– Ибрагим, я же тебя с пелёнок знаю, прошу как друг твоего покойного отца….

– Дядь Миш, да далась тебе та антенна, – махнул рукой председатель и отвернулся от дедушки.

Он достал из сейфа початую бутылку коньяка и два коротколапых бокала. Начал наливать благородный тёмный янтарь в бокалы, когда из-за спины раздался знакомый щелчок.

Ибрагим Тулегенович в своё время служил в пограничных войсках и очень хорошо знал звук затвора. Он поднял руки и тихо произнёс:

– Дядя Миша не надо глупостей…

– Закрой рот! – крикнул Дедушка направляя пистолет на председателя. – Две недели я схожу с ума от этих излучений, каждая волна мне бьёт прямо в голову! Спать не могу, есть не могу, ничего не могу!

– Давайте поговорим, я не понимаю ваших претензий…

– Поговорили уже,– зло ответил Михаил Игоревич. – Звони сейчас же своим вредителям, пусть снимают всё к чертям собачьим!

– Да Дядь Миш, нет никакого излучения! – голос председателя предательски дал петуха. – Нету!

– Да конечно,– съехидничал дедушка. – Ты дурака-то не делай из меня! Вон по телевизору-то каждый день говорят….

– Да нету излучения! АНТЕННА НЕ ПОДКЛЮЧЕНА!!!

*

– Ну и потом на крики секретарша прибежала, дедушку нашего скрутили и туда,– Ваня сделал многозначительный жест рукой.

– Ага, в дурку,– подытожил Саня.

– Нифига,– Амир сидел в шалаше, пока пацаны курили на улице. – И что в итоге? Излучение…

– Излучение-излучение,– закривлялся Саня. – Оно в башке!

– О, начинается,– Ваня глянул на экран телефона, и они с братом увлеклись просмотром видео.

Амир устроился удобнее и углубился в чтение полусотни сообщений.

Между ними был только очаг. Ару и Карга смотрели друг другу в глаза. Долго. Молча. Старуха улыбалась одними тонкими губами.

– Кто ты? – из глаз ханши помимо её воли катились слёзы.

Из-под войлока показалась невероятно тонкая, похожая на сухую ветку рука. Старуха занесла её над пламенем.

– Издревле люди гоняют нас огнём… травы жгут, думая, что это оградит их … Не зная, что огонь и дым повсюду там… откуда мы явились…– ведьма уже не улыбалась, не открывала рта, не отрывала взгляда от Ару.

Жар не вредил ей, тонкая кожа даже не краснела. Внезапно она уставилась за спину ханши на двери. Ару обернулась и увидела, как сквозь щель между створками просачивается сероватый, усыпанный жемчугом туман.

*

Шаман вошел в юрту. Он обвёл всех присутствующих мутным взглядом, затем шепотом произнёс:

– Все вон.

Никто не смел ему перечить. Лишь повитуха, задержалась в дверях.

– Это Марту? – спросила она робко. – Можно мне остаться?

– Будь рядом, позову, если понадобишься, а теперь вон!

Створки дверей захлопнулись. Из тени шамана поднялся тонкий чёрный силуэт. Силуэт отошел дальше в тень и на нём проступили черты тощей женщины в платье до пят, через минуту на красивом овале лица вспыхнули мелкие, походящие на капли гноя десятки глаз.

– Девчонка,– засипел силуэт похожим на задыхающуюся женщину голосом. – Видела…

– Да,– ответил шаман.

– Откажись о скакунов,– растягивал силуэт слова. – Дай мне её…

– Да, мой Пир,– склонил голову Жара.

Он начал бить в бубен. Сначала негромко, затем наращивая силу и темп. Покровительница затанцевала. По его телу начали рассыпаться новые бусинки глаз. Камлающий Жара стал закатывать глаза и выгибаться. По юрте заскакали маленькие огоньки джиннов, они пели и шипели:

– Чуем тебя, чуем, чуем…

Пир вошла в оседающего в экстазе баксы, подхватила гудящий бубен и руками Жара продолжила отбивать ритм. Отныне Жара не владел своим телом, полностью отдавшись во власть покровителя. Мир вокруг шамана преобразился. Стал серым, размытым, глазами Пира увидел он стоящую у очага Ару, а напротив неё мутный силуэт, закутанный в войлок. Вокруг них, вдоль канат скакали призванные баксы джинны – красные жабы.

– А-а-а,– протянула ведьма. – Не справилась, значит, повитуха!

Она сухо расхохоталась запрокинув голову назад и раскрыв огромный рот с медными иголками – зубами. Ару, перепугавшись двинулась было к Жара, но заволоченные гнойной пеленой глаза его, напугали ханшу не меньше самой старухи.

– Чем ты хочешь откупа? – спросила Пир.

Теперь её голос звучал не как через густой туман. Он был чистым, высоким, сильным.

– Откупа? – деланно удивилась старуха. – Думаешь мне нужен откуп?

– Отвечай, Марту! – Пир говорила мягко, но в то же время настойчиво.

– Эта женщина – моя! – прорычала старуха.

– Отвечай, иначе будет битва!

Ведьма скривилась, скинула с себя войлок, явив голое тело. Перепачканное сажей квадратное туловище покоилось на тонких, будто совсем без мяса, ногах о двух коленях на каждой. Огромные, пустые бурдюки грудей висели до земли и касались загнутых медных когтей. На руках тоже прорезались серповидные когти, прорвав папирусную кожу и пустив ручейки густой крови. Марту распрямила согнутые суставы своих двухколенных ног с влажным треском, вытянувшись под самый решетчатый дымоход. Ару закричала и бросилась на лежанку, где в другой реальности лежало её чуть живое тело.

Марту закинула свои груди на плечи и закричала поистине нечеловеческим голосом, внушающим хтонический ужас. Она шагнула в очаг, взметнув столб искр и кинулась к Ару, но путь шайтану преградил управляемый Пиром Жара. В оседающих искорках Ару увидела, что вступился за неё вовсе не мужчина, а прекрасная девушка в чёрном шёлке, чёрной шапочке с перьями сокола из-под которой светились лунным светом серебряные серьги и с двумя тугими косами, которые касались земли.

Пир ударила Марту бубном, а огненные жабы кинулись на её немыслимые ноги и впились в них бритвами зубов. Девушка истово била в бубен, её помощники наливались от выпитой шайтаньей крови словно клещи. Демон старался скинуть с себя жаб. Чёрные космы старухи взлетали в воздух, двигались как живые. Марту орала в бессильной ярости, пытаясь дотянуться до Ару своими медными когтями, но красавица в чёрном не пускала её.

*

Из юрты раздавались ужасающие крики на разные голоса. Народ собрался у неё, все переговаривались в страхе поглядывая на источник шума, хватались за обереги. Повитуха, прижав к губам руки молила мать-землю ниспослать Ару силы пережить весь этот ужас. К народу присоединился Алан-хан, все расступились с его появлением.

– Что там происходит? – холодно спросил он.

Повитуха, бледная и дрожащая, поклонилась владыке и ответила:

– Жара-баксы сражается с Марту, господин…

– Почему кричит моя жена? – Хан подался к дверям.

– Марту – сильный шайтан,– отвечала Повитуха. – Она способна насылать жуткие ведения…

– Но она ведь в горячечном сне! Она не может кричать! – Хан ещё ближе подошел к дверям и уже протянул руку, чтобы открыть их и войти внутрь.

Повитуха, не сталкивавшаяся прежде с демонами, но слышавшая от матери и бабки, что баксы во время их изгнания нельзя мешать, бросилась наперерез хану, за что была жестко наказана. Алан-хан пнул её на лету сапогом в живот и толкнул дверь.

*

Отвлечённая скрипом распахнувшейся двери Пир упустила момент, когда Марту замахнувшись когтистой плетью руки ударила. Жара, сраженный мощным ударом отлетел к выставленным горкой сундукам и затих. Лишившись физического тела Пир попыталась поднять Жара, но это было уже бесполезно – Марту добралась до Ару.

*

Хан вошел и тут же его чуть не сбило с ног летящее через всю юрту тело баксы. Алан посмотрел на него в изумлении. Тут от лежанки ханши послышалось болезненное сипение. Очаг погас и ничего не было видно, тогда Хан потребовал принести факел и в его свете увидел:

Выгнувшееся животом кверху тело Ару зависло над лежанкой на высоте человеческого роста. Она сипела и кашляла кровью. В неверном свете факела было видно, как из её рта что-то вытягивает невидимая сила. Ханша кричала, но звук не проходил из-за вырываемых через рот лёгких. Ару била предсмертная судорога. В воздухе показалась перепачканная кровью рука с загнутыми медными когтями в ладонь длиной. Рука держала розовые, спадающиеся лёгкие ханши. Само тело Ару было брошено обратно на лежанку. Тьмой налилось тело чудища, что вырвало лёгкие ханши. Марту утробно рассмеялась, затем выскочила, выбив сетку дымохода наружу. С улицы раздались вопли и топот, уносящих ноги людей.