Литмир - Электронная Библиотека

Чем больше Магнус Горнвальд поглощал чьи-то тексты на разных языках и при этом увеличивал дозу эликсира вдохновения, тем больше зависти он испытывал к их создателям. Наконец муки зависти стали невыносимыми, но прекращение эксперимента означало полное фиаско и потерю смысла всей жизни! И Магнус Горнвальд мужественно продолжал работу. Появление острого чувства зависти от употребления снадобья молодой алхимик считал побочным эффектом его воздействия на организм. Он и не подозревал, что именно эликсир, созданный доктором Фаустом, и порождает зависть к чужому творчеству.

И однажды, пробудившись от беспокойного сна, Магнус Горнвальд схватился за перо с дерзкой мыслью создать захватывающее и удивительное произведение, превосходящее по глубине мысли гениального Льва Толстого, а популярностью соперничающее с самим Дюма-отцом.

Не вдохновение, конечно же, мой дорогой Ник, водило пером Магнуса Горнвальда, а озлобленность и отчаяние – плохие союзники истинного творчества! Горнвальд начал создавать своё произведение, но так и не смог довести дело до конца, отбросив рукопись в сомнении и ненависти к собственной писательской несостоятельности. Теперь он ещё больше жаждал завершения работы над чудодейственным эликсиром вдохновения! Последнее как раз напрочь отсутствовало у новоиспечённого писателя.

Однажды вечером, когда силы покидали Магнуса, он, накапав десятикратную дозу снадобья в стакан с водой, в отчаянии прокричал: «Фауст! Фауст!» – и выпил залпом эликсир, в сердцах сломав перо. Впервые за три года бесконечной упорной работы Магнус Горнвальд почувствовал себя ребёнком, беспомощно пытающимся построить башню из песка, и хотел было разрыдаться. Но подступившие слёзы вдруг отхлынули, и сердце забилось так сильно, так упоительно сладко, будто говоря: «Ты нашёл ключ! Это слово – «Фауст»! Ты оказался прав. Ты победил». От сильного волнения Магнус еле переводил дыхание, не в силах успокоить сердцебиение.

Он – неожиданно для себя самого – взял перо и вывел на листе бумаги заголовок: «Мерцающая башня». А дальше – он бы поклялся – всю ночь, не помня себя, писал, упиваясь блаженством творчества, создавая на одном дыхании строку за строкой, главу за главой, пока не уснул в кресле с улыбкой безмятежного счастья на устах.

Проснувшись утром, Магнус Горнвальд не поверил своим глазам: он написал роман за ночь! Эликсир сработал! И слово «Фауст», в отчаянии слетевшее с уст молодого алхимика, оживило волшебное снадобье. В этом теперь Магнус Горнвальд убедился на собственном опыте. Учитель снова жил рядом со своим учеником независимо от воли последнего. На радостях Магнус смирился с необходимостью всякий раз повторять имя, которое когда-то хотел навсегда вычеркнуть из памяти, и признал, что доктор Фауст всё же достоин почитания.

Ник усердно внимал каждому слову Скрибиуса и даже ни разу не переменил позу, устремив на удивительного собеседника восторженный, исполненный благоговения взор. Последние слова рассказчика заставили сердце мальчика радостно забиться, и, казалось, проницательный Скрибиус услышал его усилившуюся пульсацию:

– Рано ты обрадовался, Ник. Ты, наверное, подумал о том счастье, которое наконец-то наполнило всю оставшуюся жизнь Магнуса Горнвальда! Мысль о собственном величии пронеслась сейчас у тебя в мозгу, как и тогда, когда ты восхитился результатом своих ночных бдений. Но не тут-то было!

И тонкие губы Скрибиуса замерли в ироничной улыбке, заставившей сердце Ника моментально похолодеть. Послушник, не выдержав пронзительного взгляда собеседника, опустил глаза долу.

Скрибиус продолжал:

– Когда Магнус открыл первую страницу рукописи, он в ужасе остолбенел, ибо его взору открылся текст, написанный на неизвестном ему языке. Тонкая кружевная вязь, похожая на арабские письмена, причудливо извивалась на каждой из трёхсот страниц. В конце последней же стояла разборчивая подпись с узнаваемым росчерком: «Сунгам Дальвангор».

Внутреннее чутьё подсказывало Магнусу, что всё написанное имеет смысл и представляет собой законченное повествование. Но совершенно сбитый с толку столь странным поворотом дела, Горнвальд испытал сильнейшее потрясение. И если бы не могучая воля к победе, молодой человек провёл бы остаток дней своих в лечебнице для умалишённых.

Магнус Горнвальд проводил эксперимент за экспериментом. И каждый раз он не мог отдать себе отчёт в том, когда переставал быть Магнусом Горнвальдом и становился Сунгамом Дальвангором, обычно так подписывающимся под очередным произведением на неизвестном языке.

Наконец, измученный неудачами и одиночеством, Магнус Горнвальд пришёл к мысли о том, чтобы найти единомышленника, сведущего в лингвистике гораздо лучше него самого.

И тут на сцену является ваш покорный слуга. Но это уже совсем другая история.

Скрибиус вздохнул и сплёл на груди длинные пальцы с острыми отполированными ногтями. Чётки неподвижно повисли между его ладоней.

– Сейчас, возможно, мой друг, всё услышанное покажется тебе ещё более невероятным, чем прежде. Но я расскажу всё, как было на самом деле, – и пальцы Скрибиуса снова пришли в движение, перебирая жемчужину за жемчужиной. – Когда Магнус Горнвальд окончил своё первое творение под заголовком «Мерцающая башня», я уже спускался по крутым её ступеням, получив задание от Магистра Света Люксамора. Я шёл, чтобы уничтожить формулу доктора Фауста.

Ник вопросительно взглянул на рассказчика, но не осмелился произнести своё «но почему?», отдавая себе отчёт в том, что почти знает ответ. Тому, что Скрибиус спустился с Мерцающей башни, Ник совершенно не удивился. Он вообще уже ничему не удивлялся, всем своим существом сознавая, что перед ним сидит не-совсем-человек, и терпеливо выжидал, когда Скрибиус сам расскажет, кто же он на самом деле.

Немой вопрос мальчика не остался без ответа.

– Доктор Фауст был гениальным учёным, – пояснил Скрибиус, – опередившим своё время на два столетия. Вдохновлённый любовью, он сумел раскрыть весь свой творческий потенциал. Он почти проник в Тайну Великого Перехода между мирами, но не успел осознать это. Ему не хватило времени, отпущенного судьбой, на продолжение эксперимента, что успешно осуществил его способный амбициозный ученик.

Слава Богу, Магнус Горнвальд по природе своей души был устремлён к Светлой стороне Мироздания. Ведь если б это было не так, он не смог бы ни в мыслях допустить, ни затем признать, что фамилия его учителя и есть искомый «пусковой механизм» эликсира вдохновения.

Видишь ли, друг мой, в Сознании Высших Cил Света существует идеал справедливости. Авторские права должны были остаться за Рихардом Фаустом, а не за кем-либо иным. Горнвальд всё же чтил справедливость и в итоге оказался вознаграждён, получив работающую субстанцию.

А теперь, что касается цели моего появления рядом с тобой, мой друг, – и Скрибиус загадочно улыбнулся, пристально глядя на притихшего мальчика. – Когда доктор Фауст умер, эликсир был почти готов, и Магнус Горнвальд испытал его воздействие на себе как чувство иссушающей зависти. И всё из-за этого «почти». Эликсир действовал и действовал мощно, заставляя мозг честолюбивого молодого человека порождать такое творение, в которое он следом впрыскивал яд собственного сомнения. Поэтому Горнвальд так и не окончил своё произведение, создаваемое в часы воздействия несовершенного эликсира. Формула доктора Фауста, лежащая в основе его изобретения, оказалась тем коробком со спичками в руках трёхлетнего ребёнка, неумелое обращение с которым вело к трагедии. Трагедия и случилась. И случилась она в будущем, в том моменте времени, где мы с тобой сейчас, Ник.

Всё во Вселенной связано со всем в пространстве и во времени. Вы, люди, не одиноки. (Я уже говорил о других мирах, в которых Сознание Творца получает иной опыт, пребывая в многочисленных формах живых существ, отличающихся от тех, что на Земле.) Локальные трагедии случились ещё в нескольких мирах. Пошла цепная реакция разрушения миров, Ник! Надо её остановить! Вот почему мы встретились здесь и сейчас, мой друг. Ты вернулся, чтобы всё исправить, а я – рядом с тобой, чтобы помочь, как и тогда, две сотни лет назад, на берегу старого Ара, где мы впервые познакомились на Земле.

8
{"b":"821480","o":1}