Заброшенная взлетная полоса встречала серым унынием и сугробами, сквозь которые не пробрался даже Костин внедорожник. Остановившись неподалеку от охранной будки, ребята выключили фары и принялись ждать гостей.

И они прибыли, вот только не те, кого ждали…

10

Когда на обочине припарковался знакомый мерс, стало понятно, что явились те, кого не ждали. Это как в той знаменитой картине великого русского художника Репина, вот только эти ребята вернулись явно не из ссылки.

— Ого, — Гриб затушил сигарету и опасливо глянул за спину, на замерших друзей. — Приплыли.

— Ну что, Сань, они за благодарностью походу. — Съязвил Коша, сплевывая в снег. Его раздражал такой расклад. А предательство старого знакомого стало неожиданностью, ведь он и подумать не мог, что две этих пташки могут спеться.

— Не язви. Что делать будем? — Санек встал по правое плечо от Кости, засунув руки в карманы штанов и оттопорив их настолько, что казалось, они забиты горой мелочевки.

— Что-что, благодарить, — Коша вышел навстречу старым знакомым. Те покидать теплый салон мерса не спешили. А тонированные окна не позволили разглядеть лица сидевших внутри. Однако эту машину знали все "волки". Если она появлялась на горизонте — жди беды.

Резкий выпад водителя мог стать роковым, если бы, вовремя сообразивший Санек не бросился вперед, сваливая друга в снеговую насыпь. Визг тормозов раздался где-то над ухом. Коша и не понял, как оказался на земле, однако взгляд тут же выхватил из темноты удаляющиеся фары мерса.

— Эй, вы целы? — подбежал Гриб.

— Целы, — Коша отряхнул пуховик от снега и глянул в сторону Сани. Тот тяжело поднялся и направился в сторону внедорожника, прихрамывая на правую ногу.

— Зачем нужно было приезжать, если не собирались ничего предпринимать? — удивлялся Гриб на пути к автомобилю.

— Не знаю, — Костя пожал плечами, будто его движение могло быть заметно под пуховиком и в неярком свете возникшей на небе луны. — Может, хотели проверить донос?

— Да они могли нас тут расчленить и в ближайшем леске прикопать благодаря этому, как ты говоришь, доносу. — У парня сдавало терпение, он злился. Но осуждать его было некому. Ведь все они были в одной лодке, в чудом спасшемся Титанике.

— Эй, ты как? — Коша завел мотор, глядя на притихшего друга. Санек шевельнул головой, разгоняя туман воспоминаний, и вернулся в реальность.

— Нормально. Слушай, а что, если это был не Сомов? — вдруг спросил он.

— А кто тогда? Это же его личная машина.

— Не знаю, кто-нибудь из его банды. И тогда тоже, когда напали на Тапка. Что, если не он рулил этим?

— Ага, а кто тогда? Ты что, поверил ему? Думаешь, он тогда, в баре, говорил правду? — Коша сжал руль так сильно, что пальцы побелели, однако вел машину ровно, ловко объезжал все выбоины и неровности.

— Не знаю. Он говорил тогда правдиво. Да и сам подумай, нафига ему эти игры? Его бизнес растет, прибыль нормальная, мы ему не мешаем дела делать. На разборки внимания почти не обращаем. Всегда жили мирно, а тут вдруг раз, и война. С чего бы? — Санек повернулся к другу, стараясь уследить за сменяющимися эмоциями на его лице. Клубочек все никак не хотел распутываться. И Коша промолчал.

До клуба они доехали в полном молчании. А там, в знакомой до малейшего оттенка стен, комнате уже собрались все волки. Они по очереди поприветствовали, подоспевших друзей, и расселись по кругу. Никто не пил. Даже разговоры смолкли, все ждали результата этой важной поездки за город.

— Мы в жопе. — Наконец, дослушав, проговорил кто-то.

— Сомов — скользкий тип, не охота с ним воевать, — добавил второй. Остальные молчали, переваривая информацию.

Внезапно в клубе появились еще двое. Парень, идущий с особой осторожностью и отливающий всеми оттенками синего в свете клубной подсветки, и его длинноногая подружка. Они медленно приблизились к круглому столу и остановились возле него.

— Здорова, — поприветствовал всех Тапок. — Знакомьтесь, это Таня. — Только опустившиеся к стаканам головы, тут же повернулись в сторону парочки. Наслышенные о девушке ребята старались разглядеть в этом "ангелке" ту вредную мегеру, что издевалась над их другом уже который год…

— Привет, — она откинула свои длинные светлые волосы и присела в уголке рядом с Тапком. Все видели, как неловко Тапку в этот момент. Особенно, когда девушка принялась открыто разглядывать его друзей.

— Вот и прилетела, — разочарованно прокомментировал ситуацию Гриб. Парень наклонился к Коше, чтобы его слова мог слышать только он.

— Разве не ты говорил, что они редко появляются вместе? — Гриб лишь вздохнул.

— А она ничего.

Постепенно байкерский уголов оживал. Волки даже успели посвятить Тапка в последние новости и поделиться догадками, на что тот лишь напряженно сжал кулаки.

— Я думаю, что могла бы попросить отца провести свое расследование. Он бы мог раскопать что-нибудь на этого вашего Сомова, — вдруг влезла Таня.

— Тань, ты не… — попытался перебить ее Тапок. Однако его опередил Коша.

— Думаешь, он сможет что-нибудь нарыть?

— Думаю, у него большие связи, и ради меня он сможет их напрячь.

— Отлично. Как раз хотел напомнить всем, что моя мать устраивает предновогодний ужин. Так сказать, для своих. Таня, ты тоже приглашена. — Затем Костя отвернулся от парочки и обратился ко всем. — Не забудьте надеть костюмы. Это официальная встреча, а не домашние посиделки.

Все согласно закивали, хотя и не особо воодушевились приглашением. Каждый знал мать Коши и ее повадки. Каждый хоть раз да был на приеме у его родителей. А потому не все хотели там быть. Однако и пропускать такое мероприятие — огромная глупость. Ведь благодаря нему можно было познакомиться со всеми "сливками" общества.

— Шарапов, — вдруг протянула девушка своим тихим голосом. — Я знала твоего отца. Сожалею. — И она подняла бокал с шампанским в сторону Коши. Тот благодарно кивнул в ответ.

Теплый вечер постепенно стал еще горячее. Ребята, увлекшись алкоголем, совсем развеселились, а парочка так и вообще ушла танцевать. За столом остались лишь Гриб да Костя, ведь они оба не умели ни танцевать, ни играть в шары.

— Ну что, друг, выпьем за большую и чистую? — вдруг проголосил уже явно захмелевший Гриб.

— Эх, Леха, а разве такая есть? — тот нахмурил брови в ответ, поправил очки.

— А разве Катька не твоя большая и чистая? — Коша на это лишь приподнял одну бровь.

— Катька…нет, Леха, Катька — это Катька. А любовь — это другое.

— Охохо, просвяти неуча. Чем тебе Катька — не любовь? — он уперся локтями в колени и уставился на друга. Тот же отвечать не спешил, обдумывая свои слова.

— Любовь — это…Она, как птица. Если ты хочешь, чтобы она была всегда рядом — дай ей свободу. Если хочешь от нее избавиться — заключи ее в рамку или посади в клетку.

— Да ты поэт, брат. Вот только некоторых птиц лучше держать не только взаперти, но и в наморднике, чтобы они точно никуда не делись. Девки… они ведь такие. То одно хотят, то другое. У них ветер в голове. — Леша снова отпил из своего стакана и с глухим стуком поставил его на стол. — Я вот что тебе скажу. Катюха отличная девчонка. С ней тебе не придется париться, как Тапку со своей. С ней ты сможешь построить что-нибудь новое.

- Ага, — Коша допил из своего стакана и поднялся. — Возможно, ты прав. Ладно, до скорого. — Он кинул несколько купюр на стеклянную столешницу и быстро ушел, на ходу надевая пуховик.

В салоне автомобиля было жарко, и ему постонно приходилось прибавлять мощность кондиционера. По радио не было ни одной годной песни, а за окном внезапно начался снег. Он сплошной темной лавиной скатывался на асфальт, собираясь там в высокие сугробы и загораживая дорогу. Костя снова и снова сбрасывал из-за этого скорость, стараясь держать машину ровно. Однако уследить за дорогой получалось плохо, отчего внедорожник постоянно уходил в заносы. Внезапно парень нажал на тормоза и припарковал машину на обочине. Закурил, заново листая радиостанции. Но так ничего и не найдя, выключил радио, погружаясь в тишину.