Черты лица изваяния были уродливыми до тошноты, глаза были изготовлены из бурого янтаря, такого темного, что он напоминал натуральное дерьмо...

— Что это? — даже Сноходовская в ужасе вскочила на ноги.

— Вам виднее, госпожа генерал, — холодно произнесла Дубравина, — Простукивать стены в царских покоях — ваша обязанность...

— Я их простукивала, — обиделась Сноходовская, — Но еще при Павле Вечном. И этой штуковины тут тогда не было. Это, видимо, уже Стальной сделал. В тайне от стражниц...

— Я БОГ, — неожиданно произнес идол грубым хриплым голосом.

Дубравину физически затошнило от шока и омерзения, Жаросветов завизжал, даже Лейб-Стражницы отступили на шаг назад...

Голос у идола был отвратительным, ощущения от этого неотмирного гласа были примерно, как от вилки, скребущей по стеклу.

Рта идол, естественно, не раскрывал. Когда он «говорил» — у него лишь блистали янтарные глаза.

— ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС НА СПАСЕНИЕ — ПИЛЮЛЯ НА ШЕЕ У ИМПЕРАТОРА, — сообщил «бог», — НАКОРМИТЕ СТАЛЬНОГО ЭТОЙ ПИЛЮЛЕЙ. И ОН ПОПРАВИТСЯ. В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ.

Янтарные глаза идола подернулись пеленой, бетонная тварь замолчала.

Княжна Дубравина услышала, что дерутся и стреляют уже здесь, на четвертом этаже дворца...

Жаросветов тут же рванул к Императору, разорвал пижаму на Стальном, и тогда все увидели, что на шее у Его Величества рядом с православным крестом и правда висит какой-то друидический амулет...

— Отойди, я сама, — Сноходовская пинком отбросила Жаросветова прочь, потом аккуратно сняла амулет с шеи Стального.

Она без труда открыла его, внутри амулета и правда оказалась черно-золотая крупная пилюля.

Сноходовская повертела пилюлю в руках, потом усмехнулась:

— Весь вопрос, дамы, теперь в том, можем ли мы доверять этой твари из стены... Кто-нибудь знает вообще, что это за хрень?

— Нет, — ответила за всех Дубравина.

— Да что тут думать — пихайте пилюлю в Императора! — разволновался Жаросветов.

И Сноходовская на этот раз неожиданно поддержала княжича:

— Ладно. Хорошо. Я понятия не имею, что это за мерзкая гадость сидит в стене, но эту пилюлю я знаю. Пилюля Вечной Жизни. Павел Вечный ел такие. Так что, думаю, пилюлю дать Его Величеству можно. Почему бы и нет? Это лечение. В этом нет бесчестия или оскорбления Его Величества. Действуйте, госпожа целитель.

Сноходовская бросила пилюлю Исцеляевской, та поколебалась, но лишь секунду. Потом княгиня сунула пилюлю Павлу Стальному в рот, брат Исцеляевской уже подавал ей стакан воды, который целительница и залила в Государя, чтобы тот запил пилюлю.

Пить Павел Стальной мог, хоть и пребывал в беспамятстве...

— Ну? Ну что? НУ? — Жаросветова всего трясло от нетерпения, как не в меру азартного игрока на скачках.

Исцеляевская приложила руку к груди Императора, над целительницей заметалась её белоснежная аура...

— Никаких изменений, — вздохнула Исцеляевская, — Его Величество в том же состоянии.

— Дерьмо! — выкрикнула Сноходовская, подбежала к нише в стене и одним ударом кулака разбила идола в труху.

На пол посыпалось бетонное крошево, янтарные глаза изваяния покатились по паркету...

Зато другие глаза вдруг открылись — глаза Императора Павла Стального.

Его Величество пришел в себя резко и сразу, это выздоровление было стремительным.

Стальной поднялся на кровати, оттолкнул от себя целительницу, потом в панике зашарил глазами по помещению, потом ощупал крест у себя на шее.

Не найдя рядом с крестом амулета, в котором была укрыта пилюля, Государь явно пришел в ужас:

— Пилюля...

— Она в вас, Ваше Величество! — Жаросветов отвесил Государю поясной поклон.

Глаза Павла Стального широко раскрылись от страха, где-то уже совсем рядом грянул взрыв...

Сноходовская опустилась возле постели Императора на одно колено и скороговоркой доложила:

— Бунтовщики во дворце, Ваше Величество. ЧВК Багатур-Булановых. Их ведет ваша сестра принцесса Арладаар. С ней Шеф Охранного Отделения Алёна Оборотнич. Через минуту или две они уже будут здесь. Предполагаю, что цель бунтовщиков — ваша смерть. Предлагаю немедленно эвакуироваться. Вертолетная площадка под нашим контролем. Пока что.

Стальной уставился на свою телохранительницу, потом кивнул.

Потом вскочил с кровати и потребовал:

— Мундир!

Жаросветов тут же притащил мундир из шкафа, Стальной надел его прямо поверх пижамы.

— Сапоги!

Жаросветов притащил и сапоги, и даже помог Императору обуться.

— Уходим, — распорядилась Сноходовская.

Павел Стальной больше не проронил ни слова, но взгляд у Императора был вполне себе осмысленным.

Магократы всей толпой вывалились в вестибюль тайных покоев, где ждали еще семь Лейб-Стражниц. Потом один за другим стали пролезать в камин, где располагался единственный выход из секретных покоев Его Величества...

Первым в камин протолкнули Жаросветова, как самого бесполезного, чисто чтобы проверить, нет ли снаружи покоев врагов, потом пролезли девять Лейб-Стражниц, потом Сноходовская вместе с Государем.

За ними Исцеляевская, её брат пропустил Дубравину вперед себя, а сам покинул секретные покои последним.

Оказавшись в огромной Государевой столовой, откуда и вел ход в секретные покои, княжна Дубравина тут же закашлялась от едкого дыма и оглохла от звуков боя и пальбы.

Дворец определенно горел уже где-то совсем рядом, в столовой висела густая вонючая дымовая завеса. А бои шли уже на четвертом этаже, буквально в соседних коридорах...

Стражница-негритянка, дежурившая в столовой, уже докладывала Императору:

— Отсюда не уйти, Ваше Величество! Слева — коридор горит, там не прорвемся, все обстреливают солярис-зарядами. Справа — Алёна Оборотнич, она нас убьет!

Но Павлу Стальному было не до докладов, от дыма Император начал задыхаться, он кашлял и тяжело оседал на пол...

Исцеляевская и её брат бросились помогать Государю, они тут же начали лечить его, вливая в Императора потоки своей белоснежной ауры.

— Он не дышит! — прокричала Исцеляевская.

— Окно, — Сноходовская указала на огромное окно столовой.

Окна здесь были бронированными, так что до сих пор сохранились в целостности, кроме того, столовая окнами выходила как раз на вертолетную площадку, где бунтовщиков пока что не было.

Княжна Дубравина и Сноходовская вместе метнулись на аурах к окну и вгляделись в пейзаж за ним.

Вроде всё спокойно...

Долина реки Славянки выглядела, как обычно. Разве что на том берегу речки догорал один упавший вертолёт. На площадке, располагавшейся за дворцом, стояли три целых и готовых к эвакуации вертолёта, рядом с ними торчал десяток Дубравинских наёмников, княжна узнала их по светло-зеленой униформе и гербам...

Еще там же дежурили четверо Лейб-Стражниц.

— Хорошо, мятежники сюда не добрались, — констатировала Сноходовская, — Сейчас сверим пароли...

Генеральша поднесла ко рту свои смарт-часы, служившие также в качестве переговорного устройства.

— Да к лешему пароли, Император умирает! — прокричала княжна Дубравина и высадила ударом кулака бронированное окно.

Вниз полетели осколки стекла, в столовую ворвался свежий ветер.

— Тащите Государя! — приказала Дубравина.

Исцеляевские вдвоем взяли Его Величество на руки, подтащили Императора к окну и вместе с ним спрыгнули вниз. Сноходовская спрыгнула следом, приказав своим девушкам:

— Уходим, дамы!

Дубравина пропустила вперед всех Лейб-Стражниц и только потом прыгнула сама, перед этим сняв свои туфли на высоком каблуке.

Конечно, страшновато прыгать с четвертого этажа, но магократ переживет. Максимум, она сломает себе ногу...

В лицо княжне Дубравиной ударил ветер, земля стремительно приблизилась...

Княжна приземлилась вполне удачно, даже не ушибившись, она с наслаждением вдохнула свежий воздух.

Дворец, оставшийся теперь за спиной Дубравиной, пылал, в нём все еще гремели выстрелы и взрывы, из окон первых двух этажей валил валом черный дым, вперемешку с языками пламени.