— Я с тобой останусь здесь. Мне интересно. И сказка тоже, но еще больше хочется помочь строить плоты. А еще лучше лодку, — не задумываясь, сказал прагматичный Назим.

— И я останусь. Плоты надо строить, — кивнул один из ущельцев, Мерас. — Здесь наши должны быть, плотов надо много, здесь до моря ближе, мы уже наладили связь. Большинство жителей морской визитницы уже перебрались к нам, разве что ваш Боцман наглухо застрял, не может без моря. Исследует побережье, хочет другие визитницы найти. Пока пешком, на плоту в море не сильно поплаваешь, на нем уплыть можно, а вернуться вряд ли.

— Мне лучше остаться с тобой, — сказала Магда, кивнув в сторону Сорова, но глядя на воду. — Здесь условия хуже, чем в поселках, кто вас кормить-то будет, пока вы сочиняете сказки?

Вадиму показалось, что внутри все сжалось так, что и не вздохнуть. Он-то точно направляется в Ущелье, чтобы завершить там строительство купола. А она, значит, решила остаться здесь…

— У нас здесь хороший лагерь, больше трех десяток палаток, — фыркнул уязвленный Мерас. — Не на голое место приедем.

— Ты можешь остаться с нами в лесу, — мягко сказал Соров, обращаясь к Магде. — Хотя я был уверен, что тебе хочется увидеть другие визитницы. Мне, если честно, тоже хочется, но вначале надо бы разобраться с этим лесом.

— Не знаю, — уныло протянула Магда. — Давайте доберемся до места, а там разбе…

— Яхта!

— Лодка!

— Корабль! — завопили в один голос сразу несколько голосов.

Все подскочили на ноги.

Берег впереди по курсу, ярко освещенный звездами и двумя лунами, выглядел фантастически. Широкая, метров двести полоса «пляжа» была подсвечена еще и фонариками. И в этом фееричном свете, на белом фоне песка гордо стоял корабль. С бортами, каютой и даже мачтой. Пока недостроенный, но уже явно не плот.

Услышав крики на берег высыпали «корабелы», радостно приветствуя путешественников.

— Это не настоящий бот, скорее швертбот. Но бот потом тоже построим! У нас тут один умелец из деталей сумел собрать небольшую солнечную зарядную батарею и сверхпрочные электропилы, даже эти деревья они берут, теперь дело пойдет на лад!

— Боцман! — неожиданно закричала Магда и кинулась в объятия какого-то бородача.

— Магда… Алони… мужики… — радостно хлопал по плечам знакомых Боцман.

Назим, Вадим и Соров были оттеснены в сторону.

— Ребята, познакомьтесь, это Боцман, — торжественно, разыскав их в толпе, представила Магда. — Он из нашей визитницы, но вот влюбился в море и остался там. Даже пропустил возвращение на Землю! А теперь строит корабли, чтобы путешествовать по морю!

Постепенно суета стихла, плот вытащили из воды на берег, обработали дымилками днище, а затем все отправились в разбитый неподалеку палаточный лагерь — путешественники решили задержаться здесь на несколько дней.

Лес был действительно мертвым. Здесь не росло ничего. Поэтому работы не прекращались круглые сутки — ночные вылазки для добычи смол и сбора съедобных растений совершались лишь в окрестные заросли, которые не тронула неизвестный сказочный дракон, и которые начинались километра за два от лагеря.

Соров пару дней бродил по лесу, а затем развил бурную активность, распределяя привезенные датчики, монтируя измерительную аппаратуру и занимаясь множеством других непонятных окружающим вещей. Вадим ему активно помогал, потому что голова у Вениамина была светлая, но давать ему в руки любые инструменты явно не следовало — во избежание непредвиденных осложнений. Как-то неуклюжий ученый подошел к столу, где производился монтаж, задел столешницу и тут началось: что-то упало, что-то спружинило, а очень ценная — вторую на Арзюри просто не найти — деталь улетела на верхушку мертвого дерева. Пришлось срубить его, на радость корабелам.

Через четыре дня, когда основные работы по размещению аппаратуры завершились, плот с Вадимом, Телигом и большинством ущельцев отправился в путь. Без Магды.

* * *

— Эту песню я написал для тебя, — тихо сказал Телиг, откладывая гитару. — Других слов найти не сумел.

— Хорошая песня, обо мне и одиночестве, которое не хочет уходить, потому что любимый ее не слышит…

Алони сжалась в комок, затем вскочила и стремительно метнулась с кормы.

Озадаченный Телиг остался один. В убегающей из-под плота воде виделся отблеск звезд, а из палатки доносились тихие всхлипы.

* * *

Жизнь в Ущелье почти не отличалась от предгорной за одним явным минусом. Главной проблемой было марево, которое до этого воспринималось как нечто эфемерное. Нет, оно не убивало, лишь полностью отключало попавшего под его воздействие человека примерно на полчаса. Если он падал на очищенную тропу, проблем не было — очнувшись, арзюрянин как ни в чем ни бывало, продолжал путь. Много погибших было лишь в первые дни, когда люди падали в ядовитую и агрессивную растительность — на желтые кобринки или просто на траву — и засыпали навеки.

Местные жители как могли расширили дорожки и старались не выходить из палаток и хоганов во время свечения. Но марево возникало и за час до рассвета, и часа через два после заката.

По ночам целая бригада аквалангистов расчищала и выравнивала дно реки. Днем те, кто не спал, монтировали на берегу каркас будущего купола. Как-то утром Вадим, всю ночь проведший на дне, торопливо позавтракал и решил поработать еще пару часов. Он направлялся к остову куполу из алюминия и пластика, когда услышал предупредительные крики, но среагировать не успел — его настигло марево, и он безвольно свалился на прибрежный песок. Очнувшись, Вадим понял, что его трясет Алони.

— Ни о чем не думаешь… с ночи песок холодный… простудишься… давай, подложу плед, — бормотала, действительно подсовывая под него небольшую пушистую тряпку, даже не плед, а, скорее, шаль.

— Я в порядке, — сообщил он. — Спасибо за заботу… И вправду замерз…

Работы шли на восточном берегу, прикрытом от поднимающегося солнца горами, так что до дневной жары было еще далеко. Покряхтывая Вадим добрался до служебной палатки и напился горячего чая из термоса. То, что он не ощутил воздействия марева, почему-то напугало его больше, чем что-либо еще на Арзюри.

На следующий день почти на том же месте погиб один из ущельцев — он успел пройти чуть дальше и упал головой в воду. Кинувшиеся ему на помощь люди были обездвижены маревом, но, к счастью, не пострадали.

Завершение строительства ознаменовалось большим праздником, на который собралось большинство жителей Ущелья и их гости с морской и предгорной визитниц. Больше всего порадовало всех, что марево не действовало на людей, находящихся в куполе, так что теперь многие работы, возможные в закрытом помещении, можно было вести в любое время суток и в комфортных условиях. Да и отдыхалось здесь почему-то даже лучше, чем в хогане, что уж говорить о палатках.

Но утром третьего дня марево не появилось.

— Может быть оно чувствовало людей, а когда мы все попрятались, оно притихло?

— Но теперь-то мы вышли, а оно не просыпается…

— Если это был какой-нибудь метеор, то у него просто кончился весь запал…

Все страстно надеялись, что оно больше и не появится, но выходили на рассвете и закате все равно без конца оглядываясь на вершины гор.

Через три дня Вадим и Телиг вместе тремя новыми приятелями из числа ущельцев отправился на небольшом плоте вниз по течению — ему хотелось оценить возможности построения морского купола и оценить масштабы работ.

Прибыв на место в разгар дня, всего пять дней спустя, Вадим поразился открывшейся картине.

Море до горизонта, синее, с чуть сиреневым отливом, вероятно из-за водорослей было освещено ярким белым солнцем. Визитница раскинулась на самом берегу. Только теперь он понял, почему оохол, погибший здесь и доставленный Ваади на Землю, сразу же полез купаться — спокойные волны так и манили к себе.

С двух сторон визитницы теперь высились два чудовищных размеров щита, поднятых на высоту метров пять-шесть.

«Добро пожаловать на Арзюри! Внимание! Ни в коем случае не выходи из хогана до захода солнца! Не лезь в воду! Дождись встречающих!» — гласили надписи на галактическом, китайском и испанском языках.