Конец интерлюдии.

Вечером к нам в кабинет, где мы занимались заявились парочка надзирательниц.

— Миссис Маркус, нам очень жаль, но время вашего пребывания в нашем заведении ограниченно и у вас оно вышло. А арестантке необходимо проследовать в столовую на ужин. Ты поняла, заключённая? — Поинтересовалась охранница, вот только тон вопроса и с каким предвкушением та на меня смотрела не обещали мне ничего хорошего. Но делать было нечего, не подставлять же преподавательницу, та вроде неплохая женщина, поэтому пока подыграем тем.

— Так точно. — Вскочив из-за стола, я вытянулась по струнке. — Прибыть в столовую для принятия ужина.

— Вот и славно, раз ты такая понятливая. — Расплылась довольно та, немного в мерзкой улыбке. — Но сначала мы тебя хорошенько посмотрим, вдруг ты умыкнула что-то из школьных принадлежностей.

— В этом нет необходимости. — Нахмурились учительница. — Я ручаюсь за мисс Новак.

— Миссис Маркус, я же не учу вас выполнять вашу работу правильно, так что вы не мешайте делать мою, а теперь выметайтесь отсюда, пока не доложила директору о вашем нарушении. Вы же хотите и дальше учить это отрепье?

Посмотрев на меня виновато, но я в ответ подмигнула той, дав понять, что я не в обиде, что у нее не получилось за меня заступиться, слегка ободрившись от этого, но тем не менее не забыв прихватить мои тесты, женщина быстро собралась и выскочила мышкой из помещения.

— Что касаемо тебя, Джейн Новак. — Мерзко улыбнувшись, постукивая резиновой дубинкой по ладони и приблизив свое лицо к моему, дохнув при этом сигаретным запахом. — Что непонятно в моем приказе. Проведение личного досмотра. Почему ты ещё не раздеваешься?

— Согласно параграфа такого то. — С иронией в голосе съязвила я. — Офицер, вы превышаете свои полномочия. Максимум что бы можете — это обыскать меня, но уж точно не требовать, чтоб я разделась. К тому же, в данном помещении имеется камера наблюдения, а сьемка несовершеннолетних в голом виде приравнивается к статье педофилия.

— Сучка, умная, да. — Злобно прошипела в ответ женщина, резко приблизившись ко мне, схватив руками за голову. — Так вот, передаю тебе привет сама знаешь от кого. Хочешь жить, так подпиши бумаги. — Дальше последовал сильный удар по ребрам дубинкой от второй, которая подошла сзади, пока первая заблокировала мою голову в локтевом захвате. — И да, если вздумаешь пожаловаться, то как раз на этот случай, прежде чем идти сюда, мы здесь отключили камеры.

«Так, это просто замечательно!» обрадовалась я. Я ведь грешным делом думала, что придется терпеть все эти достаточно обидные зуботычины, да ещё берем в расчет, если бы на моем месте был обычный подросток, то тот удар может и не сломал, но хорошая гематома и трещины на рёбрах обеспечены были бы. А тут сами подсуетились.

Мягкие касания кончиками пальцев с небольшим выбросом Ци, по всем нервным узлам кистей рук и локтевых суставов и та уродина, что меня держала, высвободив меня, пытается зайтись в нечеловеческом визге, который тут же прерывается, сменяясь на почти неслышный хрип, пару касаний груди (я же пока не хочу, чтоб эта хрюшка от болевого шока откинула копыта от инфаркта, а так мотор будет биться, что бы с нею не произошло) и вот уже она, упав на колени, летит дальше лицом на пол, громко хрипя. Вторая же, с криком «Отпусти ее!» пытается ударить дубинкой меня снова. Плавный уход вниз от широкого замаха, сближение и точно такие же удары что и первой. Все готовы, обе лежат и хрипят, причем у обеих жопы смотрят кверху в зенит. Демонстративно поплевав на ладони, я взяла у одной из надзирательниц ее дубинку и приступила к воспитательной работе, отвешивая тем хлесткие удары по их булкам.

— Можно, конечно, было бы засунуть эти же дубинки в ваши большие задницы, но к сожалению, я не уверена, а не доставит ли вам данная процедура удовольствие? — Поделилась я вслух своими мыслями во время воспитательного процесса. Отвесив каждой с десяток ударов и вызвав у тех обильные слезы и сопли, прокомментировала я остановившись:

— А ведь, самое главное, вам никто не поверит, что с вами это проделала я, а свои жопы вы постесняетесь показать. И да, с какой лёгкостью я вас обездвижила, я так же могу вас и убить и любой патологоанатом в голос будет заявлять, что сдохли вы по естественным причинам. — Добавив в свой голос угрозы, я поинтересовалась. — Надеюсь наш с вами вопрос исчерпан? Я не слышу. — Поднесла я ладонь к уху.

— Да, — рыдая, испуганно проблеяли эти две овцы.

— Вот и славно, чао. Парализация пройдет минут через десять, если нет — найдете меня в моей камере, помогу.

После чего я вышла, помахав ладошкой, из кабинета.

Интерлюдия.

— Мэри, ты там живая?

Спустя, как и обещала чудовище, подвижность и голос стали возвращаться, боль, что ещё пять минут назад буквально раздирала ее сознание на части, исчезла бесследно.

— Кажись я обоссалась. — Откликнулась та, кряхтя и пытаясь подняться. — Сама то как, Сью?

— Мои портки вроде сухие. — Прислушавшись к себе ответила та. — Но это точно не моя заслуга, а просто, когда у нас был перерыв, я вместо того чтоб выпить кофе как ты, решила выкурить сигарету.

— Так что делать будем? Нажмём тревожную кнопку и вызовем спецназ? — Поинтересовалась Сью.

— Конечно нет. Нас после этого точно уволят, я вот даже не знаю, что потом писать в объяснительной. Ладно бы эта тварь проводила свою экзекуцию на камерах, но мы их вырубили, сами решив передать послания от твоего знакомого в ФБР. Я вот сейчас думаю что нечисто тут все, как такая мелкая сопля смогла обездвижить двух здоровых баб. — Озвучила вслух крутящийся в их головах вопрос Мэри.

— Может она как в комиксах? — Предположила Сью тот пробирающий до костей страх в мыслях о котором ее буквально передёрнуло, как и напарницу.

— Нее. — Отрицательно помотала головой Мэри. — Скорей тут что-то связанное со спец службами. Ты же слышала, как она сказала, что так же легко и может и легче она могла нас убить, опять же все в масть… Кто ее сюда упек? ФБР! Что они от нее хотят? Чтоб та дала признательные показания, тогда девчонка будет у них на крючке.

— Ты хочешь сказать, что Бен не предупредил бы о таком? — Нахмурились Сью.

— А кто ты для него? Я тебе сразу говорила, бросай этого козла. Он тебя максимум видит только как знакомую для перепиха, которая даёт после пары бутылок пива.

— Но он же не такой. — Вскинулась обиженно та.

— Ага, а теперь вспомни, когда он в последний раз водил тебя куда-то? Максимум, как ты говорила, притащит блок пива и на этом все.

Слова напарницы заставили Сью наконец то думать головой, тем более жопой сейчас мыслить не получалось, та сильно горела и болела от прошедшей с ними экзекуции.

— А знаешь, может ты и права.

— Так что делать будем?

— На хер всех с такими стремными заказами и продолжаем работать как ни в чем не бывало, попутно залечивая жопы, я наверно неделю сидеть не смогу после этой мелкой сучки. — Озвучила свою версию женщина, с кряхтение вставая на ноги.

— И то верно, но к ней ближе чем на 5 метров не подходим, а то не хочу свою дубинку себе же в задницу.

Конец интерлюдия.

Дальнейший мой путь до столовой проходил без каких-либо приключений. Единственная незадача была в том, что все заключённые уже получили свои порции и сидели за столами. Поэтому на мой приход обратили внимание все, как служащие кухни, так и надзирательницы, следящие за порядком и, естественно, все заключённые, поэтому к раздаче я подходила одна в полном одиночестве, да еще и под прицелом множества глаз, да еще и для нагнетания момента вокруг смолкли все разговоры, «только напряженной музыки и нахватает», подумала я.

— Так это тебя, мелкая, я должна буду пустить к себе на кухню? — Поинтересовалась у меня подойдя к раздаче лично главная повариха, решившая наложить мне самостоятельно ужин, так как обслуга из заключенных уже тоже, наложив себе порции, ужинала. Была эта женщина весьма дородной, но скорее просто достаточно крупной и сложенной гармонично, чем заплывшей жиром, судя по строению лица и цвету кожи относящаяся к какой-то народности племен Гавайев. — А справишься? Какая-то ты щуплая на вид. Как тебя зовут то, чудо? — Оценивающе глядя на меня, поинтересовалась она.