— Я… я не знаю, кто эти люди! Они похитили меня, когда я вышла из твоей квартиры! Я кричу ему в ответ, пытаясь вести себя храбро, но с его таким настроением я чертовски боюсь того, что он может сделать со мной. Он даже не верит ни единому моему слову.

— Ты думаешь, я поверю твоей лжи? И да, он только что подтвердил мою точку зрения.

— Мне плевать, во что ты веришь! Я говорю тебе правду, ты псих!!

Это абсолютно неправильно, потому что мои слова как будто щелкнули переключателем внутри него, и он толкает меня обратно под воду и удерживает дольше, чем в первые два раза. Я пытаюсь пинать, нуждаясь в воздухе, хватаю его за руку, чтобы он ослабил хватку, но мои попытки выбраться отсюда тщетны.

Когда я чувствую, что вот-вот потеряю сознание, он, наконец, поднимает меня. Я выкашливаю воду, которая попала мне в рот, слезы начинают течь по моему лицу, а мурашки охватывают мое тело.

— Я же говорила тебе, я не знаю, кто эти люди! Я рыдаю перед ним, но он так далеко ушел, что даже не слушает, что я хочу сказать.

— Тогда скажи мне, как они оказались там, чтобы забрать тебя сразу после того, как ты сбежала из моей квартиры! По правде говоря, я задавалась тем же вопросом. Как они узнали, что я бегу, чтобы остановиться и преградить мне путь? Они наблюдали за зданием? Если они были… то кто они, черт возьми? Все это не имеет никакого смысла для моего переутомленного ума.

Они охотятся за Коулом или за мной, потому что я пришла сюда с ним? Для них имело бы смысл преследовать его, так как у него, вероятно, много врагов. Но если они охотятся за мной… Мог ли это быть человек, оставивший записку? Ох, как много вопросов и еще меньше ответов.

— Я НЕ ЗНАЮ!!! Я так громко кричу на него прямо перед тем, как броситься на него, ударив кулаками. Я бью его по подбородку, а затем царапаю лицо, что, кажется, еще больше злит его. Я больше не позволю ему причинить мне боль. Я должна дать отпор, потому что я устала быть чьей-то боксерской грушей. Однако я недостаточно сильна, чтобы одолеть его, и на этот раз, когда он опускает мою голову обратно в воду, он оставляет меня там, пока я не потеряю сознание.

Я просыпаюсь, когда чувствую толчок на коже. Я громко стону, потому что это очень больно. Я лежу на полу рядом с ванной. Он просто ударил меня электрошокером, чтобы разбудить.

Как только он видит, что я проснулась, он поднимает меня на ноги и ведет из ванной в, как я предполагаю, свою комнату. Я едва замечаю, что вся его комната черная, как он выталкивает меня за дверь.

Мы спускаемся в подвал и останавливаемся перед дверью. Когда он открывает дверь, я стону. О, отлично, это просто должно было быть со змеями внутри. Я трачу всю свою энергию на борьбу с ним; Я хватаюсь за его лицо и вонзаю ногти ему в лицо, чтобы заставить его отпустить меня, но он хватает меня за горло, а затем другой рукой бьет меня. Я падаю на пол и на секунду замираю, когда вижу, как кровь капает на пол.

Он подходит ко мне и хватает меня, прежде чем толкнуть к столбу посреди комнаты. Эта комната выглядит по-другому, и тогда я понимаю, что это другая комната. Иисус Христос! Сколько змей у этого психа? Пожалуйста, пожалуйста, не позволяй ему выпустить на меня что-нибудь, потому что на этот раз у меня может случиться сердечный приступ.

Он привязывает мою руку к шесту, двигая руками над моей головой, спиной к нему. Он также закрепляет мои ноги на месте, а затем я слышу, как он что-то ищет. Когда он находит то, что ищет, он возвращается ко мне. Проходит несколько секунд, и ничего не происходит, и мои нервы берут верх надо мной. Стоя к нему спиной, я не вижу, что он делает, и это вызывает новую волну неуверенности.

Первый удар в мою спину был настолько неожиданным и потрясающим для моего организма, что я издал полный боли крик. Это даже не заставляет его остановиться, потому что он бьет меня снова и снова, пока я не превращаюсь в рыдающую кашу. Я потеряла счет на десяти, боль была слишком невыносимой, чтобы сосредоточиться на чем-то другом.

Закончив, он уходит, не сказав ни слова. Мое тело прислоняется к столбу, и я теперь рыдаю. Это возвращает так много воспоминаний, что я хотела бы забыть, и даже мысли о прошлом заставляют меня рыдать еще сильнее. Я чувствую себя точно так же, как раньше, когда я была еще с родителями: всегда потерянная без выхода.

Коул подходит ко мне с ножом в руке. Это не может быть хорошо. Он прижимается к моей спине, и ощущение его рубашки на моей коже, которая, я уверена, кровавая, вызывает жжение. Я пытаюсь двигаться, но мне некуда идти, когда он теснит меня.

— Это будет весело для меня, — говорит он мне в ухо. Он подходит ко мне, а затем поднимает нож, я чувствую, как нож пронзает мою кожу, из-за чего крики покидают меня. Я слишком не в себе, чтобы понять, что он делает, но мне кажется, что он что-то вырезает в моем боку. Все, что я чувствую, это невероятная боль от ножа, прорезающего мою кожу, из-за которого из меня вырываются новые крики.

Закончив, он возвращается к столу и роняет нож на стол. Он возвращается ко мне и ослабляет веревку с моих лодыжек, а затем с запястий. Как только я освобождаюсь, я падаю на пол, потому что мои ноги больше не могут выдерживать мой вес.

Он хватает меня за шею и тащит из комнаты в другую. Он грубо вталкивает меня в комнату, и я вижу на полу небольшой матрас; похоже, это та же самая комната, в которой я была, когда впервые попала сюда.

— Я продолжу это, когда вернусь, — холодно говорит он, и с этими словами он выходит из комнаты и с грохотом закрывает за собой двери. Звук закрывающейся двери такой окончательный, что из меня выливается еще больше слез.

Боль поглощает меня, и я чувствую, что медленно начинаю ломаться. Чем дольше я здесь, тем больше мне кажется, что частички меня разлетаются вдребезги. Мысли сеют хаос в моей голове. Ты недостаточно хороша, ты заслуживаешь этого, никто никогда не полюбит тебя, ты никогда не будешь достаточно хороша, чтобы любить…

Я затыкаю уши обеими руками, покачиваясь взад-вперед, и когда это не помогает выкинуть мысли из головы, я несколько раз бью в стену, потому что все, что я чувствую, это ярость, горящую в моей душе, и боль. в моем теле.

Все болит, и нет ничего хуже, чем иметь собственный разум против себя. К тому времени, когда я останавливаюсь, мои руки в крови от стольких ударов по стене. Медленно пробираюсь к жалкому матрасу и ложусь на живот.

От ножевых следов болит бок, болит спина, а теперь и руки. Когда заканчивается боль? Это когда-нибудь кончится? Что я сделала, чтобы заслужить это… Боже, мне так жалко себя, потому что я никогда не смогу спасти себя.

Вы когда-нибудь просто смотрели на себя и задавались вопросом, как вы дошли до этого момента в своей жизни? Вы когда-нибудь задумывались, что вы сделали не так, что все вокруг вас развалилось?

Вы когда-нибудь задумывались, почему жизнь скорее разорвет вас на части, чем будет смотреть, как вы растете? Это мысли, которые посещают меня в большинстве дней, когда нормальная жизнь кажется невозможной, и так утомительно думать о том, что я сделала, чтобы оказаться здесь. За исключением Никко, я знаю, что убила всех в том доме, чьи демоны продолжают преследовать меня, но я должна была сделать это, чтобы спасти себя…

Я даже не могу описать душевную боль, с которой живу каждый день. Ну, может быть, не душевная боль, но были ли вы когда-нибудь живы, но не чувствовали ничего, кроме смерти внутри?

Когда моих мыслей становится слишком много, я пытаюсь отключить их и немного поспать, но это не приходит, и я провожу всю ночь, лежу без сна.

Весь следующий день я просто лежала в той же позе, двигаясь только тогда, когда мне нужно было пописать, а затем снова возвращаясь в свою позу. Все мое тело сейчас в агонии.

Второй день я провожу почти так же, как и первый, и я так голодна. Никто не приносил мне еды с тех пор, как ушел Коул. Я даже не знаю, куда он пошел; Думаю, это его способ наказать меня. Единственное, что поддерживает меня сейчас в живых, это вода из трубы здесь.