Сейчас же жители приюта превратились в своеобразных телезвезд, о заключениях которых с восторгом смаковал весь средний рабочий класс страны, искренне переживая за судьбу сироток. Элита же страны в это время тихо скрипела от злобы зубами. Ведь ненароком при просмотре сюжетов с участием детей из приюта, отец Теодор, если дело происходило на его территории, старательно и скрупулёзно накапливал компромат на своих клиентов, фиксируя на видео все нелицеприятные происходящие там моменты, создавая таким образом грязную информацию на своих клиентов, некоторые были достаточно известными личностями.

Естественно, к расследованию тут же подключились еще одна местная служба, такая как АНБ, ведь обнародованный компромат прямо указывал на Рим, а это уже была международная политика. Естественно и без ФБР тут тоже не обошлось.

С информацией, угодившей в сеть, конечно, пытались бороться, видеоролики и текстовые файлы удалялись и блокировались, но, увы, что хоть раз угодило в сеть, там уже и осталось. Данной сложившейся ситуацией нередко пользовались в дальнейшем для сведения счетов между оппонентами, в то время не одна звезда, замаранная бостонским выбросом нечистот, скатилась с местного олимпа власти, но это уже другая история.

Что же касаемо конкретно обитателей приюта — пострадавших детей, то самое старшое поколение в лице Хельги с ее подручными, тут откуда-то сплыло, что пособия на образование, выделяемое Штатом, было присвоено настоятелем. Ага! А местная администрация города была совершенно не при делах. Охотно верим))).

Но делать местным чиновникам что то пришлось, причем не так чтоб отписаться на бумаге и все, лицо то перед избирателями сохранить было необходимо, плюс еще аресты таких же как они, до этого неприкасаемых, причем обвинения, начиная от педофилии и заканчивая пытками и убийствами детей, да была парочка и таких местных руководителей высшего звена.

Так как похищенных денег так и не нашли, все эти мрази имели весьма бледный вид, ведь деньги то выделять все равно надо, а свои отдавать не хотелось. Как же они радостно выдохнули, когда заботу о подростках взял на себя Святой престол, но теперь под уже чутким контролем комиссии из администрации. Силясь сохранить остатки лица и репутации Католической церкви, Святой престол, изрядно тряхнув мошной, разом выплатил достаточно щедрые отступные всем пострадавшим сиротам, сделав их достаточно обеспеченными детьми.

На многих из них тут же подали заявления на усыновление и удочерение. Те же, кто уже достиг подросткового возраста и отказавшийся от того, чтоб над ними оформили опеку, были переведены уже в достаточно обеспеченные и благополучные интернаты, где в основном содержались дети тех сотрудников корпораций, о которых, в случае их гибели, продолжали заботиться организации, тем самым фактически взращивая следующее поколение лояльных системе работников.

Но увы, к сожалению вся эта ситуация не коснулась меня. Почему спросите вы? Ведь с моей мордашкой можно стать буквально даже не местной, а международной телезвездой очередной теленовеллы, да и с удочерением, если бы я согласилась, проблем бы не возникло. Но в этой ситуации возникло одно веское но. Один, а может несколько подростков из приюта, весьма неудачно проболтались. Хотя тел сотрудников приюта найдено не было, но вот от крови, хотя экспертиза ДНК в этом мире была ещё недостаточно развита, мне в полной мере избавиться не удалось, были обнаружены микрочастицы как сестры помощницы настоятеля, так и борова и других, что я ликвидировала в приюте и очищающим пламенем из-за наличия здесь детей мне воспользоваться не удалось, в отличии от Монастыря братьев гомосеканцев, как тех прозвали в народе, уж больно в фривольных позах те были умерщвлены, что толковать по другому ихние отношения не было никаким образом. Я же понадеялась что меня не смогут связать с их ликвидацией, а потом поднятая шумиха в СМИ окончательно уведет расследование в другую сторону. И черт же меня дёрнул остаться, так сказать, слегка проконтролировать судьбу приютских. Вот и доконтролировалась.

В процессе нашего индивидуального опроса полицией, скорее который напоминал допрос, причем проводимый с нарушениями наших прав, о чем я уже успев изучить местное законодательство, спасибо тому детскому омбудсмену, полностью меня не контролировавшему, уж добыть кодексы и тома законов не составило труда, изучение и идеальная память, сделали свое дело, не преминула сообщить допрашивающему меня детективу. Ах, как скривилась при этом у того рожа и сжимались кулаки, любо дорого было смотреть, но увы, как то проучить меня он не рискнул, уж слишком много в то время у их отделения собралось журналистов.

Вот сидим, разговариваем. Он мне вопрос, а я ему цитирую одну из поправок уголовного кодекса, плюс даю комментарии о благонадёжности местной полиции, раз прошляпили такой рассадник беспредела. Далее следовал скрип зубов и игра желваками.

Но вот дверь допросной открывается и в помещение комнаты со злорадной улыбкой на лице заходит мой старый знакомый, Аэрон Хантер собственной персоной, и тот ни сколько не скрывая злорадства громко информирует нас.

— Детектив, дальше этой подозреваемой займусь я лично. — Заявил он.

— Сэр, я могу знать, что этой малолетней сучке хоть инкрементируют? — Прямо расцвел этот недополицейский.

— Пока что соучастие в нескольких убийствах, что произошли в приюте.

«Вот это поворот!» подумала я.

— Убийствах? — удивлённо пробормотал следователь. — Но ведь…

— Ни слова больше, иначе я обвиняю вас в противодействии федеральному расследованию. — Даже поменялся в лице от злости мой старый знакомый. Видимо своим удивлением полицейский слегка поломал тому план действий.

— Пока зачитайте гражданке Новак ее права и на этом можете считать свою миссию выполненной. Мы забираем отсюда подозреваемую, пока тут совсем не стало жарко.

Можно было бы, конечно, прямо сейчас выхватить из пространственного кармана парочку глоков и чиня резню местным силам самопорядка прорваться, а в дальнейшем и скрыться отсюда. И не такое со мной бывало. Это вам не Захадум с их планетой тюрьмой и рыцарями стражи истинными тенями, причем у меня тогда такого пространственного кармана, куда я могла влезть даже сама, не было. Но, сцука карма, будь она неладна, ведь под раздачу могли попасть не совсем виновные, а так правила игры нарушать бы мне никто не позволил. Пришлось подчиниться. Заковали меня словно Ганнибала Лектора, ещё и мешок на голову, видимо, чтоб с улицы не опознали. Конвой до машины и вуаля. Сначала меня доставили в Вашингтон, в самое главное управление Бюро.

Интерлюдия.

В отделении травматологии, стоя перед койкой, на которой лежал выглядящий чуть живым, краше только в гроб кладут, его племянник, склонился глава отдела тяжких преступлений Стив Хоган, как раз сейчас он размышлял, а не отправить ли ему в отставку своего племянника. Но сначала все же нужно было выслушать версию событий того и подумать, что с этим можно будет делать.

— Племянник, я тебя совершенно не понимаю. Как так то получилось? Зачем ты сначала притащил в наше управление эту мелкую девку, но да хрен с ней, но зачем ты так потом подставился?

Видимо, сморщившись от боли в загипсованной полностью руке и облизав сухие губы, тот ответил.

— Дядя, давай я тебе все расскажу, как это видел я и предпосылки всех моих решений, а уже дальше решай, что с этим совсем делать. Ну ты сам подумай, уж слишком много непонятного связано с этой Новак. Посуди сам, сначала это дело в Джексоне, заметь, от линчевателя ни слуху ни духу, на все проводимые нами розыскные мероприятия — эффекта полный ноль. Я склоняюсь к выводу, что скорей всего она его прикрыла, а данный ей фоторобот сплошная фальшивка. Затем следи дальше за моей мыслью. Далее мы переводим эту дрянь в приют в Бостоне, ты же мне как раз с выбором того помогал. Помнишь?

— Надеюсь, ты не думаешь что я был в курсе всех тех дел, о чем сейчас визжат СМИ на каждом углу? — нахмурившись, Стив поинтересовался у Аэрона, перебив того.