Я ошеломлена на минуту, потому что что? Он только что сказал, что я умерла дважды? В месяц? Я сейчас так сбита с толку, потому что не могу понять, что происходит. Они знают кое-что, чего я не знаю в данный момент.
— Что… что ты сказал? Месяц? Какой месяц? Я не видела никого из вас еще две секунды назад… Я уже начинаю сходить с ума, потому что о чем они вообще говорят?
— Ммм… — начинает один из них, в то время как они оба смотрят друг на друга, — вы были в медикаментозной коме в течение трех недель, потому что вы получили тупую травму груди, которая вызвала остановку сердца или, проще говоря, это вызвало у вас у вас был сердечный приступ, плюс у вас были сломаны ребра.
Я просто ошеломленно смотрю на них обоих, потому что что? Разве я не слишком молода для сердечного приступа? И как, черт возьми, я сломала себе ребра? Они не должны замечать, что я смотрю на них, как будто они с другой планеты или что-то в этом роде, потому что они просто продолжают.
— У тебя также был отек мозга из-за неприятного падения с лестницы… Ты сильно ударилась головой. Изначально мы хотели оставить вас в коме примерно на неделю, но вместо этого нам пришлось оставить вас в ней на три недели, и мы вывели вас из нее только неделю назад, и это первый раз, когда вы проснулись. У меня начинает болеть голова от всей этой информационной перегрузки.
Они уверены, что нашли нужного человека, потому что я вообще ничего этого не помню. Может быть, я сильно ударилась головой и теперь у меня нет памяти. Хм, как меня зовут? Хорошо, я знаю, что это Эддисон Мейерс. Если я знаю свое имя, как я могу не помнить ничего другого?
В этот момент мое внимание привлекает движение у двери, и когда я поднимаю глаза, я смотрю прямо в глубокие голубые глаза, которые приковывают меня к месту. Я не могу отвести от него взгляд, мои глаза прикованы к нему, потому что его присутствие больше, чем он сам. Он командует вашим вниманием и всей комнатой.
Он также очень привлекателен для глаз, одет в серые спортивные штаны и футболку, я вижу все его выставленные татуировки, покрывающие всю длину его рук. По тому, как его рубашка тянется по животу и груди, я могу сказать, что там он разорван.
Коул…
Хм? Это его имя? Откуда мне знать его имя, если я больше ничего не помню о своей жизни? Интересно, он мой парень или что-то в этом роде, потому что если да, то я действительно сорвала джек-пот парней с тем, какой он горячий. Дело не только во внешности, но это помогает, и если он мой, то я был бы не против лазить на нем каждый божий день.
Как только эта мысль покидает мою голову, его имя полностью запечатлевается в моей голове, когда все обрушивается на меня с полной силой. Меня больше не зовут Эддисон Мейерс, теперь я Эддисон Монтгомери, я сменила его, когда оставила этот особняк и свою прежнюю жизнь с моими родителями и этими горящими там придурками, потому что они заслужили это за все, что сделали со мной.
Насилие, которому я подвергалась, Никко, Мия и, наконец, все, что случилось со мной с тех пор, как Коул похитил меня, чтобы я могла пострадать за убийство его брата. Он причина того, что я в этой постели. Следующее воспоминание, которое врезается в меня, — это то, как я падаю по лестнице. Фрэнк … он пытался причинить мне боль, а я просто защищалась. Всегда становится хуже, когда я пытаюсь защитить себя от людей, которые причиняют мне боль.
Моя грудь болит от потребности разрыдаться, потому что я не уверена, что мне когда-нибудь станет лучше. Я должна просто прекратить попытки драться с ним сейчас и просто позволить ему убить меня и покончить с этим. Он чуть не убил меня, так почему я вообще сейчас жива? Я устала бороться и никогда не побеждать. Устала бороться только для того, чтобы снова оказаться в том же положении. Просто чертовски устала…
Следующее, что терзает мой разум, — это все крики, которые я слышу в своей голове. Всех людей, которых он заставил меня смотреть, как он убивает, я слышу их крики, как будто они рядом со мной. Я слышу свой собственный каждый раз, когда я кричу от боли и агонии. Я затыкаю уши руками и крепко закрываю глаза, пытаясь все заглушить.
Я слышу шаги в комнате и открываю глаза. Когда я вижу, как он приближается ко мне, я бросаюсь прямо в кровать, игнорируя боль, которую это причиняет, и пытаюсь удрать от него и всех остальных здесь.
Здесь нет никого, чтобы помочь мне, потому что все они работают на него, а я всего лишь вещь, которую им нужно починить для него, чтобы он мог снова поиграть с ней, когда будет готов. Аппарат, подключенный ко мне, дико пищит, потому что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди от того, как тяжело сейчас.
Он снова причинит мне боль? Я не уверена, что смогу пережить еще один такой удар, потому что я едва пережила этот, и, вероятно, это только потому, что они поместили меня в кому.
Я вырываю капельницу и все остальное, прикрепленное к моему телу, когда он оказывается в нескольких футах от меня. Кровь течет из того места, где была капельница, но сейчас это не важно, потому что мне нужно выбраться отсюда. У меня больше нет надежды выбраться отсюда, но попытаться стоит, верно?
Я спрыгиваю с кровати с другой стороны, той, что далеко от него, и как только мои ноги касаются земли, я падаю на пол, потому что мои ноги не выдерживают моего веса, как будто я забыла, как ходить или что-нибудь еще. Эх, мы действительно хорошо начали…
Когда мое тело падает на пол, все мое тело содрогается, и мгновенная боль пронзает мою грудь, вызывая крик, вырывающийся из меня. Слезы, которые я раньше пыталась сдержать, вытекают из меня, и моя истерика усиливается, когда я вижу, как он бросается ко мне.
Я использую руки, чтобы прикрыться спереди, и пытаюсь сделать себя как можно меньше, пытаясь отползти назад по полу.
— Мне жаль! Я ничего не делала! Пожалуйста, не делай мне больно… — последняя часть звучит почти шепотом, а рыдания продолжают сотрясать мое тело.
— Ей нужно успокоиться, потому что нам не нужно еще одно осложнение в ближайшее время, после того как она не спала меньше часа, — слышу я, как кто-то говорит ему.
— Я понял, — говорит он, прежде чем взять меня на руки, положить обратно на кровать и опустить мою голову на подушку.
— Ш-ш-ш, все будет хорошо, теперь я здесь, — шепчет он мне на ухо. Врачи работают над тем, чтобы снова прикрепить все провода к моему телу. Когда они закончат, один из них берет шприц и втыкает его в провод, ведущий к моему капельнику.
— Неееет! Что ты делаешь?! Я собираюсь снова вырвать капельницу, но Коул хватает меня за руку и держит ее на месте, пока я изо всех сил пытаюсь убежать от них. Как только жидкость попадает в мои вены, я чувствую, что засыпаю.
— Пожалуйста, не делайте мне больно… — последнее, что я шепчу перед тем, как мой мир снова погрузится во тьму.
Когда на этот раз мои глаза снова открываются, я вижу, что нахожусь в комнате, которую он дал мне в первый раз, когда вывел меня из подвала. Мое тело в агонии, и все болит. Он действительно сделалмэто со мной, и теперь я не знаю, как справиться.
Он убил меня. У меня два раза сердце останавливалось… По словам тех врачей. Что, если в следующий раз, когда он что-то сделает со мной, я умру?
Эта мысль заставляет новые слезы течь по моим щекам. Я так устала. Когда это закончится? Он собирается заставить меня платить за оставшуюся жизнь, пока я, наконец, не поддамся его тьме? Я должнп просто сдаться и позволить всему этому закончиться, потому что какой смысл дальше жить? Я, наверное, один из тех людей, которым суждено родиться, чтобы в их крови не было ничего, кроме трагедии, поэтому смерть сейчас просто избавит меня от боли, связанной с необходимостью пережить еще один день.
Может быть, это было бы не так уж плохо, и я бы, наконец, обрела покой, который искал всю свою жизнь. Я просто надеюсь, что не окажусь в аду с родителями… это, наверное, чертовски неловко. Вау, посмотрите, как я шучу над ними в своей голове, и вот откуда я знаю, что полностью потеряла рассудок.
