– А где они сейчас? – наконец-то задаю я мучащий меня вопрос, а потом меня и вовсе прорывает. – Твоя команда? И родители Рози? Где тебя вообще носило эти два года?

Лицо Маркуса на миг будто каменеет, но уже в следующий миг он бросает на меня мягкий понимающий взгляд.

– Долго же ты сдерживала любопытство, моя фуршунька, – припоминает он мне прозвище, которым наградил ещё в детстве, когда я маленькой влюблённой девочкой бегала за ним, подростком, и, не успевая догнать его, «прыгала» по вагонам, как сейчас это делает Кропалёк. – Ты уверена, что здесь уместно вести такие разговоры?

Он одним поднятием брови указывает мне на приближающийся патруль местных служителей порядка. Не жандармов, конечно, но и от них можно проблем отхватить.

Поэтому, чтобы не вызывать подозрений, мы вежливо раскланиваемся со службистами, обозначаем цель своего пребывания в городе и двигаемся дальше. Но всё это время я чувствую, как меня снедает любопытство. Ещё чуть-чуть – и я начну подпрыгивать от нетерпения. И так всегда, когда рядом Маркус: от уравновешенной и спокойной Агаты не остаётся и следа, он будто вирус, который заряжает меня жаждой активности.

– Если не хочешь говорить в открытую, расскажи мне легенду, – предлагаю я Фасту и, видя, как непонимающе он хмурится, добавляю: – Как делал это в детстве, когда рассказывал о своих похождениях так, чтобы Руперт не понял и не заругал.

Маркус по-доброму хмыкает, и я замечаю в его глазах какой-то намёк на ностальгию. Не одна я скучаю по старым временам, когда единственной моей заботой было не дать магии вырваться из-под контроля.

– Что ж, хорошая идея. – На губах Фаста появляется лукавая улыбка. – Тогда слушай. Это история об одном очень храбром и крайне умном пирате Фаскусе Марте…

– Судя по его имени, он не просто умён, он ещё и изобретателен, как тысяча имперских артефакторов! – не удерживаюсь я от комментария и широко улыбаюсь.

– Не перебивай, – одёргивает меня Маркус с напускной строгостью. – Хотя если будешь каждый раз так улыбаться, то можешь продолжать.

Я покрываюсь румянцем от столь прямолинейного комплимента, но надеюсь, что Фаст спишет это на царящий на улице мороз. Что не спасает меня от очередного выговора: хватит так реагировать на бывшего друга… или мужчину – я для себя так и не решила. Однако пора бы уже взять эмоции под контроль. Контроль – это то, чему я училась всю сознательную жизнь. Неужто не справлюсь с чувствами к этому проходимцу?

– Я для кого рассказываю? – доносится до меня обиженное, и я понимаю, что, погрузившись в себя, выпала из разговора.

– Прости. – Я виновато улыбаюсь, старательно уводя взгляд от Маркуса. – Просто столько всего в голове, эти бесконечные отчёты и траты – очень тяжело поддерживать светскую беседу. Так что там с нашим благородным Фаскусом?

– Плутовка, – хитро щурится на меня Фаст. – Ладно, слушай дальше. Долгое время наш герой собирал личный поезд и команду. Частенько наведывался к своему учитель Пурету и его милой дочурке Атаге. Последнюю, к слову, он считал своим самым лучшим другом. А после того как девочка выросла и превратилась в прекрасную женщину, и вовсе влюбился без ума.

– Да не было такого! – я вспыхиваю и пытаюсь вывернуть руку из-под локтя Маркуса. – Не любил Фаскус Атагу!

– Тш-ш. – Фаст успевает зажать мою ладонь и успокаивающе похлопывает по ней. – Хорошо, не любил, но совершенно точно считал её самым близким человеком. Особенно после смерти учителя.

На какое-то мгновение мы оба замолкаем. Идём в этой морозной тишине, каждый в своих мыслях. И вот не пойму я, от чего мне больнее: от того, что он так легко согласился с тем, что два года терзало мне сердце, или от напоминания о смерти приёмного отца.

– Дальше? – с трудом сглатывая комок в горле, прошу я.

– Фаскусу удалось собрать верных людей, и вместе с ними он долгое время путешествовал от мира к миру, – Маркус продолжает рассказ, не глядя на меня, становясь непроницаемым, будто ему не хочется, чтобы я поняла, что из рассказа правда, а что выдумка. – Помогал добропорядочным гражданам и отбивал экспрессы у злых корсаров.

– Пока?.. – подталкиваю я течение повествования к финалу.

– Что «пока»? – встрепенувшись, переспрашивает друг.

– Ну, обычно в такой момент в легенде возникает «Вот это поворот!», после которого у героев всё катится в дыру межмирья.

– А, ты об этом. – Маркус улыбается, но улыбка его какая-то вымученная. – Тут всё просто. В команде Фаскуса был его лучший друг со своей семьёй – красавицей женой и милой маленькой дочуркой. Наш герой души не чаял в малышке Марирози. И всё бы было хорошо, если бы не редкая болезнь девочки, приманивающая к себе поганых жердей. Однажды на поезд Марта напала целая колония этих паразитов. Они перебили практически всю команду Фаскуса, но тот сумел спастись и забрать с собой девчушку, пообещав её умирающим родителям позаботиться о Марирози.

В этот момент мы останавливаемся перед лавкой знакомого торговца, и Фаст открывает мне дверь.

– Иди, Агата, у этой легенды не дописан финал. И какой он будет – лишь тебе решать.

Скрыть то, насколько меня поразила история Маркуса, не удаётся. Я потрясённо гляжу на друга и понимаю, что большего сейчас не услышу. Его лицо словно окаменело, разгладились даже мелкие смешливые морщинки вокруг глаз – настолько он напряжён. Поэтому я лишь рвано киваю и захожу в лавку. Фаст, исполняя моё пожелание, остаётся снаружи и постоянно осматривается, будто ни на миг не может расслабиться.

Всё время, пока я договариваюсь с местным поставщиком армелита и выторговываю скидку, голову не покидают мысли о том, что мне рассказал Маркус. Если раньше он частенько привирал и приукрашивал свои похождения, то тут я была больше чем уверена, что всё сказанное – правда. Очень больная для него правда. Я снова оглядываюсь на дверь, за стеклянным окном которой маячит тёмный силуэт друга. И сейчас у меня нет никакого желания на него злиться и разжигать огонь обид. Каким бы хитрецом и манипулятором ни был Фаст, но такое он бы не стал выдумывать. И значит, ему и Розмари действительно нужна помощь. Осталось узнать, почему доставить их необходимо именно в Аркадос – город, который все Скользящие обходят стороной.

– Гратта Хардисс, даже принимая во внимание наши с вами длительные и плодотворные отношения, я не могу сделать вам скидку. – Эндлер, высокий усатый торговец с вечно усталыми глазами, озвучивает приговор, не глядя на меня.

Перекладывает списки, сортирует отчёты – лишь бы не смотреть мне в глаза.

– Армелит в очередной раз подорожал. У меня осталось всего четыре тонны руды, которые я готов продать по старой цене. Так сказать, по старой дружбе.

– Но этого едва хватит, чтобы добраться до соседнего мира! – Я стараюсь держать себя в руках, но в голосе всё равно прорезаются нотки отчаяния.

– Агата… – Эндлер откладывает документы и наконец-то смотрит на меня с теплом и добротой, но всё же я вижу в этом взгляде принятое решение. – Я и так иду тебе на уступки, Доминион повысил налоги, армелит дорожает буквально каждый день, а у меня пять голодных ртов на руках. Забирай четыре тонны, поднимай расценки на перевозки – будет и тебе счастье.

Мне хочется возразить, может быть, даже поскандалить. Но вбитые Мирандой манеры не позволяют мне окончательно выйти из себя. Я лишь степенно киваю и ставлю магическую подпись на контракте.

– Спасибо, грат Эндлер, я ценю вашу доброту, – умудряюсь выдавить из себя положенную любезность и разворачиваюсь к выходу.

Торговец что-то бубнит про себя и отходит к старому допотопному почтовому передатчику. Бросает туда наш договор, что успокаивает меня: уже через пару минут на вокзале начнётся загрузка купленной руды в хранилища «Торопыги».

– Судя по твоему лицу, моё отсутствие никак не улучшило условия сделки. – Похоже, пока меня не было, былое благодушие вернулось к Маркусу.

– Да, – коротко бросаю я и сбегаю с крыльца.

Что-либо объяснять нет никакого желания, потому я лишь молча осматриваюсь по сторонам, прикидывая в уме мало-мальски дельный план.