Увидев друг друга и оценив ситуацию, девчонки расхохотались, смутив и спугнув молодых людей, принявших смех на свой счет.

– Что-то мне совсем не хочется никуда идти, – пожаловалась Анна, – Я, конечно, обещала Кире. Кажется. Я вообще помню наш разговор очень смутно. Но у меня же вчера тоже были своего рода похороны – похороны надежды, и настроение соответствующее.

– С чего это ты стала так высокопарно выражаться? Видимо, и правда вчера перебрала. Насколько я понимаю, выбора у тебя все равно нет? Опять же, ты теперь поднаторела на свиданиях вслепую. Вряд ли тебе от этого станет легче, но мы сегодня идем на день рождения бабушки Гриши. Там будут все его родственники. Это тебе не балет с профессором, с которым можно даже не разговаривать. К тому же мы еще не купили подарок. Я почему-то была уверена, что мероприятие через неделю, а Гриша вообще такие вещи помнить не в состоянии. И вспомнили мы об этом, когда мама Гриши позвонила и попросила приехать пораньше, чтобы помочь. На самом деле, я в ужасе. Если того набора из императорского фарфора, который я присмотрела, не окажется в магазине, то мы пропали. И почему только я сразу его не купила? Ладно, я побежала, надеюсь, ты не вернешься после нашего разговора в постель и не проспишь балет.

Все это Яна протараторила на одном дыхании и бросила трубку. Как ни странно, Ане действительно немного полегчало. С бабушкой Гриши, мужа Яны, она познакомилась на их свадьбе. Та придирчиво оглядела ее и вынесла вердикт:

– Девка ты, конечно, красивая, ничего не скажешь, но такая красота быстро увядает. Надо быстрее выходить замуж и рожать детей, не заметишь, как состаришься и будешь никому не нужна.

Сама она родила в восемнадцать лет, ее дочь под давлением матери родила Гришу в двадцать, так что сейчас бабушка была еще не старой и крайне энергичной женщиной. В семьдесят она порадовала родственников планами каждый последующий день рождения отмечать, как юбилей, потому что неизвестно сколько осталось жить, и теперь ее день рождения стал главным семейным событием года.

Анна снова подошла к зеркалу. Чуда не произошло, лицо было почти такое же опухшее и помятое. Еще раз порадовавшись, что ей не к бабушке на день рождения, а на встречу к незнакомцу, которому плюс минус все равно, как она выглядит, Анна решила принять контрастный душ и пройтись быстрым шагом, чтобы немного взбодриться, а потом уже попытаться привести себя в порядок перед походом в театр. Однако, встав под горячий душ, Анна поняла, что для холодного у нее сегодня неподходящее настроение и скорректировала план.

Погода была изумительная, в воздухе ощущался легкий аромат липы, солнце приятно грело, периодически обдувал прохладный ветерок. Анна зашла в кафе за свежевыжатым соком и выпила его, сидя на скамейке у реки.

Затем она не спеша пошла по набережной Водоотводного канала, постепенно прибавляя темп. Быстрая ходьба обычно успокаивала ее. Она перебирала в памяти события последнего месяца, из-за которых ее спокойная размеренная жизнь стала напоминать сериал с плохо написанным сценарием, при этом вот-вот должен был начаться новый сезон.

Несколько лет назад правительство вдруг в очередной раз всерьез озаботилось демографической ситуацией. Это совпало с глобальными генетическими исследованиями населения. Выяснилось, что не все граждане одинаково генетически хороши: часть из них вполне себе ничего, отдельные даже вовсе из ряда вон, некоторые так себе, а кое-кто и вообще никуда не годится. При этом оказалось, что склонны решать демографическую проблему совсем не те, от кого этого ожидают. С этого момента началось активное продвижение тезиса, что нужен рост не какого попало населения, а исключительно здорового и интеллектуально полноценного.

Не то чтобы это была новая мысль, и многим казалось, что где-то это они уже слышали. Но правительство утверждало, что ничего общего с прежними подобными идеями новые веяния не имеют, это вовсе не про то и вообще всем во благо, что подтверждалось многочисленными научными исследованиями и экономическими расчетами.

Долгое время на эту тему в обществе велись жаркие дискуссии, проводились многочисленные митинги и акции протеста.

Янка была активным противником нововведений, участвовала в организации протестных движений и пыталась вовлечь Анну в борьбу. Но та осталась достаточно равнодушной к этой проблеме. В то самое время она наконец-то встретила любовь всей своей жизни и пыталась разобраться в испытываемой ею гамме чувств, а там хватало всякого. Пока Анна открывала каждый день новые ноты и аккорды, Янка писала петиции. Анна их подписывала, но особо не вникала в суть дела. Вслух она себя аполитичной не называла, потому что считала, что это стыдно. И разбуди ее ночью, она бы быстро озвучила основные тезисы, с которыми Янка ее не уставала знакомить. Но в глубине души ее все это не слишком волновало, она была уверена, что сопротивление общественности ни к чему не приведет и поэтому бессмысленно. В конечном итоге так и оказалось. Все необходимые законы были приняты, хоть и с небольшими поправками.

После этого было проведено массовое исследование населения на основании биоматериала, который, как оказалось, уже давно был собран и только ждал своего часа.

По результатам исследования население разделили на группы, в зависимости от ожиданий, возлагаемых на их генетический материал.

В соответствии с классификацией Анну отнесли к группе альфа. Так называемые «победители генетической лотереи». Она была официально признана физически и интеллектуально совершенной, ее родственники тоже были молодцы. Ее молодой человек, за которого она в мыслях планировала выйти замуж, был отнесен к бета. И альфа, и бета было разрешено иметь столько детей, сколько они хотели, так что лично Анну проблема не сильно волновала. Янка с мужем оба были бета, и в этом смысле за подругу тоже можно было не переживать.

Вскоре великая любовь Анны дала трещину, и ей совсем уже стало не до политики. Все произошло очень банально. Он якобы случайно оставил открытой свою переписку с другой женщиной на своем ноутбуке. Анна же зачем-то туда заглянула, хотя раньше никогда так не делала.

– Сейчас многие так поступают, – грустно сказала Яна. – Прямо мода какая-то у мужчин. На самом деле, это очень удобно. Всегда трудно заговорить об этом первому. При этом женщина сразу испытывает чувство вины, и это дает ее партнеру психологическое преимущество. Если же она делает вид, что ничего не произошло, то тоже остается пространство для маневра.

По совету Янки, Анна прямо спросила:

– Я случайно увидела, что ты переписываешься с другой девушкой. Тебя что-то не устраивает в наших отношениях?

Ответ у него, похоже, уже был заготовлен.

– Видишь ли, иногда я чувствую, что как будто недостаточно хорош для тебя. Что бы я ни делал – ты делаешь лучше, что бы я ни сказал, ты уже знаешь. Ты даже готовишь лучше меня! Хотя для меня кулинария – это хобби, а ты появляешься на кухне от случая к случаю, но выходит вкуснее! Тебя невозможно ни удивить, ни впечатлить. Другие женщины всегда восхищаются мной, смеются над моими шутками, а ты как будто просто снисходишь, на контрасте это особенно заметно.

– Неправда! – но Анна знала, что это отчасти правда. Ей иногда казалось, что он несколько поверхностен, его шутки в последнее время не всегда казались ей смешными, надо сказать, они и раньше были довольно плоскими, если честно себе признаться. Положа руку на сердце, она не могла назвать его глубоким человеком, но ей казалось, что это не влияло на ее чувства к нему.

Наконец, Анне стало понятно, почему он крайне редко делал ей комплименты, напротив, он без конца что-нибудь критиковал: ее прическу, манеру одеваться и даже рост. С готовкой он и вовсе ее удивил, он никогда не хвалил ее еду, скорее, у него бывало такое лицо, как будто ему что-то не нравится, но на вопрос, что не так, он отвечал, что все хорошо. А оказывается, он просто завидовал, что у нее получается лучше, хотя лично ей так не казалось. Кто бы мог подумать!