— Он мой папа?! — возмущённо спросила Слава.

Одна её бровь поползла наверх и губы стянулись в тонкую нитку, а взгляд был таков, словно ей только что сообщили о том, что чудес не бывает и Дед Мороз — это выдумка взрослых. Именно такое лицо у рухнувшей детской мечты.

— Да. А ты не рада? — влез в наш разговор Купцов. — Мы вроде с тобой неплохо поладили.

Вид у обоих Слав был ужасный, а мне стало дурно, словно правда беременна и мучаюсь от токсикоза.

— Нет! У меня есть папа! И другого папу мне не надо! — выкрикнула Слава и психуя побежала к себе.

Я поторопилась за дочерью, Купцов пошёл следом.

— Оставь нас, ей переварить как-то нужно, — попросила я, мельком оглянувшись на него, чтобы не отставать от дочки.

Купцов резко остановился и развернувшись ударил кулаком в стену так, что пробил её. Мне даже послышался треск ломающейся кости, но я не замедлила шага, дочь была важней.

Догнать Славу получилось только когда она рухнула на кровать рыдая зарылась головой под подушкой. Попытку погладить её по спине восприняла в штыки и взвизгнув дёрнулась. Тогда я просто легла рядом с ней и насильно обняла. Недолго сопротивляясь, моя малышка повернулась ко мне и уткнулась зарёванным личиком в плечо. Не передать было ту такую недетскую боль, что я видела во взгляде своего ребёнка и от этого сердце разрывалось на части.

— Я не хочу нового папу, — всхлипнув, произнесла Слава.

Она смотрела на меня умоляющими глазами, словно просила воскресить Льва.

— Малышка, твой папа, который сейчас на небе, он навсегда останется твоим папой, — произнесла я, дрожащим голосом.

Как бы ненавидела Реутова, а для Славы он был и навсегда останется хорошим отцом и невозможно вынуть его из детской души. Сделать такое, всё равно что оторвать кусок счастливой детской жизни.

— Но... дядя тёзка сказал... — договорить у Славы не получилось, она снова разревелась в голос.

— Понимаешь, так бывает, что у некоторых деток два папы. Вот у тебя два папы и совсем не стоит из-за этого расстраиваться, — произнося эти слова, я старалась говорить как можно ласковей, чтобы успокоить Славу.

— Я не хочу такого второго папу! Он сказал, что заберёт меня у тебя! — уже заикаясь и задыхаясь от слёз выпалила Славка, и с этим нужно было что-то делать.

— Нет, никто тебя не забирает, ты всё не так поняла. Давай-ка дорогая, в ванну. Пена, солевые бомбочки, а то ты на Синьора Помидора похожа, помнишь папа дарил тебе такого, ты его ещё на море потеряла, а потом он нашёл такого же нового. Помнишь? — упорно спрашивала я у дочки, старалась тем самым отвлечь от грустных дум Славу.

— Помню, — с подобием кривой улыбки ответила она. — Резиновый, он ещё дома остался, давай вернёмся и заберём его? — взмолилась Слава, сползая с кровати.

— Завтра заедем и обязательно найдём его, — пообещала ей, целуя в лоб.

После ванны с пеной и солевыми бомбочками, мы со Славой вместе пекли блинчики и я старалась болтать с ней о чём угодно только не о папах. Дочка охотно поддерживала разговор и помогала с тестом и самими блинами, но невозможно было не заметить, как она поглядывала всё время на дверной проём кухни. И самое страшное, я не понимала собственной дочери. Она то ли ждала, что вот-вот на кухню зайдёт Слава, то ли этого боялась.

К моему счастью, дочь даже оставила парочку своих корявых блинчиков для Купцова, но папой его не называла, да и рано было этого ожидать. Я даже не думала, что она хоть когда-то выдаст папа в его адрес.

Купцов же не явился домой ни через час, ни через четыре. Уложив Славу спать после ужина, я не выдержала ожидания и набрала его номер. Я хотела узнать, где он, надеясь, что не заливает горе алкоголем, иначе это было бы полнейшим свинством с его стороны. Славин телефон был недоступен. Я уселась ждать Купцова в гостиной, так там и задремала до его возвращения. Очнулась, когда Слава навис надо мной, пытаясь одной рукой расправить кинутое на меня небрежно покрывало.

— Где ты был? Сбежать это прям очень по-мужски с твоей стороны! — набросилась я на Купцова сразу же, только сев на диване.

— Вообще-то, я был в травме. Я же не виноват, что там очереди, на улицах гололёд, — пробурчал Слава обидевшись.

Я присмотрелась в полумраке гостиной к нему и увидела разрезанный рукав рубашки до середины предплечья и кисть правой руки по локоть в гипсе. Тот звук, как трещат кости, мне не показалось. Пробив дыру в стене, Купцом сломал себе руку.

— Извини. Я звонила, мог бы и предупредить. Мы могли бы поехать вместе, Славке это было бы полезно для вашего сближения. Сильно болит?

— Там нужно отключать сотовые, чтобы не сбивать аппаратуру. Не болит сейчас совсем, обезболили — поспать хватит. Осколочный перелом пястной кости со смещением в сторону лучевой. До свадьбы заживёт.

— За неделю? — Я посмотрела на Славу, пытаясь уловить его состояние.

Похоже, обезболили его чем-то наркотическим, ибо он был не в совсем адекватном состоянии.

— Верно, за неделю не выйдет. Но ты не думай, свадьба будет и торжество, — проговорил Купцов, прерывая дыхание.

Было видно, что у него болит рука и даже больше, а обезболивающие совсем не помогает.

— А кольцо? Правая рука в гипсе. Может быть, не стоит? Просто распишемся и всё, — даже в такой момент, я не могла упустить возможности отговорить Славу от торжества.

— Кольцо? Ну, кольцо ты мне на верёвочке, на шею повесишь, — усмехнулся он, садясь осторожно рядом.

— Тебе врач прописал хоть что-то? Обезболивающее выпьешь? У тебя аптечка есть? — засыпав Славу вопросами, я засуетилась, собираясь встать и идти за таблетками и стаканом воды.

— Погоди, — Купцов поймал меня за руку и заставил сидеть рядом. — Как тёзка?

— Лучше, чем я думала. Главное, не забывай, что Реутов ей был отцом им и останется. Не дави, я думаю, она потянется сама. Уже блинчики для тебя отложила, — с улыбкой призналась я.

— Хорошо, — кивнул Купцов и без тени улыбки отвёл взгляд в сторону. — Скажи, а ты со Львом почему переспать решила? Тебе со мной в постели плохо было? Решила попробовать как оно с другим? Я не понимаю.

Тяжело вздохнув, я набралась сил и похлопала Купцова по ноге.

— Раз тебе не нужна таблетка, я пойду спать в кровать. Жутко неудобный диван, как ты спал на нём? — спросила я с сочувствием и поднялась с дивана.

Купцов, усмехнувшись кивнул, и жестом своей целой руки отправил меня вон из гостиной. Даже мне не верилось, что оказывается, так просто можно избегать ненавистных вопросов, что разрывали на части.

Из-за долгого ожидания Купцова ночью и трудностей со сном, я проспала до одиннадцати и когда вышла утром в гостиную, тёзки мирно проводили время в компании друг друга. Купцов умирающим лебедем сидел в кресле, прикрыв рукой глаза, Славка же корпела над его гипсом, украшая белые застывшие бинты различными красками и блёстками.

Василиса

Неделя до дня фиктивной свадьбы пролетела стремительно. Всё это время я таскалась на работу в балахонистых свитерах, чтобы создать иллюзию срываемой беременности, чтобы коллеги не смутились взявшемуся из неоткуда животу. Не хотела во всём этом участвовать, но свобода была мне дороже всякой гордости.

Стоя перед зеркалом фиктивно беременной и такой же фиктивной невестой, я не могла поверить, что до такого докатилась.

— Я не знаю, как я в этом выйду в люди, — сказала я Купцову, выйдя в гостиную при полном параде.

— Мама! Ты как моя барби! — подскочила с дивана нарядная Слава, размахивая передо мной беременной куклой.

— Всё будет отлично, — убедительно сказал Купцов, взглянул на часы, которые вынужден был теперь носить на левой руке. — Выходим.

Переведя дух, я взяла дочь за руку и себя в руки. Возле ворот дома нас уже ждал чёрный лимузин, украшенный цветами. Чувство неловкости нарастало с каждой секундой, что мы приближались к загсу.