В приличных женщинах.

 Яркий макияж, короткое платье, высокие туфли, все то, чего я никогда в жизни на себя не примеряла. И надеялась, что это оттолкнет Исаева. Он откажется от своей идеи, не желая видеть такую прости господи в роли своей жены.

– Господи, что с тобой Саша сделала?! – возмутилась мама, увидев меня.

– Ну, а мне нравится, – хохотал, Костя, – Исаев же мужик, а не нянька в детском саду, ему женщина нужна, не лялька с косичками, – рассуждал братец, снова что-то жуя.

Нашу беседу возле дома прервал сигнал. Я взглянула на часы, ну неужели так быстро время прошло? Казалось, ещё рано, но вот уже и обед.

– Приехал, ну, давай сестрица, не подведи! – приобнял меня гад, я еле увернулась.

Мама перекрестила меня, и я решительно пошла к воротам, но несмело вышла на улицу к большой чёрной машине.

Исаев сидел за рулём, провожая меня взглядом. Он опустил стекло, медленно снял тёмные очки и на лице его было удивление. Не могла понять понравилась ему или нет. В машину он меня не приглашал, но я набралась смелости и роль свою решил отыграть до конца.

– Здрасьте! – сказала по-хамски, пытаясь не упасть, прошла к машине.

– Ну привет! – усмехнувшись, произнес Исаев медвежьим голосом, открыв дверь изнутри.

Для меня отдельным выступлением стала посадка в машину. Пришлось изловчиться, чтобы забраться в этот высокий внедорожник, оставив платье на месте.

– Это тебе, – произнес Исаев, как только села и достал с заднего сидения букет роз, – Пока не знаю, какие цветы ты любишь. На первый раз розы, вроде, красивые.

– Спасибо, – поблагодарила его, принимая букет, понимая, как сглупила.

Нарядиться-то я нарядилась и как проститутка выгляжу, но вести себя иначе, чем я есть, я не могла, а Исаев, даря букет, уже предположил, что не последний. Значит, ему и такая прости господи нравиться?!  Хотела со страха всё переиграть, отказаться, но было поздно. Исаев уже тронулся с места и куда-то меня повез.

Исаев проехал почти весь посёлок и остановился возле крайнего магазинчика, пока я гадала, куда он меня повезёт. Если в «Крит», то не жмот, а если в «Чебуречную», то права Саша, жмот и все старания братьев и отца тем более глупы и бессмысленны.

– Подожди меня тут, я сейчас. – попросил Исаев и вышел из машины, оставь меня одну.

Я решила время зря не терять, и пока этот Медведь был в магазине, осмотрелась. В салоне была идеальная чистая, не то что в отцовской. Хотя вода с мылом нам доступны, но ни папа, ни братья не заботились о порядке в машине, ссылаясь на то, что она старая и ржавая. Не любила ездить на ней из-за пыли, но в Исаевской было сидеть приятно несмотря ни на что. Вот и у меня будет такая же, мечтательно думала я, рассматривая красивые детали, ровные строчки на коже, яркий экран. Всё было таким красивым и чистым, ни соринки, за исключением фантиков от конфет в подстаканнике. Хотя и они были аккуратно сложены ровной стопочкой. Несмотря на то, что в салоне дул прохладный воздух мне было жарко и ладони вспотели. Держа букет, осторожно вытерла по очереди каждую руку о колготки, попутно пытаюсь сделать платье длинней. Надо было брать то что с пайетками, оно было сантиметров на десять ниже чёрного.

– Ну и на кой я так вырядилась? – спросила саму себя, поглядывая на себя в зеркало.

Хотела посмотреть, что у меня с лицом. От макияжа Сашкиного ощущение было такое, что глаза вот-вот вывалятся. Вообще, вид у меня был прежний. Как у проститутки, но не простой, а как у жутко уставшей проститутки словно после рабочего дня. И зачем нужна эта косметика, которая только портит лицо? Правда я просто не спала всю ночь, может, это из-за этого?

Хотя это было и неважно, хотели надурить Исаева, а в итоге чувствовала полной дурой себя я.

Возле магазина просидела в машине где-то минут десять. Словно в цирке зверушкой. Мимо то и дело проходили бабки и любопытно заглядывали через окна, пытаясь понять, разглядеть, кто сидит в машине Исаева. Поначалу я отворачивалась, чтобы не узнали, а потом вспомнила про букет роз в руках и спряталась лицом в красные бутоны. Наверное, слилась в итоге с ними, потому что лицо у меня горело от стыда. Такой позор на весь посёлок мне устроили родные люди.

Никогда не прощу! Всего добьюсь, а им ничего от меня не достанется! Такие у меня были грандиозные планы.

Исаев вернулся с пакетом продуктов и сел за руль. Мы снова поехали только не в «Крит» и не в «Чебуречную», а уже за пределы посёлка. Тут мне совсем стало не по себе. Одно дело где-то в ресторане сидеть или в кафе среди других людей. Совсем другое быть наедине с мужиком бандитской наружности и соответствующей славой.

– А куда вы едете? Куда это вы везёте меня? – спросила у Исаева, пытаясь скрыть свой испуг нарочитой наглостью в тоне.

– В поле, – не шутя ответил Исаев, жутко глянув на меня, – Вообще я хотел пообедать с тобой в ресторане, но не могу себе этого позволить. Так что, едем на пикник, – объявил он, от слов о пикнике мне полегчало, немного.

А голос у него, конечно, медвежий, словно ворчит, а не говорит. Ещё и правда жмот, думала я. Но на пикник вроде бы неплохо. Хотя лучше бы всё-таки где-то на людях. От мысли, что этот толстяк полезет ко мне целоваться и лапать меня передёрнуло.

– А где пикник будет? Можно же было на речку поехать, – снова одёрнула платье, одета я совсем не для речки и пикников.

– Так там народу много, я знаю хорошее безлюдное местечко.  – ответил Исаев, улыбнувшись уголком рта.

 Ещё и косой… какой кошмар…

– Да ты не боись, я тебя не обижу! – заявил Исаев.

Видимо, у меня был совсем уж вид отчаявшийся.

– А я и не боюсь. Чего мне боятся? – заявила, смело глядя на него.

Где-то я уже читала, что надо смотреть на человека, чтобы не думал, что ты врёшь, боишься или стесняешься, и ещё что-то такое. Хотя чего-чего, а вот страха он у меня не вызывал.

На мой ему ответ только захохотал, как ненормальный. Смех у него, кстати, тоже какой-то медвежий. Прозвище Медведь ему так и напрашивалось.

Наша беседа как-то не клеилась совершенно. Её вообще не было этой беседы. И с каждой минутой рядом с Исаевым я чувствовала себя не в своей тарелке всё больше и больше. И в целом до места мы ехали, где-то минут тридцать… Целая вечность, когда с человеком не о чем поговорить, да и рядом сидеть не хочется.

Он привёз меня в бескрайнее поле. За которым даже реки не наблюдалось, из разнотравья сразу переходило в небо. Красиво хотя это была просто трава, вероятнее всего, кормовая для его же скота, что было очень символично. Ведь меня ему как бесправную скотину и предоставили. Вот и свидание у него со мной на поле с будущим кормом для коров.

Вышла из машины и стояла в сторонке, пока Исаев суетился с покрывалом. Он его расстелил, выложил продукты из пакета. Кефир фабричный в пластиковой бутылке, булочки с подтаявшим сахаром сверху и конфеты на развес. Было бы мило, если бы это был не Исаев, кто-то другой. Например, хоть Ваня Кочетов. Он небогат, зато не пузат и не косой, когда улыбается.

– Садись, – пригласил меня Исаев всё подготовив и сам завалился набок, прям на одеяло.

Нет, он не Медведь…

Тюлень.

Я потопталась на месте, понятия не имея, как сесть на одеяло. Ведь тогда точно платье задерётся до трусов, превратившись в майку.

А Исаев словно понял мои сомнения и метания. Со смехом поднялся и снова нырнул в багажник.  Вернулся он уже с пиджаком, который тут же обвязал рукавами вокруг моей талии, прикрыв ноги намного ниже колен.

– Ну вот. Так, получше, наверное, да? – спросил с улыбкой, кося на один глаз, – Теперь можешь сесть на покрывало спокойно, – предложил он, а я опешила от его проницательности.

Он же всё наше с Сашкой представление раскусил, и я уже точно знала, что выгляжу в его глазах полной идиоткой. С этим пониманием в голову взбрела новая идея. Решила, что может он откажется от меня, если буду косить под дурочку.

Жена дурочка то ему на кой?

– Спасибо! – поклонилась ему на манер русского народного, и скинув туфли, плюхнулась на одеяло уже без заботы о длине платья.