Перед тем, как покинуть покои Рюрика, я зачем-то захватил с собой смартфон, я сам понятия не имел на фига, возможно с ним мне просто было спокойнее...

Я быстро пересек двор крепости, потом на ауре промчался через толпу беженцев-экскимосов, разбивших на берегу палатки.

Я кастанул Полётовское заклинание, а потом воспарил над черным водами Атлантики. По карте губернатора выходило, что мне нужен шестой островок на восток от побережья Гренландии, вроде там и должен сейчас находится Чуйкин...

Как только берег остался позади меня, а подо мной понеслись океанические волны — тут же грянул голос, громовой и булькающий, хоть и чуть приглушенный моим куполом:

— РАССВЕТ ГРЯДЁТ. ОН НЕИЗБЕЖЕН, КРОКОДИЛ. ПОЙМИ ЭТО. И ПРИМИ. КОГДА СОЛНЦЕ ВЗОЙДЕТ — ВЛАСТЬ СВЕТА И СПРАВЕДЛИВОСТИ ВЕРНЕТСЯ В ЭТИ МЕСТА. МОЯ ВЛАСТЬ. И ТОГДА ТЫ УМРЕШЬ. ВСЕ ТВОИ ДРУЗЬЯ УМРУТ. ВСЕ, КОМУ ТЫ ДАЛ УБЕЖИЩЕ, УМРУТ. ОТ МЕНЯ НЕТ СПАСЕНИЯ. НЕКУДА БЕЖАТЬ ОТ БОГА! НО Я МИЛОСЕРДЕН... Я ДАМ ТЕБЕ ШАНС. СДАЙСЯ ДО РАССВЕТА. У ТЕБЯ ПОЛЧАСА. СДАЙСЯ И СЛУЖИ МНЕ. ПОКАЙСЯ. И МЫ ВМЕСТЕ БУДЕМ ПРАВИТЬ ЭТИМ МИРОМ. ПОКАЙСЯ! У ТЕБЯ ПОЛЧАСА. ПОТОМ БУДЕТ ПОЗДНО. ДУМАЙ, КРОКОДИЛ, ДУМАЙ!

Но думать тут было особо нечего. Все решения уже были приняты, все выборы сделаны.

Я не собирался переходить на сторону подонка. А тот факт, что Либератор начал со мной переговоры — говорил скорее о его слабости...

Но адский монстр будто читал мои мысли, стоило мне подумать о его слабости, как булькающий глас вновь заговорил:

— Я НЕ СЛАБ, КРОКОДИЛ. О, НЕТ! ЛЮДИ ПОСТОЯННО ПРИНИМАЮТ МИЛОСЕРДИЕ ЗА СЛАБОСТЬ. НО ЭТО — ОШИБКА. ТЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, НАСКОЛЬКО Я СИЛЁН... Я УЖЕ НА ПОРОГЕ ДВЕНАДЦАТОЙ ТАЙНЫ. ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ Я ПОЗНАЮ ДУХОВНОЕ ПЕРВОДРЕВО. Я ОПЕРЕДИЛ ТЕБЯ. Я ВСЕГДА ОПЕРЕЖАЛ ВСЕХ! ТАК ЧТО СДАЙСЯ. ТЕБЕ НЕ ПОБЕДИТЬ. НИКАК. НИЧЕМ. Я ЖДУ ТВОЕГО ПОКАЯНИЯ. ИЛИ ПОЗНАЙ ГНЕВ БОГА!

— Да пошел ты нахуй! — заорал я в черные небеса.

Но Либератор меня не слышал. Или слышал, но не хотел отвечать. В любом случае, теперь он, по крайней мере, заткнулся...

Я уже был в нужном квадрате, я парил над волнами и вертел головой, но никаких следов катера Чуйкина тут не наблюдалось.

Я видел лишь поросшие вереском и зеленой травой островки с каменистыми берегами. Самый крупный из них вроде и был нужным мне. Но катера не было...

Я приземлился на край островка, его берег был усыпан валунами, а в центре островка возвышался громадный каменный крест, явно поставленный еще викингами.

Но вокруг царили ледяное утро, тьма и пустота. И только ветер свистел. В километре к востоку от меня темнели громады кораблей — остатки Русского Арктического Флота, служившего мне...

Я выругался, полез за рацией... Но в этот момент у меня пискнул смартфон.

Это еще что? Связи же больше нет...

Но звук не мог обманывать — мне явно пришло сообщение в магограмм.

Я достал из кармана смарт и уставился на экран.

Поле отправителя было пустым, но от кого сообщение было ясно и так.

Нагибин!

Я буду говорить коротко, поскольку пишу это сообщение своей собственной душой и своей кровью.

Я потрачу на него свои последние духовные силы, я сожгу свои чакры, чтобы отправить его.

А дальше — решать тебе.

Я в плену у Либератора. Он мучает и истезает меня. И он уже приблизился к познанию Духовного Перводрева.

Скоро он обретет всевластие.

Мой сын у него в плену. Наш сын, Нагибин.

Я знаю, как ты ко мне относишься. Мы с тобой не муж и жена, не любовники, не друзья. Мы — враги.

Но сейчас это неважно.

Ибо для меня в мире не осталось надежды, кроме тебя.

Я не прошу прощения, я прошу тебя лишь сделать выбор. Единственный правильный.

Спаси меня, Нагибин. Забудь всё зло и спаси меня. Ради Рюрика, ради нашего ребёнка. Ради мира.

Павловск летает в небесах. Минуту назад он был в сотне километров к северу от Норильска.

Приди, освободи меня от чар Либератора, и вместе мы сразим тварь!

Ибо союз Рюрика и Крокодила — лишь он может дать нам победу над адом.

Мы справимся.

Я не прошу тебя доверять мне. Я умоляю тебя лишь использовать наш последний шанс.

И когда с чудовищем будет покончено — мы с тобой будем править миром, вместе с нашим сыном.

Он будет Императором по праву крови и магии, а мы — консортами при нём.

Я даю тебе слово магократа, Нагибин.

Знаю, что ты мне все еще не веришь.

Но сейчас я говорю искренне.

И вот доказательства моей искренности, я даю тебе ВСЁ.

А взамен прошу лишь надежду...

Перводрево — на Мальте. Его туда перевезли рыцари Павла Вечного. Оно в пещере, на южном берегу острова. В пятиста метрах к югу от Хаджар-Ким, древнего неолитического храма. В трехста метрах к западу от Гхар Далам, там всегда полно рыбаков. Вход в пещеру со стороны воды. Там из моря торчат две скалы.

Твоя жена Маша Головина — на Колыме, в пятнадцати километрах к северу от Сеймчана. Она в секретной тюрьме Охранного Отделения, тюрьма скрыта в скале. Я держала там самых важных пленников. И моим людям дан приказ всех их убить, если я не буду выходить на связь больше двух суток. Боюсь, что это время уже истекает. И охрана тюрьмы все еще верна мне, я уверена, Либератор про эту тюрьму не знает.

Тая Кабаневич и Лада Буланова, другие твои жены, в плену у Либератора. Они обе живы. Их держат в Питере, в «Крестах», где-то в подвалах. Я слышала, как радикальные масоны говорили об этом.

Видишь, я рассказала тебе всё.

А теперь... Я не умоляю тебя, Нагибин. Богини не умеют умолять.

Но я надеюсь на твою помощь. Я предлагаю.

Приди и спаси меня, мой герой.

А если ты не придешь — через несколько минут моя жизнь оборвется.

Целую тебя, также сладко, как тогда на лавке в парке, когда я была твоей холопкой...

Я прочитал сообщение без особого энтузиазма.

И что мне теперь со всем этим делать? Один хрен, Либератор прихлопнет меня немедленно, как только я выйду из-под защитного купола. Или когда первые лучи Солнца развеют мой купол.

Алёнка опоздала. Я теперь был бесполезен для неё...

Эта планета стала адом для меня. Меня убьют всюду, куда бы я ни направился.

Слева в темноте вдруг зажгли прожектор...

Я вгляделся и наконец рассмотрел голландский пограничный катер, на его борту был намалеван огурец на вилке — герб Грютенов, правящего дома Голландии.

Я тут же воспарил в воздух и на ауре метнулся к катеру...

Посудина была совсем небольшой, всего с одним пулемётом. На палубе стояли две темные фигуры в балахонах радикальных масонов.

Когда я приземлился — катер заходил ходуном, в застекленной рубке метнулось перепуганное бородатое лицо голландского моряка...

Чуйкин скинул с головы капюшон, следом за ним это же проделала стоявшая рядом девушка...

— Таня?

Я тут же вскинул руку, готовясь защищаться.

Но моя сестра Таня не нападала. Просто глядела на меня, и в её глазах стояли слезы.

Девушка выглядела больной и бледной, лишь на её щеках лежал нездоровый лихорадочный румянец.

Я понял, что раз Таня здесь — значит, это ловушка. Либератор бы никогда не вернул мне Таню. Помор, предупреждавший меня об опасности, был прав. Видимо, Чуйкин тоже переметнулся... Да и Чуйкин ли это вообще?

— Ага, батя прислал нас убить вас, господин, — хрипло произнёс Чуйкин, — Он подослал нас к вам. Он-то думает, что мы на его стороне.

— А вы не на его стороне?

Я вглядывался в лицо Тани, но видел на челе сестры лишь смертельную усталость...