Литмир - Электронная Библиотека

Я стал наблюдать за контрольно-пропускным пунктом для личного состава экипажей самолетов. Летный состав проходил инструктаж перед вылетом в специальном помещении. За три с половиной часа до планируемого отлета нужного мне рейса я отправился на КПП, чтобы найти свой экипаж и попробовать договориться, чтобы меня взяли на борт авиалайнера. Увидев молодого офицера в черной форме, молодые стюардессы стали кокетничать, хихикать. Выбрав самую красивую обладательницу голубой формы, я спросил номер рейса, на котором она работала. Особа представилась Ольгой и сказала, что летит именно на том рейсе, который меня интересовал. Она выслушала мою историю про отсутствие свободных мест и срочную необходимость прибыть во Владивосток для прохождения службы, сказала, что знает, кто мне поможет.

Ольга вернулась в автобус, который привез экипаж на КПП, и через пять минут вернулась под ручку с высоким седым возрастным мужчиной в красивой форме. Подойдя ко мне, мужчина протянул руку и представился Николаем Васильевичем, командиром авиалайнера. «Сынок, зачем ты летишь во Владик?» – спросил он. «Служить на крейсере, название которого я пока не знаю», – ответил я. «Мой сын служит на крейсере «Адмирал Зозуля» в Североморске, я помогу тебе вырваться из Киева, но тебе придется просидеть четыре часа на небольшом откидном стульчике в нашей кабине. А прибыв в Барнаул, думаю, мы сможет отыскать тебе местечко в салоне самолета». За годы учебы я забыл слово «комфорт», поэтому с легкостью мог пережить любые неудобства. Подхватив небольшой чемодан, я отправился вслед за Николаем Васильевичем.

Вместе с экипажем нас подвезли к первому трапу, по которому мы поднялись в самолет. Мой чемодан поставили в шкафчик, предназначенный для членов экипажа, и усадили на откидное кресло в кабине самолета. Из вежливости бортинженер спросил, какое военное училище я окончил и по какой специальности. Мой ответ, что окончил я Черноморское высшее военно-морское училище и теперь являюсь специалистом по ракетному вооружению надводных кораблей, заставил его произнести глубокомысленное: «А-а-а-а», – что, видимо, свидетельствовало об уважении всего экипажа к ракетам надводного флота и, полагаю, лично ко мне. Перед взлетом командир авиалайнера сказал старшей бортпроводнице, уже знакомой мне Ольге, чтобы она сделала мне кофе как для него. По вкусу я понял, что в чашку с ароматным напитком была добавлена ложечка уссурийского или рижского бальзама либо коньяка.

ТУ-154 оторвался от земли в назначенные 22:00. Никогда прежде я не бывал в кабине самолета. Помимо огромного количества всевозможных приборов, я восхитился видом из кабины. Сидя на одном месте, можно было увидеть, что происходит вокруг. Сначала ты тонешь в огнях полосы, потом города, а после погружаешься в мир звезд. Тебе кажется, будто, протянув руку, ты сможешь их потрогать. Николай Васильевич, заметив восхищенное выражение моего лица, усмехнулся и сказал, что так всегда бывает в первый раз, но даже к звездам со временем привыкаешь. Я вдруг вспомнил отца, мне впервые стало его искренне жаль. Увидев однажды эти чудеса, всем сердцем обожая небо, наверное, сложно остаться счастливым, когда тебя всего этого лишили.

Через час управление самолетом перевели в режим «автопилот», экипаж, кроме бортинженера, погрузился в сон. Я тоже не спал, несмотря на то, что продолжительная нервная суета аэропорта меня изрядно утомила. Незнакомые ранее ощущения, волнение, воспоминания об отце, о том, как холодно с ним простился после трех лет разлуки, не давали покоя. Лишь перед посадкой я немного вздремнул.

Большая часть пассажиров вышла в Барнауле и мне смогли зарезервировать место в салоне. Из Барнаула до Владивостока я уже летел в салоне вместе с остальными пассажирами.

При выходе из самолета командир подошел ко мне, пожал руку и пожелал удачи, второй пилот и бортинженер проделали то же самое. Пассажиры смотрели на меня удивленно. В их глазах читалось: «Чего это вдруг салаге лейтенанту была оказана такая честь?» Город Артем, где располагался аэропорт, встретил меня духотой и липким туманом.

Я получил распределение служить на крейсере «Варяг», базирующемся в бухте Абрек залива Стрелок в поселке Тихоокеанский (ныне город Фокино), в ста километрах на север от Владивостока. Через два года отправился в свой первый отпуск, чтобы навестить родителей. Мне хотелось повидаться с отцом, рассказать о своих ощущениях, стать к нему ближе, но моим планам не суждено было сбыться. Почти сразу после моего отъезда к месту службы отец умер. Врачи сказали – оторвался тромб. Новая супруга о его смерти решила нам с мамой не сообщать. Думаю, она сильно ревновала отца к маме и ко мне. Молчание отца я расценивал как обиду, не зная, что его просто больше нет на этой земле. Мне так и не удалось рассказать ему о куполе черного волшебного неба, в который невозможно было не влюбиться, объяснить, что я понимаю его боль и сожалею о нашей размолвке.

Своего сына я назвал в честь отца. Мама так и не вышла больше замуж. Она стала жить с моей семьей, наблюдая, как растет ее единственный внук. Когда Никитка впервые попросил купить ему самолетик, мама даже расплакалась. Со временем сынок серьезно заинтересовался авиацией и после окончания школы поступил в летное училище, чем, безусловно, гордился бы его дедушка. Морская стихия Никиту не захватила, в нашем доме разговоры ведутся исключительно про небо. С сыном я не спорю, внимательно слушаю о его единственном увлечении, свои интересы не навязываю, но втайне мечтаю о внуке, которого обязательно увлеку морем…

В канун восьмого марта

Рабочий поселок городского типа Заозерск на границе между окончанием восьмидесятых и началом девяностых годов прошлого века повторял облик любого другого поселения, расположенного на берегу вечно холодных рыбопромысловых рек. Невысокие здания серого цвета чередовались с частным сектором. Школа и детский сад давно потеряли свой первозданный вид и производили весьма унылое впечатление. Местный дом культуры размещался в стареньком здании, когда-то перенесшем пожар. Единственный универмаг был оформлен фигурками из маргарина и консервами, уложенными красивыми башнями. Небольшой рыночек с перекошенными от старости лотками носил гордое название барахолка. Единственной достопримечательностью Заозерска являлось двухэтажное здание местной администрации, которое можно было безошибочно узнать по флагу, расположенному на козырьке его крыши, и белоснежным стенам, беленным известью дважды в год.

На излете существования Советского Союза местным властям наконец-то выделили деньги на постройку новой современной школы. Для строительства были приглашены китайские рабочие. Те, как известно, отличались добросовестностью, трудолюбием и, главное, не тащили со стройки разные дефицитные материалы. Местные мальчишки сначала чурались незнакомцев, говорящих на непонятном языке, а затем привыкли и бегали каждый день смотреть на диковинных людей, о которых они раньше только слышали. Глядя на китайцев, обладающих маленьким ростом, я думал, что их специально отбирали для работы на стройке, чтобы больше помещалось в жилых балках, стоящих недалеко от будущей школы. Особенное изумление у меня вызывала работа тяжелого иностранного бульдозера и большого подъемного автокрана.

Вдоволь наглядевшись на чудо-технику, я старался пораньше возвращаться домой, чтобы опередить приход мамы. Она очень злилась, если я возвращался позже нее.

Когда в прихожей хлопнула дверь, тревожное предчувствие охватило меня. По шагам я понял, что мать снова пьяна. Нетвердой походкой она прошла в комнату, не раздеваясь, плюхнулась в кресло и с пьяной улыбкой протянула: «Ну-у, как дела-а, Жэка? Уроки сделал? Чего зыркаешь на меня, говнюк? Матери тебе не жалко?!» Устав от пьяного монолога, она засопела, откинувшись на спинку кресла. Я снял с нее сапоги, шапку, погасил свет и тихонько вышел в соседнюю комнату.

Мы с мамой остались одни, когда мне исполнилось пять лет. Она родилась и выросла в уютном курортном городке на берегу Черного моря. Там мама встретила красивого молодого моряка, приехавшего в отпуск. Он пообещал красавице вечную любовь и золотые горы. Недолго думая, она отправилась за мужем на север, туда, где весне никогда не было места. Первым ее потрясением стали долгие холодные зимы, плавно перетекающие в прохладные туманные летние дни, стремительно завершающиеся слякотной промозглой осенью.

6
{"b":"821783","o":1}