Литмир - Электронная Библиотека

В комнате было несколько напольных торшеров в форме больших бронзовых канделябров. С потолка, обшитого таким же, как и стены, по цвету и структуре деревом, свисала огромная позолоченная люстра. Вдоль стен была расставлена различная антикварная мебель: красивые кресла, стулья с замысловатыми узорами на спинках, столики, на которых лежали какие-то книги и журналы.

Люстра была выключена, напольные лампы также не горели, что создавало полумрак. Напротив входной двери было большое окно, выходящее на балкон, создающее странное ощущение очень яркой, насыщенной цветами живой картины, которая буквально приковывала взор. Это окно было полностью открыто, и через него комната наполнялась еще не остывшим, хотя солнце уже катилось к закату, теплым морским воздухом.

Женщина закрыла за собой дверь, медленно подошла к сервированному столу, взяла с посеребренного подноса хрустальный бокал, наполнила его шампанским и проследовала к распахнутой на балкон двери.

Голубое небо где-то вдали сливалось с морем. От высоты на несколько секунд кружилась голова и захватывало дух. Корабли, как маленькие камешки, рассыпанные по ярко-синему покрывалу, то тут, то там прочерчивали, как будто белым карандашом, замысловатые линии – их оставляли за собой большие крейсерские яхты, – и маленькие белые черточки, нарисованные на этом аквамариновом холсте катерами и рыбацкими суденышками.

Она остановилась перед выходом на балкон, сделала глоток шампанского и легонько оперлась плечом о косяк рамы. Ее стройные ноги в чулках телесного цвета были скрещены. Узкая белая юбка, чуть выше колен, была схвачена тонким красным лаковым поясом, гармонирующим с такими же по цвету туфлями на высоченном каблуке. Клетчатая приталенная светло-розовая с белым блузка, сшитая немного на мужской манер, была наполовину расстегнута. На шее блестели необычного плетения цепочка и золотой кулон в форме пумы с бриллиантом в лапках. Светлые волосы волной спускались до плеч, прикрывая такие же, как и на шее, золотые пумы.

Он сидел в плетеном кресле вполоборота к морю, в правом дальнем углу балкона. Одной рукой облокотившись на высокий подлокотник, он поддерживал голову, в другой – дымилась сигара, а у левой ноги валялся пустой хрустальный бокал. Мужчина неотрывно смотрел на море. Вероятно, так неподвижно он сидел уже довольно долго, так как на кончике сигары скопилось много пепла.

Женщина медленно пила шампанское и смотрела в его сторону, а он все так же глядел куда-то вдаль. Лицо было безэмоциональным, ее мысли витали где-то очень далеко от этого живописного места.

Порыв ветра привел в движение, казалось, остановившийся на мгновение мир.

Мужчина слегка повернул голову, увидел женщину и непроизвольным движением правой руки сбросил пепел с дымящейся сигары. Что-то странное произошло в эту секунду. Как при замедленной киносъемке, она отчетливо увидела дрогнувшую руку мужчины, в которой была сигара, падающий комок пепла, рассыпающийся на его брюках. Остановившийся кадр отчетливо запечатлел в ее глазах серое пятно на ярко-голубом фоне, будто стертое плохим ластиком нарисованное лицо человека.

От увиденного у нее перехватило дыхание. В следующее мгновение звяканье катившегося по каменному полу бокала, задетого ногой мужчины, как по щелчку пальцев привело мир в обычный ритм движения.

– Черт побери, Галя, как долго ты тут стоишь? – отряхивая брюки и откашливаясь от пепла, спросил он. – Я тебя жду уже больше часа! Где тебя носит?

– Я только что пришла. Не кричи. На съезде с автобана была большая пробка, – сказала она, постепенно приходя в себя от ощущения мимолетного ужаса, окутавшего ее секундой раньше.

Мужчина резко встал с кресла, и, продолжая отряхиваться, быстро подошел к ней, взял за руку, с силой потянул к себе так, что женщина инстинктивно сделала большой шаг в его сторону, почти перепрыгивая через валяющийся на полу хрустальный бокал, блестящий на солнце миллионами цветных отражений.

Она, почти падая, прижалась к нему всем телом и очутилась в крепком объятии.

– Что ты делаешь, придурок? – только и успела сказать женщина перед тем, как губы мужчины плотно прижались к ее губам, а его язык стал нащупывать ее язык у нее во рту.

Несколько секунд она делала вид, что пытается вырваться из его объятий. Но одна его рука до боли сжимала ее руку чуть выше ладони, а вторая крепко обхватила ее зад. Их поза была похожа на застывшее мгновение из аргентинского танго.

Вскоре, как это всегда в подобных случаях и было, ее негодование прошло и уступило место желанию ощущать мужскую силу. Мышцы ее расслабились, и она отдалась его воле.

Они услышали, как кто-то открыл дверь, и через несколько секунд раздался учтивый голос официанта.

– Искренне прошу прощения. Очень не хотел беспокоить, но я слышал, что у вас что-то упало. Я сейчас все подберу, – по-французски сказал парень, одетый в белую рубашку и черные, хорошо отглаженные брюки.

Он ослабил объятия, прекратил ее целовать, и Галя смогла опять сделать полный вздох.

– Нет проблем, Эрик, мы сейчас все равно уезжаем, – сказал мужчина тоже по-французски, но с сильным русским акцентом.

– Мне сообщить вашему водителю, чтобы он подготовил машину? – спросил официант.

– Да, мы скоро уже идем, – сказал он.

– Куда мы едем? – спросила Галина.

– Ужинать, – коротко ответил он.

Узкой дорожкой вдоль разбитого на склоне горы изысканного парка, где красота статуй и ухоженных экзотических тропических растений соперничает с завораживающим видом Средиземного моря, пара спустилась к стоянке автомобилей. Около машины их встретил водитель, голос у него был задорный и молодой, с отчетливым украинским акцентом:

– Здравствуйте, Галина Николаевна! Леонид Иванович, куда двигаемся?

– В «Американ бар», Василий, нас там уже ждут, – сказал мужчина.

– Понятно. Мы быстро туда доберемся, еще пока нет больших пробок на нижней дороге, поедем по ней, а не по автобану, – ответил водитель, открывая огромную дверь машины и показывая рукой женщине место позади водителя.

Машина ехала по узкому, загруженному шоссе. Встречные автомобили вяло тянулись в длинной пробке, состоящей из обшарпанных маленьких машин и огромных грузовиков с французскими номерами, жилых фургонов немецких путешественников, мчавшихся по разделительной линии мотоциклов и мотороллеров.

В эту унылую массу моторизованных повозок изредка врезались машины с почти квадратными номерами с бело-красным гербом. Они ехали либо нарочито медленно, создавая здоровенную пробку, либо напористо, почти упираясь в бампер едущей впереди колымаги.

Зарегистрированные в Монако, эти автомобили почти всегда были олицетворением высокого статуса их владельцев, жизнь которых, несомненно, удалась, причем по высшему разряду. Такие машины, проезжая по шоссе, прилепившемуся к скале вдоль обрывистой береговой линии Средиземного моря, во много раз умножали дозу эндорфина, гормона счастья их обладателя, кто приезжал на несколько дней примерить шорты от Ralph Lauren, прокатиться с десяток раз за сутки по одной и той же дороге, выпить дорогого вина, наспех искупаться в бассейне, а потом сесть в самолет и спешно улететь в те существенно менее яркие места, откуда он родом, но которые обеспечивают доход для красивой и на первый взгляд беззаботной жизни.

Галина молча смотрела в окно машины, затянутое сетчатой шторкой. В мыслях она была на расстоянии нескольких тысяч километров от того места, где сейчас находилась. На ее правой ноге лежала его рука. Он поглаживал ее бедро, ее упругую и гладкую кожу выше колена.

Он тоже молчал и так же, как и она, смотрел в окно. Однако с его стороны обзор не загораживала черная мелкая сетка оконной шторки, которая была утоплена в искусно выполненную и инкрустированную деревом обивку двери. Мужчина, не отрываясь, с интересом смотрел на высоченные заборы дорогих вилл, их ворота, которые иногда открывались, на несколько секунд обнажая аккуратно подстриженные и ухоженные, не хуже причесок светских дам, южные сады, белоснежные дома и виды на бесконечную гладь моря.

2
{"b":"822099","o":1}