После легкого завтрака, который мы приготовили вместе с Камлотом, он предупредил, чтобы я взял с собой оружие. Это меня здорово удивило.

– Тебе придется всегда носить меч и кинжал.

– И дома тоже? – удивился я.

– И у нас дома тоже. Везде. Даже в постели. Это не просто обычай, это закон. В любую минуту может понадобиться помощь для защиты нашего города и джонга.

– Ну, я не думаю, что джонг навестит меня в постели, – буркнул я. – И потом, почему я сам должен защищать ваш город из постели? Какой-то странный закон. Если я в твоем доме, то нормальней защищать тебя, а не джонга.

– Не кощунствуй! Вепайя существует тысячи лет.

– Ничего больше не надо брать из оружия? – спросил я, прекращая бессмысленный разговор. Честно говоря, напади на нас кто из плохишей, мне бы в голову не пришло волочиться в зал для аудиенций отбивать Минтэпа. Я знаю, куда б побежал…

– Возьми копье обязательно – мы ведь идем собирать тарэль, – ответил он.

Обязательно, дружок. Я и дома, отправляясь на сбор апельсинов, захватывал с собою ракетную установку – иногда вместе с шахтой, иногда с частями для бомб. Как же идти безоружным-то? Перестраховщики какие-то. Однако, раз согласно здешним традициям на сбор тарэля нужно было брать копье, законопослушный Карсон Нейпир сделал так, как велели. Затем Камлот повесил мне на шею мешок.

– Это тоже для тарэля? – спросил я.

Он кивнул.

– Видно, немного ты надеешься его собрать, – сказал я.

– Мы его можем вообще не принести, – отозвался он. – Если наберем вместе хотя бы один мешок, то будет чем похвастаться по возвращении.

Больше я ни о чем не спрашивал. Лучше самому все увидеть и разобраться, что к чему, чем проявлять свою некомпетентность. Если тарэль встречается так редко, то, может быть, и гнуть спину с утра до вечера не придется. Это меня немного успокоило. Я не лентяй, вы же знаете, просто больше люблю работать головой, и у меня это лучше получается.

Утром Камлот провел меня по лестнице вверх. Этот маршрут меня заинтриговал, но я больше не стал расспрашивать Камлота ни о чем. Мы миновали два яруса в доме и очутились на темной винтовой лестнице, которая вела куда-то по дереву вверх. Когда поднялись по ней футов пятнадцать, Камлот остановился, и я услышал, как он возится с чем-то у меня над головой.

Вслед за этим на лестницу хлынул поток яркого света. Он исходил из небольшого круглого отверстия, которое закрывалось круглой же дверцей. Камлот выбрался через него, я нырнул следом за ним. Мы оказались на огромной ветке. Мой напарник тут же запер дверь маленьким ключиком. С внешней стороны вход оказался хорошо замаскирован корой, и заметить его было почти невозможно.

С ловкостью молодой обезьяны Камлот полез вверх по стволу. Я, как мог, немного удушенный скоростью и волнением, вроде обезьяны, здорово сдавшей от обилия впечатлений, карабкался следом. Старался, знаете, не отставать. Никак не мог понять, когда спустимся вниз уже, за урожаем. Хорошо еще, что сила гравитации на Венере поменьше, чем на Земле, так как мартышка из меня получалась неважная.

Мы поднялись футов на сто, перелезли по переплетающимся веткам на соседнее дерево и вновь стали взбираться наверх. Маршрут был бесконечен. После такого сумасшедшего дня я отказался бы собирать даже что-нибудь более крупное вроде мамонтов, найдись они тут. В глазах двоилось. Время от времени лидировавший в забеге Камлот останавливался. Таким образом мы двигались около часа. И тут он опять остановился и приложил палец к губам, призывая меня к молчанию.

– Тарэль, – прошептал он, указывая сквозь листву на соседнее дерево.

Тэк-с, этот тарэль, получалось, на дереве рос.

И мы вышли на золотонос, на жилу или заросль. Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал, и удивился, почему Камлот говорит шепотом. Тарэль, видимо, был прихотливым растением. И рос как-то странно. Рос и немножко шевелился на ветру. Вытягивал какие-то ручонки в разные стороны футах в двадцати от нас среди густой листвы. Висел, понимаете, как громадный комок паутины.

– Приготовь копье, – прошептал Камлот. – Закрепи на руке петлю. Следуй за мной в стороне. Будь начеку. Ты его видишь?

– Вижу, – гордо признался я, хотя мне вообще ничего не было видно, кроме этой дикой паутины. И я не понимал, куда мне надо смотреть. – Очень рослый, думаю, удался…

– А мне видно плохо. Он, наверное, прячется где-то рядом. Поглядывай вверх, чтобы он не напал на нас оттуда.

– Напал… кто? – ахнул я, как-то плохо себе представляя прыжок пучка морковки из грядки или бросок помидора-убийцы. – Тарэль?

О, это показалось уже интереснее, чем сбор апельсинов. Хотя что именно должно происходить и как на тебя нападало растение, я так и не понял. Камлот был по-прежнему спокоен, только чуть более насторожен. Он стал осторожно подкрадываться к паутине, а следом за ним и я. Когда мы подошли совсем близко, то увидели, что она внутри пуста. Камлот достал кинжал.

– Ну что ж, приступим, работай, – сказал он. – Подрезай у самых ветвей и дальше по кругу паутины, а я стану резать в противоположном направлении – пока не сойдемся. Смотри, не запутайся в ней, он может вернуться.

– Кто?

– Хозяин!

– Может, ее просто обойти? – спросил я. Не такая уж и великая преграда был этот комок! Просто мания у всех островитян: все стричь с корня, все убирать с пути, что под ногою мешается. Тем более если у него, спутанного клубка из придаточных корней, где-то имелся хозяин! Господи, да там, где в окружности тысяча градусов, там, может, и укроп рос именной, все могло быть. – Давай обойдем… паутину-то.

Камлот удивленно вскинул брови.

– Зачем же ее обходить? – спросил он меня недоуменно.

– Чтобы тарэль собирать, – ответил я. – Мы же собрались тарэль собирать. Идем на плантацию… Нет?

– А это что такое, по-твоему? – спросил он.

– По-моему, паутина.

– По-твоему, «паутина», по-нашему – «тарэль». Это и есть тарэль! Ложка этого дерьма способна…

– Не утомляйся, – попросил я Камлота сбавить жар. Тэк-с, ну, ошибся Карсон Нейпир, бывает. Он-то решил, будто растет этот диковинный тарэль где-то за паутиной, вроде тутовника.

Прошло уже минут десять, как мы начали резать паутину, и вдруг я заслышал шорох на соседнем дереве. Камлот его тоже услышал. Ухо поднял. Замер. Взгляд у него стал такой… как у профессора токсикологии, укушенного тарантулом.

– Он идет, будь начеку! – сказал он, спрятал кинжал в ножны и перехватил копье. Я последовал его примеру.

Мне ничего не было видно в листве. Но вот послышался шелест, и ярдах в пятнадцати от нас высунулась чья-то… не знаю, как назвать. Ну скорее всего морда. Только со страшного перепоя такая могла привидеться! Цвета гнилого супешника из свеклы, в который добавили кофе. И в консистенции варева. Была совершенно ужасна и похожа на паучью, только во много раз больше. Эта тварь поняла, что мы у нее в гостях и без предварительной договоренности. Она испустила жутчайший вопль. Где-то так высоко, в том регистре, который через пару секунд человеческим ухом уже не просматривается. Ухом – да. Но глазу, наблюдающему за потугами и разверзшейся глоткой, становится больно, глаз обрастает слезой.

И тут я вспомнил, что уже слышал его однажды, этот истошный короткий звук, бьющий в голову, после которого кровь идет через уши. А затем узнал и физию. Это было то самое существо, что охотилось на моего преследователя-гастронома в мою первую венерианскую ночь.

– Будь осторожен, – предостерег Камлот. – Он сейчас нападет.

Как только мой спутник произнес эти слова, чудовище набросилось на нас. Его тело покрывала длинная щетина, а над глазами были желтые пятна величиной с блюдце. Оно дико завопило уже регистром пониже, пытаясь нас запугать.

Камлот взмахнул тяжелым дротиком, и тот глубоко вонзился в мерзкое тело разъяренного чудовища. Но это зверя не остановило. Тварь рванулась к Камлоту. Брошенное мною копье попало ему в бок, но чудовище продолжало нападение. Я с ужасом видел, как оно повалило Камлота на ветвь.