— Тут просто твоя подружка, разве не видишь? — Прокомментировала ситуацию. Однако мы дружно проигнорировали ее выпад.

— Ты что, колдовала что ли? — снова попытался узнать причину странного запаха друг.

— Нет, это ты просто сигарету не затушил! Дубина!

— Ой, извини. — Парень подошел к урне и, заглянув туда, тут же отшатнулся подальше. — Кажется, твоя блузка не подлежит восстановлению.

— Ага, — печально вздохнула, с опаской наблюдая за странно тихой Ксенией.

Наконец, Вадик сбросил с себя всю напускную веселость и встал перед нами так, чтобы иметь возможность каждой заглянуть в глаза.

— Я вас собрал здесь не намеренно. А потому речь заранее не готовил. Слушайте мою импровизацию. Вопросы потом. — Он одарил девушек предупреждающими взглядами и начал свой монолог:

— Ксюша, мы расстаемся. Я тебя не люблю, точнее, просто не могу любить. Милая, я гей. И то, что ты облила сегодня эту несчастную, — от этих слов недовольно повела плечами, — неприемлемо. Она ни в чем не виновата. Никто меня не уводил. Просто я не тот, кто тебе нужен.

— Что? — выражение лица Ксении было неподражаемо. — Гей? Хочешь сказать, ты променял меня даже не на девушку? На чертового парня? Ты что, издеваешься, Захаров? — Она кинула на маленькое сиденье сумку и присела рядом с ней, опустив голову на ладони. Через минуту молчания, она снова подняла взгляд на двух друзей и истерично рассмеялась. — Ладно, черт с ним! Главное, что не Маринка! — Девушка поправила длинный иссяне черный хвост на затылке и подмигнула нам, уставившимся на нее во все глаза.

— Хорошо. Вот только, Вадик, никому больше об этом не говори! Пока что. Понял меня? Для всех остальных мы все такая же пара. — Парень озадаченно кивнул. — И еще, завтра пойдем в клуб. Маринка, нам, кажется, с тобой по пути? Я тебя подкину до дома. И вот, держи, — она достала из сумки новенькую синюю майку в упаковке и кинула ее на край раковины. — Можешь не возвращать.

Оставаться с вредной девчонкой наедине совсем не хотелось. Однако Вадик подтолкнул к машине, и мне все-таки пришлось в нее залезть.

— Ладно, девчонки, развлекайтесь, — и он отрезал последний путь к отступлению, захлопнув дверь автомобиля.

— Ну, что, пристегивайся, — голосом сварливой мамочки напомнила мне Ксюша. А я и не думала спорить. На самом деле, девушка водила машину хорошо, плавно входила в повороты, осторожно лавировала в пробках. Мне даже удалось расслабиться и отвлечься от мыслей об испорченной блузке, о том, что за окном снег и дикий холод. Ведь в салоне-то бесшумно работал обогреватель, и играла приятная убаюкивающая музыка.

— Приехали, — вдруг нарушила момент тишины раздобревшая за это время Ксюша. Она выглядела совсем сонной и не такой опасной в этом желтом свете одинокого фонаря у меня во дворе.

Я мотнула головой и вылезла в холод потемневшей улицы.

— Спасибо, — кинула на прощание.

— Пока, — пришло ответ, и машина медленно покатилась вдоль домов, освещая путь ярким светом фар. Зевнув и перекинув на плечо рюкзак, направилась к подъезду, мечтая о ванне и теплой постели.

В подъезде, как всегда, кто-то выкрутил лампочки, а потому приходилось идти наощуп. Когда первый пролет был преодолен и надоело спотыкаться, я остановилась и достала телефон, включая фонарик и наслаждаясь хоть и тусклым, но все же светом. От открывшегося вида, замерла. В углу, прямо у батареи распласталось человеческое тело. Что-то хрустнуло под ногой, когда я спеша поднялась на этаж выше.

Посветив, смогла рассмотреть маленький брелок с безжизненно повисшим на нем ангелком без крыльев. Их частички теперь рассыпались по полу, стали маленькими крошками под ногами случайно наступившей на них девчонки.

Человек что-то простонал, когда я попыталась бесшумно проскользнуть мимо него. Связываться с бомжами или алкоголиками в мои планы на вечер не входило, однако, услышав стон, все же остановилась.

— Ну, зачем так пить-то? — спросила темноту. Но та не откликнулась, зато с ответом нашелся сам человек.

— Я не пил. Вроде бы. — И сел, это стало видно по скользнувшей вверх тени. Наведя фонарик прямо на него, с удивлением разглядывала порванный локоть пуховика, отпечаток подошвы на ткани его брюк и неестественно подогнутую ногу.

Мужчина поднял глаза и сощурился от бьющего ему в лицо света.

— Вы не могли бы мне помочь подняться? — вдруг спросил он. Вежливость слегка насторожила (так бомжи не разговаривали). И я помогла, подставляя руку и стараясь принять часть его веса на себя. Однако получалось плохо, тогда оставив попытки, постучала в ближайшую квартиру. Там жил сосед Степан с женой и двумя спиногрызами (так он любя называл маленьких чертят, что каждые выходные крушили его квартиру).

— Дядь Степ, — испуганно обратилась к вышедшему на стук босому соседу, — выручайте! Тут парню плохо, лежит вон, встать не может. Кажется, ногу сломал совсем.

— Совсем? Ох, сейчас, соседка, дай обуться. — Он привычно влетел в шлепки и спустился к пострадавшему, оставив дверь своей квартиры приоткрытой для большей освещенности пространства. Незнакомец все также сидел на полу, одной рукой держась за голову. Другой он шарился по карманам в поисках чего-то и не находя этого.

— Эй, парень, ты как там? Подняться-то вообще сможешь? — наклонился к нему дядя Степа и перехватил его руку, закидывая себе на плечо. Соседские шлёпки издали смешное чпоканье, прилипая к немытому полу. Мужчины напряглись, и вот уже жертва побоев оказалась на ногах. Одну из них парень, сморщившись, подогнул, на вторую же вполне уверенно опирался.

— Ну что, пошли. Тут ступени, парень. Мариш, посвети-ка. — Я послушно освещала дорогу, пока они поднимались на этаж. Здесь мы остановились, чтобы передохнуть. В этот момент из нашей квартиры появилась мама.

— Ой, а что здесь происходит. Марин, что вы делаете? Добрый вечер, Степ. — Она сощурилась от яркого света, не в силах разглядеть повисшего на руках соседа незнакомца.

— Мам, тут парню помощь нужна. Его избили.

— Что? Так несите же его сюда, кровь есть? Он вообще в сознании?

Так случайно найденный мужчина и оказался в квартире Рогачевых.

5

Черный BMW X6, шурша колесами по снегу, выехал с парковки. Водитель включил поворотник, который, мигая желтым светом, кинул цветной блик на только что выпавший снег. Светофор остановил движение, заставляя спешащих с утра водителей безмолвно сжимать руль и разглядывать соседей в пробке. С утра все было спокойно, лишь изредка по улице разносились звук клаксона, когда трамвай пытался пробиться на рельсы, которые ему перегораживали самые нетерпеливые водители. Кругом шныряли маленькие автобусы, а над ними, возвышаясь, мерно ехали величественные троллейбусы. Народ выходил на остановках и, как кучка муравьев, спешил по своим делам, занимая почти полностью всю пешеходную дорожку.

— Сань, я походу влип, тут на Кольцово опять пробки. Задержи его там.

— Окей, брат.

В динамиках женский голос говорил о погоде, а на следующей станции пел незамысловатую песню какой-то попсовый артист. Коша и не замечал, как дорога его убаюкивала, как медленно смыкались веки, а ноги, расслабляясь, давили на газ.

Вроде бы вот она, обычная городская суета, однако на дороге царил переполох. Авария с утра пораньше. Шикарный, хищный BMW x6 снес малышку Audi прямо под колеса трамвая. Бедная женщина в норковой шубе, как горная козочка, скакала вокруг помятого железного друга, что-то быстро-быстро пищала в трубку телефона и злобно поглядывала на спокойно закурившего водителя BMW. Ее распирал гнев. Эта авария нарушила все планы, заставила отменить встречу. А виновник аварии даже не попробовал извиниться! А Коше и правда было уже все равно. Он снова позвонил другу и перенес встречу с юристом. Наследство можно получить и позже, а вот что делать с появившейся рассеянностью? Он не знал.

После того, как сотрудники ДПС оформили протокол, и все мелкие детали были улажены, Коша направился к Катьке. Он знал ее адрес наизусть и очень надеялся, что эта неугомонная девчонка сейчас дома.