– Я никогда не считала тебя своим врагом.

Алек подошел к ней и замер. Она наблюдала за ним. Он был похож сейчас на холеного сильного кота, а она – на его добычу.

Он стоял перед ней, и его тепло окутывало ее, проникая внутрь, подобно тому как солнечные лучи проникают в набухшую почку, побуждая ее раскрыться.

Страх, боль и радость – все смешалось в сознании Кейт, когда он положил свои руки ей на плечи.

– Скажи мне, Кейт. Скажи, что случилось. Ведь должна же быть причина такого странного твоего поведения.

Кейт открыла было рот, поддавшись искушению довериться ему и все рассказать. Она знала, что он мог решить ее проблему.

Однако это не его проблема, напомнила она себе. И она никогда не простит себе, если он пострадает из-за нее.

Кейт попыталась высвободиться из его объятий, но он не пускал ее.

– Мне не следовало приходить. – Она должна уйти и как можно скорее. Он добивался от нее правды, но она не могла открыть ее.

Она хотела любви… любви, которая никогда не будет доступна ей.

Руки Алека сжали ее плечи.

– Перестань повторять одно и то же, черт побери! Мне надоело.

– Я должна идти.

Он колебался, стиснув зубы и пронизывая ее тяжелым взглядом. Затем опустил руки и отступил на шаг. Он не собирался удерживать ее.

Хотела ли она остаться с ним?

Да.

Кейт почувствовала, что ей трудно дышать, когда пылкий взгляд его темных глаз устремился на нее и подтолкнул вперед, как будто притягивая необъяснимыми невидимыми узами.

Она откинула голову назад, а он наклонил свою вниз. Его взгляд скользил по ее волосам, носу, щекам, а когда достиг губ, они вдруг пересохли и начали слегка подрагивать. Кейт смочила их языком и услышала, как он резко втянул воздух, а потом увидела, как его голова медленно и неотвратимо начала склоняться к ней. Ее губы раскрылись в предвкушении.

Алек поцеловал ее, и она закрыла глаза, ощутив необычайное блаженство. От него веяло виски, табаком и солнечным теплом. Она не могла противиться ему. Ее тело прильнуло к его телу, повторяя все контуры, как будто было создано специально для него.

Он слегка отстранился от нее.

– Ты пойдешь со мной? – спросил он хриплым страстным голосом.

Кейт вздрогнула, когда его теплое дыхание коснулось ее волос. Не в силах говорить, она только кивнула в ответ.

Он надел брюки, оставив все остальное, взял ее за руку и повел к двери кабинета. Кейт заколебалась, когда он открыл ее. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что она была в этой комнате, потому что стыдилась того, что сделала. Однако Алек не позволил бы ей сомневаться, и потому она последовала за ним. Она с облегчением обнаружила, что никого нет поблизости, когда они начали подниматься по лестнице. Она знала, куда они идут.

В комнату Алека. В его теплую уютную кровать, где она впервые познала блаженство любовных ласк под его магическим руководством.

Ее сердце учащенно забилось, когда они вошли в тускло освещенную комнату. У нее не оказалось времени, чтобы о чем-то подумать или возразить, хотя она и не собиралась делать это.

Как только за ними закрылась дверь, Алек повернулся и крепко прижал Кейт к своей груди, горячо и страстно целуя. Затем прижал ее к двери, а она обвила руками его шею. Тогда он взял Кейт за ягодицы и приподнял, оторвав от пола, а она обхватила его талию ногами, желая полностью слиться с ним, почувствовать его внутри себя и отдаться ему до конца, чтобы потом навсегда запечатлеть в памяти их стихийную телесную близость.

Алек с огромной осторожностью отнес ее на кровать и лег сам, накрыв ее жаром своего тела.

Внезапно раздался стук в дверь.

– У вас все в порядке, милорд? – послышался озабоченный голос Холмса.

Кейт почти лишилась наслаждения, которое Алек создал своими губами, языком и руками. Услышав голос дворецкого, она очнулась от чувственного забытья.

– Алек, Холмс у двери.

– Хм-м, – прозвучало в ответ, в то время как его губы целовали ее шею, ключицу, а потом спустились в ложбинку между грудями.

– О Боже, – простонала Кейт, когда он взял в рот один из сосков, а ладонью накрыл другую грудь.

Стук в дверь повторился.

Кейт досадливо покачала головой и уперлась руками Алеку в плечи, но это было все равно что попытаться сдвинуть гору.

– Алек, ради Бога, ответь ему, пока он не вошел сюда!

– Что? – Алек недоуменно посмотрел на нее. Потребовалось некоторое время, чтобы он пришел в себя, после чего он прорычал раздраженным голосом: – У меня все хорошо, Холмс! А теперь убирайтесь к черту!

Холмс был немедленно забыт, когда губы Алека слились с ее губами в неистовом поцелуе и их языки вступили в схватку, в которой – Кейт знала – ей не победить никогда.

Он был само очарование, огонь, экстаз.

И он принадлежал ей.

В этот момент. В этот единственный неповторимый момент…

Несколько часов спустя, после того как Алек еще два раза занимался с ней любовью, Кейт лежала без сна, глядя в потолок. Равномерное легкое дыхание Алека говорило о том, что он спит. Она тихо и очень осторожно высвободилась из его объятий и соскользнула с кровати, а потом долго стояла, глядя на него. Он был прекрасен и телом, и душой. Он заслуживал более достойной женщины, чем она. Этот человек был не для нее.

Кейт машинально оделась и зашла с другой стороны кровати. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но остановилась. Нельзя его будить.

Пора уходить.

Ноги Кейт едва слушались ее, когда она подошла к двери. Затем, взглянув последний раз на Алека, она вышла в темный коридор.

Алек проснулся с восходом солнца и протянул руку к Кейт, но кровать была пуста.

Он резко открыл глаза.

Она исчезла.

Вскоре он обнаружил также, что вместе с ней исчезла бесценная китайская ваза.

– Я же говорил тебе, – медленно произнес Энтони, сидя на следующее утро в кабинете Алека со злорадным выражением лица. – Эта крошка с самого начала сулила массу неприятностей. Ты должен был позволить мне отправить ее в Ньюгейт, как я и собирался. Несколько дней в этой крысиной дыре пошли бы ей на пользу.

Алек не был расположен обсуждать с Уитфилдом этот вопрос, однако высказывания приятеля были такими абсурдными и возмутительными, что он не смог сдержаться:

– Что значит – говорил? О чем ты толкуешь, черт побери? Ведь ты сам привел ее сюда.

Для Энтони этот факт казался несущественным.

– А тебе следовало лучше думать, прежде чем позволять мне решать за тебя такие важные вещи. На самом деле это был твой выбор, Брекридж.

Алек стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить Энтони за шиворот и не встряхнуть его так, чтобы мозги встали на место.

– Проклятие! Это ты убеждал меня принять ее! Энтони театрально задумался, наморщив лоб и приложив палец к подбородку.

– Неужели! – Он пожал плечами. – В любом случае это настоящее бедствие, не так ли?

Алек пристально посмотрел на него. Он не хотел, чтобы Энтони продолжал досаждать ему своей глупостью, создавая трения между ними.

– Откуда, черт возьми, ты узнал о моих проблемах? – спросил он с нарастающим раздражением.

Энтони кивнул на дверь:

– Твой дворецкий – неиссякаемый источник информации, если надавить на него, конечно. Достаточно направить разговор в нужное русло, немного пригрозить и применить несколько уловок. – Он пожал плечами. – В его болтовые много бесполезной ерунды, хотя можно выудить и кое-что существенное. Из тебя же ничего не вытянешь.

Алек нахмурился. Проклятый Холмс. Следовало бы помнить о его болтливости.

– Ты всегда пользуешься сплетнями слуг, Уитфилд? Энтони приподнял бровь с веселым выражением лица.

– Только когда слуга может чем-то подтвердить сказанное, – ответил он. – Ведь я не хочу выглядеть дураком, не так ли?

– Конечно, – медленно произнес Алек, понимая, что его друг уже во многое посвящен. – И каково же это подтверждение?