– Ладно, все, забыли. В субботу приходи к фонтану, обговорим, когда к родителям моим знакомиться пойдем.
– Что? уже? – Элька снова испугалась.
– Да не дрожи ты так, они не страшные…
– У тебя папа такой…
– Обыкновенный он, только работа ответственная. Должен же я кода-то познакомить со своей невестой…
– Солнце уже опускалось за горизонт, а они не могли расстаться, расцепить руки…
Зойка увидела подружку, поджидающую на скамейке под тополем. Этот тополь и от солнца защита, и от дождя, если дождь не сильный.
– Золотарева, ты светишься вся, как начищенный пятак, – Зойка шла с пачкой печенья и на ходу успевала жевать.
– Угощайся, – она подала печеньку.
– Не-еее, не надо, а то пить захочется…
– Ну и ладно, колонка рядом. Ну, говори последние новости, чего там у тебя…
Элька сидела с серьезным выражением лица, сложив руки на коленях. И с тем же серьезным видом, повернувшись к Зойке, сказала: – Я все Славе рассказала, всю правду…
– А он что? Ты прям как на экзамене, чего такая? Ну, говори, он то что?
И у Эльки на лице «вспыхнула» улыбка, потому что сдерживать ее она больше не могла. Схватив подружку за плечи, стала слегка трясти. – Зоечка, он меня своей невестой назвал! И еще сказал (Элька прикрыла глаза), – что любит меня… представляешь?
– Упасть – не встать! Вот это расклад, вот это я понимаю! Так это… ты, поди, скоро замуж выйдешь?!
– Ой, наверное. – Элька перестала улыбаться. – Ты знаешь, я как-то все равно боюсь… ну, замуж боюсь, потому что не хочу как отец с Раисой, не живут, а существуют. Я хочу, чтобы… ну вот как в книжках писали, чтобы и в горе, и в радости… хотя горя совсем не надо…
– Это точно, горя ты и так хлебнула. Ну, что, подруга, молодец, что решилась! И нечего стесняться наших трущоб. Эх, где наша не пропадала!
– Ты знаешь, я сейчас вообще не переживаю об этом, мне, кажется, я такая счастливая… в субботу договоримся со Славой, когда к его родителям пойдем… в смысле знакомиться.
– Так, Золушка, платье свое голубое надень и туфли белые, будешь, как принцесса…
– Ага, на горошине, – девчонки рассмеялись.
– Здрасьте, теть Сима, – Элька взлетела на крыльцо, застав соседку за любимым занятием – она кормила кошку Дымку.
– Здравствуй, Эличка.
Девушка присела рядом, погладила кошку. – Повезло тебе, киска. Вон какая хорошая у тебя хозяйка, – Эльке казалось, в эти минуты она любит всех, всем готова была сказать доброе слово.
С улыбкой появилась дома, озадачив своей улыбкой Раису, штопающую Петькины носки.
– Чего лыбишься, в лотерею что ли выиграла? – угрюмо спросила Раиса.
– Лучше!
– Чего лучше? – Раиса отвлеклась от работы.
– Да так, пока ничего…
– Ну, тогда и нечего скалиться, лучше вон мясорубку Кочкиным отнеси, брала я у них, наша-то совсем старая.
– Мне постирать надо, так что, теть Рая, к Кочкиным я не пойду. – она позвала Петьку. – Петя, сбегай, пожалуйста, к Кочкиным, отдай мясорубку тете Тамаре.
Петька беспрекословно принял из рук Эли мясорубку.
– Ишь, ты распорядилась, ребенка гонять, кажется, я тебе сказала, а не Петьке. – Раиса посмотрела на сына. – А ты чего кинулся выполнять задание, как будто на службе у нее?
– Так она же волшебное слово сказала: «пожалуйста». – Петька удивленно смотрел на мать.
– Тьфу ты, воспитательница нашлась, настроила пацана.
– Да никого я не настраивала, пусть сбегает, а я пока постираю, заодно и халатик ваш выстираю, вон он лежит.
Раиса смягчилась. Предложение, выстирать халатик, ей понравилось. – Ну ладно, стирай. – Потом взглянула на сына. – А ты чего стоишь? беги уж.
Когда Петька ушел, Раиса уже почти по-доброму сказала: – Я ведь хотела, чтобы ты к Кочкиным зашла, а там Родион, сын их, может, вы договоритесь, жених-то он не плохой.
Элька рассмеялась. – Да не нужен он мне. И никогда не интересовал, пусть другую себе невесту найдет, а у меня…
– Что у тебя?
– Да так, ничего.
Элька уже развешивала белье, как появился отец. – Чего вдруг на ночь глядя стиркой занялась?
– Да есть же время, да и сессия закончилась.
Отец присел на ступеньку крыльца, и показался Эльке печальным.
– Пааап, ты не заболел случаем?
– Да здоров я, телом здоров, а душой болею.
Элька присела рядом, прикрыв коленки ситцевым платьем. Несмотря на выбор отца, привести в дом Раису, она все же жалела его. – А ты скажи, может, я помогу чем, – предложила она.
– Да чем ты поможешь, дочка, это я должен тебе помогать, – он положил ей руку на плечо. – Эх, Элька, дочурка моя… прости непутевого отца… тяжело тебе с нами.
– Да ладно, пап, все нормально, справимся.
Но на Николая словно волна накатила и уже невозможно было остановить. – Мамка-то твоя совсем другая была, не то что Раиса. Любил я ее, ох любил… потому может и тяжело было пережить мне это горе… заглушить хотел, а чем заглушишь… А тут Раиса со своей любовью… Ну, думал, может, забудусь, вот и заглушил, – он вытер глаза, полез в карман. – Вот держи, денег немного, купи себе чего-нибудь.
– Не, папка, не надо, оставь…
– Бери, говорю, дочка же ты мне…
Элька взяла деньги. – Я знаешь, папа, хочу, чтобы все было в семье справедливо, чтобы деньги, пусть общие будут, но чтобы без обиды, вот что я хочу. И если будет у меня своя семья, то жить хочу так, чтобы не обижать друг друга.
Николай снова вытер глаза и прижал дочку к себе: – Цветочек ты мой, Элюшка, душенька твоя добрая, дай, Бог, чтобы все у тебя было не так как у меня.
– Папка, спасибо, спасибо! – Элька уткнулась в колючую щеку отца. – Ты не представляешь, как мне это важно, особенно сейчас. Ты знаешь, мне кажется, сегодня у меня счастливый день, все так хорошо, что даже страшно.
В субботу Эля сидела у фонтана, поджидая Славу и щурясь от солнца. Она вставала, подходила к кустам сирени, которые уже отцвели, прислушивалась к щебетанию птиц, к жужжанию шмеля, вглядывалась вдаль, где начиналась аллея… но Славки не было.
«Ну, где же он?» – думала она, с тревогой поглядывая на часы, которые остались от матери и которые были дороги ей как память.
Прошел час, а Эля так и сидела у фонтана одна. Она вспоминала подробности их последней встречи, хорошо помнила время и место назначенного свидания – вроде ничего не перепутала.
Прошел еще час. Уже солнце стало садиться. Эля обошла весь сквер, вглядываясь в прохожих, – Славы не было. Несмотря на теплый вечер, холодок прошелся по спине, она почувствовала, как вокруг нее все рушится, как карточный домик, все ее мечты, все ее надежды, казалось, исчезают, и остается пустота.
«Этого не может быть, – думала она, теребя листик сирени, – этого не должно быть, ведь он сказал, что любит меня, сказал, что я его невеста… как же так… разве так можно…»
Она хотела заплакать, но слез не было, и от того стало еще тяжелее. Лучше уж нареветься, выплакаться, а так – что-то тяжелое нависло, и освободиться от этого чувства было невозможно.
Домой идти не хотелось, вызвала Зойку, и та успокаивала ее, дрожащую, растерянную.
– Он не пришел, он вообще не пришел… это потому что я сказала про наш район… а у него такие родители…
– Подожди, сядь, успокойся, – Зойка сама испугалась, потому что никогда не видела подружку такой подавленной. Элька всегда могла справиться с любой ситуацией, как говорили одногруппники: «ровно дышит». А сейчас Эльку словно подменили.
– Один раз не пришел, это еще не беда, – Зойка вдруг встрепенулась, словно ее что-то грандиозное осенило: – Слушай, а может у него случилось что-то…
Элька расплакалась. – Не хочу, чтобы у него что-то случалось, пусть у него все хорошо будет…
– Вооот, надо разобраться, – сказала Зойка, – а теперь быстренько слезы вытерла и улыбнулась. Ну, Эличка, ты же сильная…
– Да, я сильная, – сказала Элька, вытирая слезы.
Глава пятая
В тот день завод практически остановился. В цехах работа еще как-то теплилась, а что касается конторы, то коллектив, можно сказать, был парализован удручающей новостью: накануне арестован директор завода Геннадий Нижегородцев.