– Но почему все-таки вы решили поселиться на деревьях, так высоко от земли? – спросил я.

– Тористы долго нас выслеживали, охотились за нами, хотели уничтожить всех до одного, – объяснил Данус. – Их нынешняя столица – Тора, бывшая часть нашей родной страны. Нам туда путь заказан. Мы были вынуждены селиться в укромных, недоступных местах. Но не в землю же нам было уходить! Не в облака ж! В конце концов мы пришли к выводу, что такой тип селения разрешает проблему наилучшим образом. Тористы до сих пор совершают набеги, но уже с иной целью. Теперь они стремятся не убивать нас, а брать в плен – и чем больше, тем лучше. После того как они уничтожили цвет нации, их общество стало деградировать, у них постоянно возникают страшные эпидемии, возвращается старость со всеми ее последствиями. Вот они и пытаются захватить ученых, которых у них не осталось, получить знания, которыми мы владеем…

– Как это – возвращается старость? Что ты хочешь сказать? – воскликнул я.

– Ты заметил, что среди нас нет стариков? – спросил он.

– Да, конечно, – ответил я. – Ни стариков, ни детей. Я давно уже хотел об этом спросить, случая не было. Подумал, дома сидят…

– Это величайшее достижение нашей медицины. Около тысячи лет назад наши ученые создали вакцину. Эмульсию. Она вводится раз в два года, дает иммунитет ко всем болезням и полностью обновляет ткани. Только каждая палка – о двух концах. Из-за того что у нас уже давно никто не старится и не умирает своей смертью, появилась проблема перенаселения. Чтобы справиться с ней, мы ввели контроль над рождаемостью. Детей разрешается заводить только в случае гибели одного из членов семьи, если женщина еще способна того захотеть… да, жестоко, конечно. Данные статистики за последнее тысячелетие дают нам возможность прогнозировать средний показатель смертности на тысячу человек населения. Из них также следует, что только половина наших женщин способна к деторождению.

– Я ни разу не видел детей на Амторе, – сказал я Данусу.

– Они есть, но их, конечно, очень мало.

– А вы можете мне ввести эту эмульсию?

Он улыбнулся.

– И что будет, если ты окажешься все же не так устроен, как мы? Народов на Амторе много, мы пока пробовали ее только на своих…

– Возьми у меня кровь! Исследуй, как я устроен! Сделай что-нибудь, наконец!

– Я думаю, что со стороны Минтэпа возражений не будет.

Данус провел меня в лабораторию. Он объяснил, что имеет стандартные сыворотки восемнадцати групп, на какой-нибудь сыворотке моя кровь должна была не свернуться. Я ничего не понимал в этом деле, не знал даже, как определяют все эти прелести на Земле, поэтому совершенно спокойно отдался Данусу под ланцет. Он резанул меня, но не там, где обычно кололи в профилактических мероприятиях во время прохождения медкомиссии на Земле, – выбрал Данус почему-то область возле запястья. Потом прокапал на все восемнадцать пластинок с этими сыворотками. И уселся ждать. Ждали мы недолго, везде пошли хлопья, почти сразу все восемнадцать пластин зашуршали. Данус совершенно расстроился.

– Или у тебя ложная сворачиваемость, или у твоей крови нет группы… – сказал он, своим видом выражая мировую скорбь.

– Мне не годится ваша кровь?

– Этого я сказать не могу. Твоя кровь не принадлежит ни одной из наших групп.

– Ну так это же не смертельно… – улыбнулся я. – Ты не забыл, что я ударился головой? Может, ушиб спровоцировал изменение крови?

– Для изменения формулы нужны более серьезные основания, – объявил Данус скорбно. – Одно скажу, я поражен обилием разнообразных вредных бактерий. Ты живой смертоноситель. Ты вреден и для себя, и для нас, и для окружающей среды. Ты представляешь настоящую угрозу для существования человеческой расы на Амторе. Особенно если выяснится, что есть шанс заразить древесину.

– У себя на родине я считался очень здоровым человеком, – заверил я.

– Вспомнил наконец, откуда ты родом? – обрадовался он.

– Конечно. Я издалека. С Земли.

– Ну, как велик мир, – сокрушенно повторил Данус, теряясь в догадках. – С земли. Это здорово. Тебе повезло: по нашим временам жить на земле может себе позволить не каждый народ, ведь столько разбойников развелось повсеместно! Ты из какой-то фантастической страны. Видимо, под Карболом. Сколько тебе лет?

– Двадцать семь.

– Всего? Если ты и дальше будешь жить, плодя свои бактерии, лет через двести здоровья уже совсем не останется.

– Думаю, значительно раньше… А сколько я смогу прожить, если их уничтожить? – поинтересовался я.

Данус пожал плечами.

– Я и этого тебе не скажу. Не готов. Вакцине уже тысяча лет, и до сих пор среди нас живут люди из числа тех, кому делались самые первые прививки. Мне уже больше пятисот лет, Минтэпу – семьсот. Существует предположение, что, если не произойдет несчастного случая, каждый из нас будет жить вечно. Экспериментально это, конечно, не подтверждено, но теоретически вполне вероятно.

Тут его позвали куда-то, а я пошел на веранду делать гимнастику.

Мое атлетически сложенное тело требовало серьезной регулярной нагрузки. После того как я приехал в Америку в возрасте одиннадцати лет, мне удалось позаниматься практически всем. Плаванием, боксом, футболом, бейсболом, борьбой и серфингом. А в Европе, во время моих скитаний после смерти мамы, еще и фехтованием. Все эти занятия развили и укрепили мое тело. Во время учебы в колледже я на любительском ринге в Калифорнии выступал как боксер среднего веса. У меня имелись награды за успехи в плавании на очень длинные дистанции. Поэтому вынужденное отсутствие физической нагрузки в течение двух месяцев изрядно ослабило мой организм. Вспоминая, как быстро я выдохся с тем окаянным мечом, я сгорал со стыда. Сейчас и жирок обнаруживался повсеместно, даже на голове.

Я изо всех сил старался бороться с собой.

Особенно когда узнал, что являюсь живой энциклопедией эпидемий в индивидуальном варианте. Вирусоносителем. В тот день решил заняться боксерским «боем с тенью» в дальнем конце веранды. И вдруг заметил, что за мной с восхищением наблюдает моя соседка по деревянной жизни. Видимо, у нее на родине никогда не боролись с тенью, хватало живых противников. Барышня поймала мой взгляд и улыбку, увидела, как красиво взметнулись волной мои золотистые, до плеч отросшие волосы. В глазах у нее мелькнул отнюдь не деревянный испуг, и она сразу же убежала. Почему?

Бросив занятия, я в недоумении медленно побрел к себе.

В этот раз мне удалось ее хорошо разглядеть, заглянуть ей в глаза. Она не была так красива, как я предположил раньше, видя ее только мельком. Но она показалась мне вроде солнца, прекрасной! Она затмила собою, перечеркнула всю предыдущую жизнь. Только вот почему убежала?

Может быть, она просто смутилась из-за того, что я застал ее подглядывающей за мной?

Человеческая натура в какой-то степени везде одинакова. И здесь, в двадцати шести миллионах миль от Земли, живут люди, похожие на нас, и им тоже присуще любопытство, и они так же убегают, когда вы замечаете их порыв. Интересно, похожа ли она на земных женщин в остальных отношениях? Но нет, ее необыкновенная красота не позволяла даже подумать о том, что она может походить на кого-то – на земле или на небе. Сколько ей лет? А вдруг тоже семьсот?

Дома я принял ванну и сменил белье.

Взглянул на себя в зеркало, висевшее в ванной, и вдруг понял, почему она могла испугаться – из-за бороды, черт возьми! Мне уже почти месяц не удавалось толково побриться. Я мог напугать любого не видевшего никогда этих колечек из рыжеватого волоса, растущих не с того конца головы, с которого росли у остальных.

Как только вернулся Данус, я спросил у него, нельзя ли придумать что-нибудь с бритьем. Местные избегали бритья. Данус тут же принес из другой комнаты бутылочку с каким-то снадобьем.

– Надо втереть это средство в корни волос на лице, – проинструктировал он меня. – Только смотри, чтобы оно не попало на брови, ресницы или волосы на голове. Пропадешь весь.