Он замолчал, и некоторое время они ехали в тишине.

– Но остался дворец. – Хельмут и Глассия не сразу поняли, что в какой-то момент рассказывать начал Лайош. – Никто не знает, что сталось с теми, кто оказался в пределах купола в момент его появления. Никто не знает, что случилось с Дегной, её гвардией и двором.

– И сокровищницей. – Добавил Ганрен.

– Учитывая, что стало с теми, кто заходил, догадаться нетрудно. – Заметил Хельмут.

– Возможно, на тех, кто его сотворил, купол может действовать иначе. – Предложила Глассия.

– Фактов мало. Много догадок. – Ответил Ганрен, достав трубку и закурив в ней какие-то травы. – Мы стоим тут уже второй месяц, но так ничего особо не узнали. Все тайны там – внутри.

– Думаете, там ещё что-то цело? – Уточнил Хельмут.

Ганрен кивнул. – Как я говорил, поле полупрозрачно. За ним видны силуэты дворцов. За многие десятилетия они не изменились.

– Но никого там не видели? – Уточнила Глассия.

Ганрен покачал головой. – Вы скоро сами всё узнаете. Мой наниматель надеется на вас.

– А что вы хотите найти? – Поинтересовалась девушка.

Ганрен немного подумал. – Знания. В этом дворце располагалась обсерватория и императорская библиотека, больше которой, по слухам, нет и не было никогда на всем свете. А сейчас эти тайны скрыты от всех этим проклятым куполом. Чтоб её, эту императрицу.

При этих словах Лайош бросил на него неприязненный взгляд.

– Всегда интереснее то, до чего трудно добраться. – Девушка улыбнулась.

Ганрен кивнул. – О да. Но здесь и вправду хранились такие труды, которые не было больше нигде. Но скажите, друзья, зачем сюда прибыли путешественники с другого континента?

– Я всю жизнь общался с призраками. – Сказал Хельмут. Увидев на себе заинтересованный взгляд Ганрена, гордо улыбнулся. – Это моя работа. Я упокаиваю мёртвых. Не все из них хотят отходить в иной мир. Некоторых приходится уговаривать. А это место, судя по рассказам, знаменито своими призраками. Здесь есть над чем работать.

– Хорошо. Даже очень хорошо. – В голосе Ганрена послышалось облегчение. -Нам это понадобиться. Ну а вы. – обратился он к Глассии. – Полагаю, вы прибыли со своим дедушкой?

– Всё верно. – Она улыбнулась. – Я приплыла вместе с ним. Мы – одна семья.

– Снова вврёшь. – Шёпот псевдодракона звучал, как у воспитателя, поймавшего ребёнка на лжи. – Ты прришла не за этим.

– За этим тоже. – прошептала она.

– Зачем только не приедут. -Ответил Ганрен. – Разве у тебя, Хельмут, в твоей стране мало призраков?

– О нет. Их там полно. Но большинство их – простые люди. Но они не несут в себе никакого значения. За ними не стоит никакой хорошей истории.

– А ты, значит, приехал за славной историей?

– Попрошу на «вы». И да. Я надеюсь, что ваша Империя, ну или то, что от неё осталось, подарят мне незабываемый опыт.

Ганрен выдохнул колечко дыма и откашлялся. – Чтож, здесь вы не останетесь равнодушным. Этот город производит впечатление, даже в виде руин.

Ехали четыре дня. Лес вокруг густел и постепенно превратился в непролазный бурелом. Дорога сужалась, превратившись в тропинку, по которой лошади могли ехать только друг за другом.

На пути им встретились всего две деревни. Во второй они закупились провиантом, так как Ганрен предупредил, что дальше до самой столицы не будет селений.

– Все бояться там жить.

– Призраки выходят за пределы круга? – уточнил Хельмут.

– Нет. Никогда такого не было. Но вы же знаете крестьян. Они готовы каждой мухи испугаться.

– Из можно понять. – Сказала Гласия.

Ганрен неопределённо кивнул. – Отчасти.

Последующие несколько дней они шли, не встретив ни одной живой души. Ни одного путника. Даже следов стоянок.

Однако, им попались несколько высоких белокаменных колонн с выбитыми цифрами.

– Дорожные столбы. – Пояснил Ганрен. – Чтобы путники знали, сколько миль осталось до столицы. Мы приближаемся.

Пару раз где-то в лесу они замечали высокий здания.

– Полюбуйтесь, друзья. – Указал на них Ганрен. – Когда-то здесь были большие поля. Здесь пахали землю, ставили церкви, виллы. Местные веками облагораживали эти земли. А природа поглотила всё это за пару десятков лет.

– И так со всем, что создано нашими руками – Мрачно сказал Лайош. – Вот цена нашим усилиям.

– Усилия, друг мой, нужно прилагать постоянно. – Заметил Хельмут.

– Ты говоришь это войну.

– Потому и говорю, друг мой. Война – дело временное. Созидательный труд требует упорства.

Лайош не сказал не слова, но посмотрел на него таким тяжёлым взглядом, что Хельмут стал нем, как рыба.

Вскоре за лесом впереди показалась заросшая стена. В какой-то момент лес внезапно сменился огромной длинной аркой, в которой явно стояли огромные тройные ворота.

– Именно здесь захватчики ворвались в город.

Лайош едва заметно кивнул.

– Как же они прорвались через это? – Поинтересовалась Глассия.

– Измена, скорее всего. – Сказал Лайош. – Многие были недовольны правлением Дегны.

Сразу за ними начинались высокие каменные дома. Огромные, будто в некоторых из низ жили гиганты. Бесконечные заросшие руины, тянущиеся, казалось, до самого горизонта. Кое-где они ещё сохранились, возвышаясь над главной улицей. На их стенах можно было разглядеть какие-то барельефы и символы, сейчас нечитабельные из-за растений.

И никого. Даже животных. Лишь пару раз им попадались обглоданные скелеты.

Лошади шли медленно. Их копыта ударялись об камень, издавая гулкий стук, отражавшийся от домов мёртвым эхом. Четвёрка заворожено смотрела на это великолепное зрелище – остатки города, равного которому не видел никто из них. Даже разрушенный, заросший, покинутый, он продолжал удивлять своими размерами.

Лайош всё время смотрел под копыта лошади, словно погруженный в глубокую думу.

Далеко за домами виднелся синеватый купол, накрывающий центр города.

Вскоре на дороге встретились два свежих трупа. Хельмут остановил всех и слез с лошади перед телами. Они были поедены хищниками, но большая часть была цела.

– Чего там? – Спросил Ганрен. – Поехали. Тут немного осталось.

– Они умерли день назад. Их души нужно проводить в путь.

– Это долго?

– Прояви уважение. – Голос Лайоша звучал спокойно, но от него Ганрену расхотелось спорить.

Хельмут достал из рюкзака немного сухой травы. Глассия поднесла ему спичку и флакон с ритуальны маслом.

Сев перед телами в позу ученика, он поджёг траву, которая дала ароматный терпкий дым. Затем покапав на палец немного масла, сделал несколько мазков по лицам и закрыл глаза.

– Палида, проводник мёртвых, владычица наших душ, прими эти души, чьи тела умерли против их воли. И даруй им покой в своих владениях. Да будет воля твоя.

Если бы Хельмуту задали вопрос: «Что такое душа?», он бы описал её, как «плёнку». Плёнку, обтягивающую тела, будто придающую им форму и свойства. У одних она была тонкой, лёгкой, почти незаметной. У других, как у Лайоша, она была вязкой, прочной. У одних она была шершавая, неприятная на вид. У других гладкой, ровной.

В этих двоих она была зыбкая, лёгкая в одних местах и тяжёлая в других, будто рваная. Когда он произнёс слова молитвы, то почувствовал, как эта плёнка начала медленно отделяться. А вместе с этим тело будто освобождалось от тяжёлого груза и он улетал вверх, как если бы был легче воздуха.

– Куда оно улетает? – Думал каждый раз Хельмут. – Неужели царство Паллиды где-то на небе?

Истории молчали об этом. Как и сама Паллида.

Он сидел так несколько минут, пока души не исчезли совсем.

Они с Глассией убрали их с дороги, и группа продолжила путь.

– Вы не будете их хоронить? – Удивился Ганрен.

– Их души уже ушли. – Отозвался Хельмут. – Теперь это просто куски мяса.

Ганрен поёжился. – Странное у вас отношение к телам. У нас их принято хоронить или хотя бы сжигать.

– Тела – лишь вместилища душ. Без них они бесполезны. Так учит нас Паллида.