Странно было только, что при жадности Исаева на его территории кроме дома в одном углу участка и бани в другом, не было ничего. Даже деревьев не было. Один газон и тот плешивый.

Я успела осмотреть всё и сесть ровно, излучая безразличие до того, как Исаев вышел из дома. В чистой белой рубашке с коротким рукавом и по-прежнему чёрных, но чистых брюках, он лучше не стал. А при взгляде на него я ещё больше удивлялась своей реакции на поцелуй. Может это в кефире дело?

Он, видно, забродил и у меня от него разум помутился.

– Теперь можем ехать, красавица! – радостно оповестил Исаев, садясь за руль.

До моего дома мы ехали молча, и чем ближе подъезжали, тем больше я успокаивалась. С чего-то решила, что всё кончено, но не тут-то было.

– Будь готова, я завтра в девять за тобой заеду, – без всякого предисловия заявил Исаев, остановив машину возле моего дома.

– Зачем это?! – возмутилась, могла уже без страха это делать ведь я была дома.

– Устрою тебе другое свидание. Это так себе вышло, но мы выяснили что рестораны не твоё. Да? – это его тихое «да» вкупе с похотливым взглядом на мой наряд заставило потерять дар речи.

Секунд сорок или даже минуту я хлопала ресницами. Ни то что ответить, я даже не в силах была соображать. Просто пялилась на Исаева с открытым ртом, без слов, пока этот Медведь не щёлкнул пальцами перед моими глазами.

– Зачем это?! Мы же всё выяснили! – запоздало возмутилась я, спешно пытаясь открыть дверь, но она не поддавалась, – У вас тут заело что-то, – обратилась к Исаеву, и он рассмеялся.

– Там всё в порядке. У меня в другом месте заело, – с улыбкой на одну сторону и прищуренным правым глазом, Исаев нажал какую-то кнопку, и я почти вывалилась из машины.

И то, почти только потому, что Исаев придержал за платье.

– Цветы забери, – напомнил мне о двух букетах, лежащих на заднем.

– Я с вами никуда не поеду завтра, мы всё выяснили. Это была ошибка, раз вы ничего не решили с моим отцом меня не спросив, значит я против! Просто скажите ему, что я для вас не подхожу. Скажите ему, что я дурна собой и у меня скверный характер, как у ретивой кобылы, – спокойно просила его, пытаясь достать цветы со своего места, – Хотя нет, наоборот, скажите ему, что я для вас слишком покорная, – добавила, отец же семь шкур спустить обещал, если вести себя буду плохо, а ретивая – это нехорошо.

– Не могу, так сказать, – заявил Исаев с довольной рожей, он едва косился в сторону моей задницы и до меня дошло, чем этот увалень занимался, пока я пыталась достать букеты.

– Старый похабник! – охарактеризовала его и выскочила из машины, снова под его хриплый хохот.

Хотела швырнуть ему его розы в стекло, но осеклась, увидев отца за воротами. Он словно караулил меня, а при нём я не могла такого вытворить, опасалась не за себя, а за маму. Отец нашего разговора не слышал, но я и так могла получить за то, что дверью машины громко хлопнула.

– Ника! – Исаев окликнул, – Форма одежды спортивная, в девять заеду! – проорал и умчался на своём джипе, оставив меня ни с чем.

И ведь Исаев так громко орал, что папа наверняка слышал всё не хуже меня. Теперь соврать, что этот старикашка против не выйдет.

Понуро поплелась в дом, всучив лыбящемуся идиоту Борьке букет роз.

– А мне на кой? – хмыкнул братец.

– Ну как же, розы цветы дорогие, здесь штук тридцать, кажется. Вот, на рынке с отцом загоните по сходной цене. Считайте, не зря кормили, уже и первую прибыль вам принесла, – заявила я, вытягиваясь в струну и гордо подняв голову.

– Ника! Прекрати ерепениться! – закричал отец, грозя кулаком.

Совсем ополоумели!

Ничего не ответив, забежала в дом. Мама встретила с тревогой во взгляде, от которой мне было больно. Я не хотела, чтобы она переживала и нервничала, для мамочки всегда желала самого лучшего ровно, как и она для меня.

– Мамуля, это тебе! – с радостью вручила ей букет полевых цветов, поцеловала в прохладную от пота щёку.

– Как ты? Он тебя не обижал? – волнуясь, спросила мама, не обратив внимания на цветы.

– Ну что ты! Не накормил только, сказал что наряд у меня для ресторанов неподходящий понимаешь ли, так что мам, грей обед! Есть хочется! А я пока переоденусь, – всё это проговорила бодро и взбежала по лестнице к себе, чтобы мама не видела моих слёз.

Ещё одна ночь, а я снова так и не смогла заснуть. Всё думала, представляла, как сбегу из дома и обязательно вместе с мамой, потому что Исаев не отвяжется. Нужно только побольше денег насобирать…

Заснув под утро, к назначенным Исаевым девяти часам я еле сползла с кровати. Умылась кое-как, одеваясь в первую попавшуюся под руки кофту и брюки, вяло зажевала пирожок всухую, и под чутким вниманием брата и отца вымелась за ворота. Ждать гостя дорогого.

– А ты что это? Ты вот так вот на свиданку собралась? – жужжал над ухом Костя, стоя с другой стороны забора.

– Да. Так и собралась, а что? У тебя с Исаевым разные вкусы, парад проституток отменяется! – крикнула на всю улицу, зная, что от отца и братца выхватить не успею, машину Исаева было уже видно и она приближалась ко мне с большей скоростью чем папа, а Костя так удачно зацепился за зубец забора, что я успела от него отскочить.

Перебежала на другую сторону и в притормозившую возле меня машину Исаева вскочила, как в спасательный круг для утопающего.

– Какая милая, так тебе больше идёт, – радостно пробасил Исаев, трогаясь с места.

– Да? – удивилась даже искренне, ведь вид у меня был помятый.

Практически две бессонные ночи, жуткий вчерашний макияж от которого всё лицо опухло и на голове криво собранный пучок.

– Врать не приучен, – напомнил Исаев.

Ну и вкус у него…

Хотя… лучше уж такая помятая, чем проститутка!

– Спасибо, – буркнула и заткнулась.

Мне было всё равно, куда меня Исаев повезёт, я только снова обдумывала, где бы денег найти на наш с мамой побег. Мысль как-то получить их от самого Исаева проскальзывала минувшей ночью, но я ей пренебрегла. С утра она уже не казалась такой глупой и безнадёжной. Сказаться согласной на этот брак, наверняка же отец, да и сам Исаев вложатся в торжество. Выпросить побольше денег на платье, бантики и прочие свадебные финтифлюшки, а на самом деле на дорогу в город и жизнь на первое время.

Пока в моей голове строился коварный и беспощадный план по оставлению всех с носом, Исаев свернул с дороги в поле. С одной стороны росла кукуруза, другая половина поля по которой мы ехали, отдыхала, и именно на этой половине стоял вертолёт.

– Мы что на нём летать будем?! – от восторга я не могла дотерпеть, когда подъедем ближе к диковинной для меня технике, и высунулась из открытого окна.

Вертолёт этот я видела не раз в небе. Весь посёлок наблюдал за полётами Исаева над его владениями. Кто со злостью, желая ему грохнуться с высоты и разбиться, мальчишки с завистью и желанием полетать, мне же всегда было любопытно, зачем эти полёты нужны? Считала их ерундой и выпендрежем, но и интересно правда, как наш посёлок выглядит сверху.

– Будем, – ответил Исаев, посмеиваясь над моей реакцией, – Аккуратней! Эй! Вывалишься! – ругаясь тут же, затащил меня за пояс брюк на место.

И снова Исаев не изменил себе. Как и первое наше свидание втиснул в свой обеденный перерыв, так и вторая встреча была совмещена с рабочими моментами. Кроме нас летел ещё какой-то мужик и сам пилот. Меня просто усадили у окошка вертолёта и забыли про моё существование сразу же! Все свои страхи и переживания я делила с ремнём безопасности, которым меня накрепко пристегнул Исаев перед взлётом. Сам взлёт был страшным, шумным, нас болтыхало из стороны в сторону и мне хотелось попросить, чтобы меня высадили, но даже если бы я орала, никто бы меня не услышал. Наушники что на меня надели мало помогали от шума, уши всё равно заложило.

Все неудобства отошли на второй план, как только мы поднялись выше деревьев. Намного выше. Дух захватывало от этого невероятного ощущения полёта и простора. Я даже дышать нормально не могла. Каждый раз приходилось делать глубокий вдох, словно не в воздухе лечу, а выплываю из-под воды после длительной задержки дыхания.