Услыхал великий князь Юрий Ингваревич Рязанский о приходе безбожного царя Батыя и тотчас послал гонца в город Владимир к благоверному великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому, прося у Георгия Всеволодовича помощи на безбожного царя Батыя или чтобы он сам пошел на него. Но князь великий Георгий Всеволодович Владимирский сам не пошел да и помощи не послал, так как сам по себе хотел сразиться с Батыем.

Великий князь Юрий Ингваревич Рязанский, услыхав, что нет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, поскорее послал за братьями своими: и за князем Давыдом Ингвареви-чем Муромским, и за князем Глебом Ингваревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за другими князьями послал. И решили они, что нечестивого нужно умилостивить дарами. И отправил Юрий Ингваревич сына своего, князя Федора Юрьевича Рязанского, к безбожному царю Батыю с дарами и молением великим, чтобы Батый не воевал Рязанскую землю.

Князь Федор Юрьевич пришел на реку на Воронеж к царю Батыю и принес ему дары, и молил царя, чтобы тот не воевал Рязанской земли. Безбожный царь Батый, льстивый и немилосердный, принял дары и лживо обещал, что Рязанскую землю воевать не будет. А сам ярился-хвалился всю Русскую землю повоевать.

И начал Батый просить у рязанских князей, чтобы они прислали ему в наложниц своих дочерей или сестер. Тогда один из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю на князя Федора Юрьевича Рязанского. Он сказал ему, что у князя княгиня из царского рода и прекрасна собой.

Царь Батый, лукавый и немилостивый в неверии своем, охваченный похотью своею, сказал князю Федору Юрьевичу:

- Дай мне, княже, увидеть жены твоей красоту. Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский, усмехнувшись, ответил царю:

- Не пристало нам, христианам, тебе, нечестивому царю, водить жен своих на блуд. Вот если нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть начнешь.

Безбожный царь Батый разъярился, и ожесточился, и повелел без промедления убить благоверного КНЯЗЯ Федора Юрьевича, а тело его велел бросить зверям и птицам на растерзание. И других князей и лучших воинов поубивал.

А один из пестунов князя Федора Юрьевича, по имени Апоница, утаился и горько плакал, глядя на благородное тело честного господина своего. И, увидев, что никто не охраняет его, взял он возлюбленного своего государя и тайно его схоронил. И поспешил он к благоверной княгине Евпраксии, и рассказал ей, как нечестивый царь Батый убил благоверного КНЯЗЯ Федора Юрьевича.

Благоверная княгиня Евпраксия стояла в то время в превысоком тереме своем, держа на руках любимого сыночка своего, князя Ивана Федоровича. И как услышала она такую скорбную весть, горести преисполненную, то сразу же ринулась с высоты терема своего с сыном своим князем Иваном на землю и разбилась насмерть.

И когда услыхал великий князь Юрий Ингваревич о том, что убит возлюбленный сын его, князь Федор, и другие князья и многие лучшие люди перебиты безбожным царем, то начал он с великой княгиней и с другими княгинями и с братией своей оплакивать их. И весь город на долгое время предался плачу. И едва великий князь отдохнул от великого того плача и рыдания, как стал собирать воинство свое и готовить его к бою. И, увидев братию свою, и бояр своих, и воевод, храбро и мужественно собирающихся на битву, князь великий Юрий Ингваревич простер руки к небу, прослезился и сказал:

- Избавь нас от врагов наших, боже, и от поднимающихся на нас избавь нас, и спаси нас от сонма лукавых и от множества творящих беззаконие. Пусть будет путь их темен и скользок.

И сказал он братии своей:

- О государи и братия моя, если мы из рук господних благое получали, то неужели злого не вытерпим? Лучше нам смертью вечную жизнь приобрести, нежели быть в неволе у поганых! Я, брат ваш, первым из вас выпью чашу смертную за святые божий церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего, великого князя Ингваря Святославича.

И пошел он в церковь пресвятой владычицы богородицы, честного ее Успения. И пролил обильные слезы пред образом пречистой богородицы и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславне, и принял благословение от епископа и от всех священнослужителей.

И выступили рязанцы против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ Рязанского княжества. И напали на него, и стали биться крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много пало сильных полков Батыя, и царь Батый, увидев, как крепко и мужественно бьются рязанские воины, испугался. Но разве против гнева божьего можно устоять?! Ведь силы Батыя были велики и неодолимы: один рязанец бился с тысячью, а двое с десятью тысячами.

Увидел князь великий гибель брата своего князя Давыда Ингваревича и воскликнул:

- О братия моя милая! Князь Давыд, брат наш, прежде нас чашу испил, так неужели и мы этой чаши не изопьем!

И пересели с утомленных коней на свежих и начали биться еще крепче. Проезжая из конца в конец бесчисленные и сильные полки Батыя, рязанцы храбро и мужественно бились, так что все полки татарские удивлялись крепости и мужеству рязанских воинов. И едва одолели их сильные полки татарские.

Тут убиты были: благоверный князь великий Георгий Ингваревич, брат его князь Давыд Ингваревич Муромский, брат его князь Глеб Ингваревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский, и многие князья местные, и воеводы крепкие, и воинство храброе - удальцы и резвецы рязанские. Все, как один, умерли и единую чашу смертную испили! Ни один из них не оставил поля битвы - все вместе мертвыми лежат.

Эту беду навел на нас бог грехов ради наших. А князя Олега Ингваревича взяли в плен еле живым.

Царь же, увидев, что много силы воинской у него пало, стал сильно скорбеть и ужасаться тому, сколько побито татар. И начал он воевать Рязанскую землю, веля бить, сечь и жечь без милости. И город Пронск, и город Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей перебил немилосердно. И текла кровь христианская, как река многоводная, ради грехов наших.

Царь Батый увидел прекрасного и храброго Олега Ингваревича изнемогающим от тяжелых ран, и захотел он его вылечить от тех ран великих и обратить в свою веру. Князь же Олег Ингваревич посмеялся над царем Батыем и назвал его безбожником и врагом христианства. Окаянный Батый, воспылав гневом в мерзком сердце своем, тотчас повелел Олега ножами на куски разрубить. Это - второй страстотерпец Стефан, и принял он венец своего страдания от всемилостивого бога, и испил чашу смертную равно со всей своею братиею.

Окаянный царь Батый начал завоевывать Рязанскую землю и пошел к городу Рязани. И осадили враги город, и бились неотступно пять дней. Батыево войско все время переменялось, а горожане сражались без перемены. И многих горожан убили, многие были ранены, а многие от великих трудов совсем обессилели. И вот на шестой день, рано утром, подступили поганые к городским стенам, одни с зажигательными орудиями, другие с пороками, а иные с тысячами осадных лестниц, и взяли город Рязань в 21-й день месяца декабря.

Ворвались они в соборную церковь пресвятой Богородицы и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, вместе со снохами ее и с прочими княгинями порубили мечами, а епископа и всех священников огню предали, сжегши их в святой церкви, а множество других погибли от оружия. А в самом городе бесчисленное множество мужчин, и женщин, и детей мечами были посечены, а других в реке потопили, а людей церковного чина и иноков до последнего перебили, и весь город сожгли, и все узорочье прославленное - богатство рязанское и сродников рязанских князей, киевское и черниговское, - захватили, и храмы божий разорили, и во святых алтарях много крови пролили.