Мне очень стыдно, но я понимаю, что идти и просить прощения мне не за что. Я поступила правильно. Это единственный выход в нашей ситуации. До конца дня я мучаюсь угрызениями совести. Даже когда гуляю с Машкой по улицам, сижу в кафе или начинаю вечером готовиться к следующему экзамену, который назначен на среду. Это очень иррациональное чувство.

Мне немного стыдно перед Ником, но еще больше перед его отцом. Я сама пришла к нему и запустила руку в штаны, после того как его сын едва не разбился, расстроенный моим отказом. Мысли об этом не дают покоя. И если Ника я избегаю без проблем. Я действительно не хочу его видеть, то вот мысль извиниться перед его отцом становится навязчивой, я даже озвучиваю ее подруге.

— Дашк, ты же понимаешь, какая это хрень? — спрашивает она, когда мы сидим в столовой после консультации.

— Маш, я повела себя как последняя… — не нахожу слов и качаю головой.

— Эй, ало! — Она щелкает перед моим носом пальцами. — Вообще-то, он взрослый мужик со своей башкой на плечах. Он мог тебя прогнать, но не стал.

— Не смог, — поправляю я, а подруга закатывает глаза. — Он был расстроен.

— И утешился за твоей счет. Мне кажется права Алина, Ник единственный нормальный Лисовецкий.

— Ничего не было. Он не стал со мной спать. Ну… — я краснею. — В полноценном смысле этого слова.

— Даш, что ты хочешь? Чтобы я сказала: «Молодец беги к отцу Ника просить прощения?» Прости, не могу. Раз между вами все так искрит, вы просто переспите при следующей встрече, раз сдержались при прошлой. А потом будете оба страдать.

— Нет. Этого не будет. — Я мотаю головой, отказываясь признавать правоту подруги. — Я просто попрошу прощения и все.

— Валяй, — отмахивается Маша. — Но потом не ной, особенно когда все вскроется и о вашем романе узнает Ник.

— Нет никакого романа, — упрямо заявляю я.

— Вот именно. И сделай ты все, чтобы и не было! Иначе будешь потом рыдать и мужиков своих рассоришь.

В тот разговор мы так и не приходим с Машкой к согласию. Я просто сворачиваю тему и приглашаю подругу в кино. Она легко соглашается, и до конца вечера мы больше не вспоминаем мужиков. Рыдаем над слезливой мелодрамой о большой и чистой любви, едим попкорн из большого ведра и потом неспешно бредем, домой поедая мороженое.

Я не признаюсь в том, что все для себя решила и хочу поставить точку в нашей с Александром истории, а не запятую. Меня жгут недосказанные слова. Возможно, их стоило бы сказать Нику. Отчасти он их даже больше заслужил. Но я знаю, что парень попытается меня вернуть. До сих пор я ловлю его обжигающие взгляды. Он ждет. Пытается застать меня с другим, но я одна и это внушает ему надежду. Я знаю Ника Лисовецкого. Он упрям и добивается своего. Просто слишком гордый чтобы подойти так сразу. Скорее, он будет ждать повода, когда судьба столкнет нас вместе снова. А ведь обязательно столкнет, мы учимся в одном вузе и часто пересекаемся во время лекций и семинаров. Ходим по одним коридорам, тусуемся в одной компании. Именно поэтому я сама не хочу создавать дополнительный повод, позволяющий продолжить общение. А вот с его отцом хочу встретиться хотя бы еще раз, убеждаю себя в том, что просто еду просить прощения. Хочется кинуться прямо на следующее утро, но я все же дожидаюсь сдачи последнего экзамена.

— Ты все-таки решила это сделать? — мрачно осведомляется Машка, пока я рисую стрелки перед зеркалом.

— С чего ты взяла? — спрашиваю я.

— Ну не знаю, может быть с того, что ты надела платье.

— У меня, вообще-то, экзамен, — обижаюсь я.

— Это тебе не мешало в прошлый раз прийти в джинсах, — парирует она.

— Ну а в этот раз хочу платье. Это что преступление?

— Ага, в красном, — припечатывает подруга. — Конечно, не преступление. Просто любовь к науке в чистом виде.

— Ну в красном. И что такого? — Я делаю вид, будто не понимаю. Платье у меня действительно красное, но не вызывающее. Обычное платье-футляр до колена, с коротким рукавом и скромным вырезом. Может быть, только обтягивает в некоторых местах сильнее, чем я ношу обычно. Но это не повод меня упрекать.

— Да уж хоть мне-то не ври!

— Ну хорошо. — Я поворачиваюсь. — Да, я решила сегодня съездить и попросить прощения.

— И куда поедешь? Ты знаешь, где он живет?

— Нет, — я морщусь. — Но знаю где офис.

— И ты рассчитываешь, что тебя так просто туда пустят? — хмыкает подруга и качает головой. — Отец Ника — крутая шишка, наивно полагать, что к нему так просто пройти.

— Придумаю что-нибудь, — сникаю я, мысленно признавая Машкину правоту, но сдаваться не собираюсь.

Экзамен сдаю без проблем. Впрочем, у меня всегда так. Я ответственная и быстро запоминаю материал. Поэтому всегда иду одной из самых первых, чтобы не тратить время. Ожидание хуже самого процесса, а когда выбегаю с зачеткой из кабинета буквально влетаю в коридоре в Ника. Он поддерживает меня за локоть и выдыхает.

— Ты такая красивая, Дашка.

Парень замирает рядом со мной и не торопится отступить в сторону, когда я пытаюсь высвободить руку из захвата. Наоборот, осторожно убирает другой рукой прядь с моего лица. Я заколола волосы сегодня в небрежный пучок на голове, и он немного растрепался.

— Спасибо за комплимент, — говорю я. — Но мне, правда, надо идти.

Ник стоит слишком близко. На нем уже нет повязки, но на лице все еще заметны следы той аварии, и в душе снова вспыхивает сожаление. Вот зачем он так? Ведь, действительно, мог пострадать!

— Зачем ты меня мучаешь? — хрипло спрашивает он, изучая меня с болью в синих глазах.

— Я тебя?

— Я не могу спать, — признается он. — Есть, я постоянно думаю о тебе. Я хочу тебя так, что сносит крышу.

— Ник… — умоляю я. — Не нужно… просто убери руку и разреши мне пройти. Я не хочу с тобой ссориться, номы все уже обсудили.

— Что мне сделать, чтобы ты была со мной? — спрашивает он, прежде чем отпустить.

— Ничего Ник. Я не буду с тобой никогда.

— Рано или поздно я пойму почему, — говорит он, притянув меня за руку к себе. Так близко, что я чувствую тепло его губ на губах.

— Я тебе все рассказала.

— Но ты все так же одна.

— Не здесь. — Указываю на сердце, потом все же вырываюсь и стремительно ухожу, чувствуя, что меня трясет. Никогда бы не подумала, что в этом парне может жить что-то такое агрессивное, темное и упрямое. Ну почему он не может понять короткое и категоричное «нет».

Это признание немного отрезвеет Ника и он, потрясенный моими словами замирает, а я успеваю сбежать от него и скрыться в толпе студентов. Но все равно чувствую спиной обжигающий взгляд, который провожает меня до лестницы. Почему я не могу любить тебя, парень? И почему судьба свела меня с твоим отцом. Это ведь неправильно.

Когда телефон начинает вибрировать в моих руках, я как раз ступаю на разгоряченный летним солнцем асфальт. Звонит мама. Они с отцом сегодня с утра вернулись с отдыха, и теперь ждут меня в гости, и я обещаю приехать. Нет вряд ли сегодня, но, вполне возможно, завтра.

Позволяю себе немного выдохнуть, я как взведенная пружина. Сначала экзамен, потом Ник, а сейчас вот попытка добраться до Александра, который засел «в башне из стекла и бетона». Я действительно знаю, где у него офис и заранее боюсь, что попасть туда нереально. Мысль о том, чтобы добраться до мужчины, который сводит меня с ума идиотская, но она меня не отпускает, а значит, я должна это сделать. Или, по крайней мере, попробовать. Вот только немного успокоюсь.

— Дашка! — орет кто-то от универа. — Пошли в «шоколадку».

Прерываю разговор и поворачиваюсь в сторону компании, спускающей по ступеням от главного входа. Там несколько знакомых девчонок, парни с нашего потока и Ник, который смотрит на меня с пытливым ожиданием.

— Не могу! — отвечаю я. — Дела.

— Знаем мы такие дела! — вопит незнакомая мне девчонка, и становится неуютно. Она красивая бойкая и с вызовом смотрит на Лисовецого. Вокруг него таких много. Даже странно, что он никогда не шел на поводу у подобных. — Несешься к своему папику на крутой тачке. Да? Это ты из-за него Ника бросила?