– Скорее всего, они, – поёжился, обхватил себя крыльями. Одет он был явно не по погоде, в лёгкую ветровку, видимо, на долгие прогулки не рассчитывал. Шарф не сильно спасал ситуацию – Айса опять передёрнуло:

– Что там у тебя с собой было? Давай сюда, – кивнул на сумку.

Анечка достала фляжку, протянула Крылатику.

Болтали долго. Потом смотрели на город, на звёзды. За окном пошёл неспешный снег большими пушистыми хлопьями. Слушали истории друг друга. Разные истории, но такие интересные.

Утром никто не орал из банки. А солнце уже светило во всю. Анечка приоткрыла глаза, нащупала телефон, посмотрела на время – 8:40. Проспала… И не потому, что опять игнорировала настойчивые настоечные завывания про то, что пора вставать и радоваться утру, да и на работу идти. Просто была тишина. Непривычная.

Анечка вскочила, подошла к этажерке. Фляга… Фляга не с лимончеллой же была… С настойкой. А та молчала. Весь день молчала, да и вечером молчала, и когда пили – молчала. Вот она и… Пили! Забыла! Выпила! Настойку дедовскую!

Телефон не отвечал, дед мог спать, а мог оставить на беззвучном, чтобы не отвлекал. Анечка собралась за рекордные пятнадцать минут, написала Айсу, что задержится и потом объяснит, и вылетела за дверь. Пока до дома в дорогом пригороде добралась, успела и накрутить себя, и обдумать, что делать. Настойку надо просить новую. А потом лететь на работу.

– Дед! Твоего друга выпили! – все заготовленные фразы уступили место тому, что беспокоило.

– Какого друга? Святозара? Ваську? Марьванну? Опять силопийцы вылезли?! – Дед вставать рано не любил, по утрам хлопал глазами, как большой филин, при этом брови шевелились.

– Настойку, которую ты мне дал…

– Деточка, настойка мне не друг. Настойка – артефакт. Кстати, вкусный. И не ядовитый. Так что не страшно. Но спиртным не увлекайся.

– Как… Не друг… Артефакт… Она мне советы давала! Понимала меня! Помогала! Жизнь практически спасла! Вредная, правда, была, но… Я не хотела!

– Так, Анечка, она же тебя зеркалила. Мысли твои считывала да озвучивала. Если бы попристальнее смотрела, может бы и показывала.

– А… Как же…

– Анют, ну где ж ты магический искусственный интеллект с нуля созданный видела?

– Нигде я не видела, но думала, у тебя особенная. Уникальная. Ты же умный! – Аня не разувалась и потому в комнату не проходила, опустилась на массивный деревянный стул прямо в коридоре, – А зачем тебе тогда? Настойка?

– Так вот с умным человеком поговорить, кхм, спасибо тебе, внученька, на добром слове, – дед улыбался. И улыбка эта, делавшая морщинки в уголках глаз глубже, а взгляд – мягче, волшебным образом успокаивала.

– Ладно. Принято. А мне зачем дал?

– Самокритичная ты моя. Растёшь. С собой поговорить лишним никогда не будет, выслушать да по полочкам разложить. Чаю может? Моего, вкусного.

– Ой, хочу. Но бежать надо, расскажу потом. И к тебе у меня вопросов много-много.

– Вечером тогда заходи. Я и к чаю подберу что, – дедушка обнял Аню, застегнул верхнюю пуговичку на пальто.

Уже на улице Аня вспомнила, что про новую настойку и не спросила. Но кто-то будто шептал ей, что это сейчас не так важно, и надо торопиться в отдел.

Я всегда путаю «право» и «лево». Так исторически сложилось. Говорю таксисту: «Поверните вот на этом повороте направо… Направо же. Ой, налево. Но я же вам рукой показываю правильно… Извините». И так постоянно. Вот именно поэтому тогда всё пошло не так. Я просто не туда повернула.

Работаю я в компании по производству подушек и одеял «Сладко спи», в отделе маркетинга на пол ставки, пытаюсь вдохнуть немного магии в тексты местных копирайтеров. Да, я магиня, просто неопытная ещё, только институт закончила. Понимаю, что «магиня» звучит неоднозначно, но так записано у меня в дипломе. Слово «ведьма» теперь официально используется только для маргинальной части магического общества, а «фея» для элитной, вся остальная часть именуется магами и магинями.

В тот день, когда я свернула не туда, начиналось всё просто прекрасно. Егор наконец-то отчалил к тётке в Саратов. Всего на три недели, зато какое облегчение. Этот кот меня просто достал своими поучениями и умными, как ему кажется, изречениями. Я закрыла за ним дверь и ринулась на кухню за чипсами, спрятанными в шкафчике. Никто не будет нудить над ухом про ЗОЖ, про «хватит сидеть в телефоне, помой лучше посуду» и «куда пошла, разве тебя не учили, что если на тебе лежит кот, то ты освобождаешься ото всех домашних дел».

Егор, конечно, ушёл, но сразу вернулся, естественно, чтобы застать меня врасплох. Я могла догадаться, но свобода опьянила меня, и я забыла про эти его ефрейторские штучки. Рука с чипсиной застыла в воздухе. «Я так и знал», – хмыкнул Егор. – «Ольга, главное, чтобы, когда я вернусь, ты не встретила меня плюс двадцать кило. Помни, феи не бывают толстыми». «Ещё как бывают», – почти крикнула я набитым ртом в удаляющуюся пушистую спину.

Я выпила полтора бокала запрещённого кофе, больше не смогла, поскольку Егор перевёл меня на цикорий, и я уже отвыкла хлебать кофе литрами, как в доегоровский период моей жизни. И помчалась на работу. На работе меня ждали «нежная, как первый поцелуй, пуховая подушка Лана» и «плед с начёсом, что согреет вас лучше самого страстного любовника». Мне хотелось прибить Антона, это было его рук дело, точнее, его буйного маркетинго-ориентированного воображения. Как колдовать, когда вынуждена представлять этот плед с начёсом и его жаркие объятия? Тем не менее, поддавшись на уговоры Антона, на слова «страстный» и «с начёсом» поставила магические крючки. Уже через минут тридцать мы читали отзывы потенциальных покупателей. Они жаловались, что «плед тянет свой начёс через экран, призывно предлагая себя купить». К начальству меня вызвали одну, без Антона. Я прослушала мини-лекцию на тему своей вопиющей профнепригодности и «а вот Света такого никогда бы не допустила». Света, как нетрудно догадаться, магиня, что работала на этой должности до меня.

После работы, по заветам Егора, что «алкоголь и одиночество смешивать нельзя», я отправилась к Вике на пижамную вечеринку, благо завтра была суббота, и «страстные начёсы» Антона могли спать спокойно до понедельника. Вику Егор не одобрял, но он был в Саратове, поэтому не щитово.

Мы собирались пить абсент, единственный алкоголь, который продают магам после двадцати трёх часов. Егор всегда говорил, что, если больше трёх ведьм собирается вместе выпивать и хорошо проводить время, жди беды. Как он был прав.

В разгар вечеринки, пребывая в лёгких объятиях «зелёной феи», мы, четверо молодых специалисток магического труда, пели «а мой мальчик едет на «девятке», по автостраде, вдоль ночных дорог» по пятому кругу. Викин паук, крайне недовольный вечеринкой и по такому случаю запертый в кладовке, подпевал нам оттуда басом. Громко так подпевал, что соседи снизу не выдержали и застучали по батарее. Я вызвалась задобрить паука и отнести ему стаканчик молочка, чтобы он прекратил свои хардкорные завывания, тем более что желающих его проведать больше не было, а Вика с ним была в ссоре. Вика вообще с Артёмом не церемонилась – чуть что запирала в кладовке «подумать». Вика была решительная девушка, знающая себе и своим способностям цену. Не то что я.

«Кладовка на кухне, налево от холодильника», – бросила Вика.

Ну, конечно, я свернула не туда. Справа, за холодильником я нашла дверь в половину человеческого роста. «Как для гномиков», – заинтересовалась я и, применив нехитрое заклинание, открыла её. Тут бы мне остановиться, тем более Егор в моей голове грозил мне пушистым кулаком, но нет. Всё внутри призывно переливалось изумрудом, как будто сама зелёная фея приглашала зайти на огонёк. На кладовку это похоже не было, а вот на портал очень даже.