— Хватит шутить! — рявкнул он. — Уберите свет!

— Знаешь, парень, либо ты перейдешь на галактический, либо мы тебя никогда не поймем…

Ну что же за напасть! Я же их понимаю!

Вдали послышались голоса. На сей раз мужские. Наконец-то! Может объяснят что происходит?

— Еле успели проскочить, — радостно крикнул один.

— Ну, прибыл наш возвращенец? — поинтересовался другой.

— Прибыл. Но, похоже, прототип. Ничего не понимает, говорит на земном своем языке, — раздраженно пожаловалась командирша.

— Эй, Ваади! Или как тебя там, ты нас понимаешь? — на сей раз голос был дружелюбным.

— Аэээ…

Запнувшись пару раз, Вадим все же сумел выдавить из себя нечто понятное собеседникам.

— Ну вот и отлично. Разобрались. Теперь давай выбирайся оттуда, мы посылок заждались… Ну и тебя тоже.

Вадим подумал, что парни явно не слишком долго его ждали. Посылки им нужны, надо же. Вот эти мешки и коробки, что ли?

Он завозился, пытаясь выбраться из клетки. Оказалось, что решетка была только сверху и по бокам. Значит, надо выбираться туда, вперед головой.

Извиваясь, Вадим начал продвигаться вперед, радуясь, что там ему ничего не мешает. Сверху снова что-то посыпалось, заскрежетало.

— Если тут ваши посылки, то от них ничего не останется, они на меня все падают и падают, — сварливо проворчал он.

Снаружи раздался дружный хохот. А Вадим понял, что говорил он вовсе не по-русски. Но как?

— Ничего, парень, все образуется. Главное выберись наружу, мы тут тебя вытащим.

Очередное усилие и Вадим вдруг понял, что дышит. Только воздух какой-то... Свежий, теплый, ли живой. В общем, другой. Он открыл глаза, поняв, что все это время выбирался вслепую — уж очень ярким был свет.

— Ого-го-го-го! — обрадованно закричал кто-то.

Вадима подхватили под мышки и, наконец, вытащили на белый свет. Вернее не белый. Сиреневый и очень яркий.

Даже не посмотрев на тех, кто его вытащил, он начал озираться. Вокруг высились хоганы. Травы не было, словно визитницу разбили на голой земле. «Странно», — поставил он себе заметку, решив разобраться с этим позже.

На всех земных визитницах, где он уже был с друзьями, травы, кустов и деревьев, а где-то и пальм, было сколько угодно. Поднимающееся над горизонтом солнце било в глаза именно потому, что здесь никакой растительности не было, только привычные серые дорожки на выжженной земле.

Зато подальше, за хоганами, раскинулись предгорья и поразительно красивые пейзажи. Почему-то фиолетовые. Ну, примерно фиолетовые — темные и светлые, лиловые и сиреневые, розоватые и густо-синие, сизые и лавандовые — создавая пеструю переливчатую фиолетовую гамму.

— Красиво, — протянул он.

— Красиво, красиво. Насмотришься еще, — фыркнула та дама с командирским голосом.

Вадим посмотрел на нее и отвел глаза. Дама была красоты весьма специфической, хотя кому-то, наверное, такие вот сочетания лани сверху и слона снизу, могут понравиться. Но не ему, нет.

Другая женщина была молодой, от силы лет двадцати пяти. И гораздо более привлекательной. Глаза у нее были припухшими, словно она недавно плакала, но в целом девица ничего себе. Особенно когда улыбалась.

— Давай знакомиться, ты, наверное, прототип Ваади? — протянул ему руку невысокий кряжистый дедок с руками, словно сотканными из одних сухожилий. — Я — Аюш Варма, хотя здесь меня все кличут просто Химиком.

— Ваади? Не знаю… Меня зовут Вадим Потапович Хворост. Архитектор подводных городов…

Все вокруг заулыбались.

— Архитектор? — восхитился второй мужик, довольно молодой, но уже лысеющий здоровяк с острой бородкой. — А я и не знал! Телиг. Так меня здесь называют. Здесь не приживаются такие длинные имена как у тебя. Вот двойника твоего звали Ваади. Ну и тебя, если хочешь…

— Нет! — неожиданно даже для самого себя громко возразил Вадим. — Я — не он. Я пока ничего не понимаю, но со временем, надеюсь, разберусь. Здесь что, правда другая планета, не Земля?

Все вокруг снова заулыбались, кивая и подтверждая. Достаточно дружелюбно, разве что у командирши улыбка была язвительной.

— Другая, другая. Поверь. Мы называем ее Арзюри. Тебе что, твой двойник не рассказал?

Вадим покачал головой.

— Ничего, привыкнешь. Планета хорошая, но злая. А люди здесь добрые, иначе не выжить, — грубовато сообщила командирша, которую Вадим по себя назвал «слонолань».

— Ну что, ты? Вытаскивай, нам же интересно что ты привез, — хлопнул его по плечу жилистый Химик.

И тут в голове Вадима что-то сломалось. Планета — чужая. Как это может быть? Жилистый мужик хлопает по плечу, словно они давние приятели. Какой-то двойник Ваади. Слонолань со своей язвой. Фиолетовый мир, хоганов вот понаставили... А если это мой хоган, почему в нем их вещи?..

Он стоял, ни на что не реагируя. А затем медленно осел на серую дорожку.

Встречающие дружно вздохнули. Похоже возни с этим прибывшим будет немало. Если сумеет пережить хотя бы первую дюжину дней. Таким вот нервным это редко удается…

Глава 2. На Арзюри

Весь день вновь прибывший вынужден был проторчать на визитнице вместе с четырьмя встречающими. Поначалу было довольно хлопотно — он вытаскивал из забитого до самого верха хогана «посылки»: мешки, коробки, сумки, пакеты, рулоны не пойми чего. На любую вещь аборигены набрасывались с любопытством детей, попавших в магазин игрушек, а Вадим никак не мог понять, почему из его личного хогана эти стервятники растаскивают якобы «свои» вещи? Более того, некоторые коробки аборигены утаскивали к себе в хоганы, утверждая, что на солнце посылка испортится. Ничего сколько-нибудь подходящего ему лично там не нашлось. Только три коробки с надписью: «Вадик, не вытаскивай и не вскрывай сразу, пока оставь».

Воистину его двойник оказался о-о-очень странным типом.

Когда Вадим вытащил все крупные вещи, включая злополучную решетку, оказалось, что пол усыпан мелочевкой, которую ему настоятельно посоветовали собрать. В одной из сумок он заметил пачку журналов и вытащил один, чтобы ссыпать на него мусор. И тут взгляд упал на выходные данные. Вадим поморгал, думая, что на жутко ярком солнце у него что-то стало со зрением:

ВСЕЛЕННАЯ НА ЛАДОНИ

# 2 (753), Июнь 2107

Ухватив журнал, он выполз из хогана.

— Ерунда какая. Сейчас четвертый год, а не седьмой… Ну, вчера был две тысячи сто четвертый. А сегодня стал сто седьмой, так что ли?

Телиг похлопал его по плечу:

— Ну конечно же сто седьмой. Твой прототип пробыл здесь эти три года. Теперь вот ты ему на смену прибыл…

— Три года? Три года? Как три года? А я-то что делал эти три года? Ерунда какая-то! Не может этого быть! Я что памяти лишился? Нет! Помню ту даму с котом — убеждал ее не брать в купол это чудовище. У него когти! И буйный нрав, пусть не притворяется мягкой игрушкой! Знаю я их! Процарапает купол, потом начнутся претензии о том, что мелких рыбок хуже стало видно! Не придумал я это! Вот мы с ней говорим, потом я тут вдруг просыпаюсь, в какой-то клетке. Наверняка шуточки Томика… это мы так Томаса зовем… Но, говорю тебе, была эта дама, вредная до невероятия, поверь мне, вредная и с котом…

Вадим так увлекся своим негодованием, что забыл и о пропавших годах, и о том, что оказался на чужой планете. Телиг одобрительно кивал, делал круглые глаза в нужных местах и раздумывал, как бы заткнуть, наконец, этого разошедшегося пришельца.

— Ою-ой-ей-ей, — вдруг взвыла Лиз, та женщина, что посимпатичнее. — Какая прелесть! Ваади просто умничка!

Все тут же отвлеклись от затянувшейся речи Вадима и кинулись разглядывать содержимое пакета.

— Ерунда какая, — хмыкнул Химик. — Хоган такой маленький, что его всякой ерундой забивать?

— Ты не прав, — фыркнула Магда. — Я знаю людей, которые этим подаркам будут рады гораздо больше, чем любым другим.

Лиз тем временем раскладывала на дорожке мягкие игрушки — мишек, зайчиков, тигрят, а то и просто мягкие шарики с забавными рожицами. Утрамбованные в пакет, некоторые из них изрядно помялись, но женщины встряхивали их и любовно раскладывали рядами.