ничего не говорил, — заговорщически улыбнулся Клайдс. — Приступим к занятию. Сегодня тесты, уже финальные. После них с вами хотят немного поговорить.

То, что тесты уже финальные — нас обрадовало. А вот какой разговор потом должен состояться — неизвестно… В общем, с Димоном — нужно привыкать уже звать его Аймондом — мы к тестам приступили со всем энтузиазмом, и даже как-то удивились конечному результату. Программа проверки сразу подсчитала наши баллы, и мы оба набрали 91 балл из ста возможных. Доктор Клайдс похвалил нас за такие старания, и тут в класс вошло двое медиков и незнакомый нам человек. Мужчина лет, эдак, тридцати на вид, представительный такой, в белой защитной одежде. То ли условия тут и вправду стерильные, то ли по-другому нельзя.

— Добрый вечер, — улыбнулся он нам. — Я профессор Эйсак из Императорской Военной Академии. Моё руководство посчитало ваши знания достаточными для поступления в Императорскую Академию.

— То есть… вы нас заберёте? — удивилась я.

— Да, уже сегодня мы отправимся по распределению в один из филиалов академии. Назовите мне ваши имена, чтобы я смог занести их в официальные документы.

— Виррал, — представилась я.

— Аймонд, — ответил мой друг. Профессор Эйсак кивнул, подал неизвестный нам жест медикам и те вышли. Клайдс пожал ему руку и тоже покинул кабинет, а сам профессор уселся на учительское место.

— Для начала, я хотел сообщить, что в Императорской Военной Академии, также называемой ИВА, обучаются не только люди, но и представители иных рас. Я надеюсь на толерантное отношение с вашей стороны к любым иным расам. Мне известно, что вы не обучались в имперских школах, а значит, вас не обучали всем премудростям современного этикета. Но доктор Клайдс сказал мне, что кратко объяснил основные правила, — заговорил Эйсак с нами. — Давайте так. Я сейчас задам вам вопрос, а вы должны будете ответить на него. И так, вопрос: почему нельзя смотреть прямо в глаза сантакайцам?

— Они не переносят прямой взгляд, — ответил Ди… в смысле, Аймонд.

— Их он нервирует, — поддакнула я. Профессор покачал головой:

— Хорошо, но впредь не выражайтесь в подобных грубых формулировках. Другой вопрос: почему нельзя пожимать руку некоторым расам?

— Несовместимость… эм-м… телесных… — я прервалась, пытаясь подобрать слово. Да как там Клайдс выражался?

— Покровов? — попытался вставить свои пять копеек друг.

— Жидкостей. Молодцы, — подсказал нам Эйсак. — Хорошо, основные сведения вам известны. В таком случае, собирайтесь, через час мы отлетаем. И мой вам совет: не ешьте прямо сейчас, лучше поесть в полёте, когда адаптируетесь. В противном случае, бывают некие… казусы, — он нервно усмехнулся. — Я подожду вас на взлётной полосе, работники проводят.

Он вышел, а мы с другом остались одни. Осознание того, что нас заберут отсюда, печалило. Да, на самом деле, я уже привыкла к доктору Клайдсу. Весёлый мужик и добрый. Да и к медикам тоже, хотя и пили кровушку у нас знатно. Вон — волосы у меня так и не отросли до прежней длины, хотя с такими удобнее.

Но делать нечего — пришлось собирать вещи. Хотя ничего особо-то и не было, в дорогу нам дали по аптечке и сменную форму. А больше вещей и не было. Попрощавшись с Клайдсом (и, по сути, с единственным человеком, с которым у нас было хоть какое-то нормальное общение), мы дождались медиков, которые и проводили нас на «взлётную полосу».

У меня в голове почему-то было представление, что это реальная такая взлётная полоса, а на деле оказалась круглая площадка, диаметром ну о-очень внушительная. И до меня внезапно дошло осознание, что мы видим здешнее небо впервые. Ну, не считая того, когда сюда попали, но… мы очень долго не были на улице.

Когда герметичный шлюз, ведущий на улицу, раскрылся перед нами и мы сделали пару шагов вперёд, то сразу же почувствовали лёгкий ветер, несущий с собой сотни незнакомых запахов. Я словно впервые вдохнула полной грудью и потрясённо выдохнула.

Ярко светило солнце — или, как здесь было принято говорить, звезда — а там, внизу, раскинулся белоснежный город, утопавший в зелени. Я даже не обратила внимания на стоящий на посадочной площадке шаттл, лишь потом увидела его, уже когда нас окликнул Эйсак.

— Идите сюда.

Шаттл выглядел знакомо. Где я могла его видеть? Может, когда нас сюда везли?…

— Волноваться не стоит, — мягко улыбнулся профессор. — Полёт на сверхсветовой ещё никого не убил.

— Да мы и не волнуемся, — отрицательно покачал головой Ди… Аймонд.

— Вот и хорошо. Заходите. Каюта — вторая дверь справа.

Мы вошли внутрь. Опять полукруглый арочный коридор, в котором едва удалось разглядеть дверь на всей этой однотонной поверхности. Зато внутри каюта была куда более комфортабельная. Две койки, приглушённый свет, не слепящий глаза.

Эйсака не было. Мы сели, и почти сразу услышали нарастающий гул. Шаттл, видимо, медленно взлетал.

Не знаю, сколько прошло времени, но видимо немного. А после резко наступило такое чувство тяжести, будто воздух на нас давил. В этот же момент сюда вошёл Эйсак, и судя по той же прямой осанке — он такого дискомфорта не испытывал.

— Всё в порядке, — произнёс он. — Это искусственная гравитация на шаттле, через некоторое время вы привыкнете. Но рекомендую лечь — так это перенесётся куда легче.

Последовав его совету, мы легли, и, действительно, стало чуточку легче.

— Вы давно летаете? — поинтересовалась я.

— Да, достаточно давно. Первые полёты всегда не комфортны. Но с пятого большинство уже привыкает. Вы адаптируетесь. Просто нужно время. — Он закрыл дверь каюты и повернулся к нам лицом. — И так, рье, прежде чем вы начнёте обучаться в ИВА, вам стоит понять некоторые аспекты обучения.

Эйсак начал нам рассказывать, а я всё больше удивлялась. Ну, например, что деление идёт не только по направлениям обучения, но и по успеваемости обучающихся. И что порядок там самый что ни на есть военный. Железная дисциплина, униформа, изолированная от гражданских территория. Н-да… Смахивает на тюрьму. Ну, по данному описанию только. Может, на деле ничего плохого и нет?

Сколько мы летели — я не знаю. Когда Эйсак решил, что с нас информации достаточно, нам позволили поесть. К этому моменту та тяжесть исчезла и мы с Аймондом вполне бодренько шагали по коридору. Думаю, со временем мы адаптируемся ко всему.

Потом мы, наконец, прилетели. Это я поняла по тому, как внезапно нас тряхнуло, а после появилась небывалая лёгкость в теле. Как в невесомости, наверное.

Из шаттла я выходила, придерживаясь за ограждение. Ощущение невесомости прошло, но была какая-то неуверенность в собственных ногах. Переведя дыхание, я подняла взгляд и застыла с раскрытым от изумления ртом.

Шаттл приземлился на каком-то полигоне, где стояли ещё десятки или даже сотни (если вовсе не тысячи) подобных ему. Размеры и формы варьировались от небольших, куда, наверное, только один человек поместится, до гигантских, которые были больше нашего шаттла раз в пять.

Эйсак, проигнорировав наши офигевшие лица, велел идти за ним и уверенно двинулся куда-то туда, но среди всей этой техники было сложно понять, где вообще выход.

Петляя среди обилия футуристических кораблей, мы вышли к ограждению. Не абы какому — толстенные стены, обитые каким-то металлом. Не знаю, может, и внутри они металлические, но всё равно внушительно. С колючей проволокой вверху, хотя сама стена возвышалась над нами на добрые пять-семь метров.

Тяжеленные ворота раскрылись, пропуская нас во двор. И вот тут от резкой смены обстановки я зависла.