Где демон? Где он застрял в черно-красном тумане? Еще минуту назад он был впереди! Руки трясутся сильнее. Слезы, то ли от беспомощности, то ли от дыма, заливают грязное лицо.

Воздух накаляется до невозможности… И выныривает, словно из адского огня ОНО… Перед лицом… Черное, огромное, ревущее… Горячее… Гигантские клыки в крови и слизи… Глаза залиты какой-то жуткой жижей… А когти… Его когти врезаются в раскаленный камень… На одном из когтей труп ее демона…

ОНО с грохочущим ревом изгибается и падает обратно в неведомую горящую бездну. Падает вместе с ее демоном…

Она рыдает и почти не может лететь. Видит впереди черную точку портала. Касается ее…

Это помнила и почти каждый день мысленно пересматривала Скарлет – учитель долины Авиэс по боевым искусствам. Она никогда не гордилась этим. После того случая, что произошел в сражении лет шесть назад, ее считали трусом и предателем. Ее сослали обратно в долину, как негодную для службы. А потом сделали учителем лишь потому, что она – одна из редких сирен в долине, кто участвовал в боях и так прекрасно летал.

Для сирен потерять своего демона во время сражения – вечный позор. Это редкий случай, так как чаще всего либо погибает сирена, либо оба. Но выжившая сирена – предательница.

Скарлет и сейчас выглядела, как шесть лет назад: светлые волосы средней длины, красивое доброе лицо, высокая стройная фигура и широкие каштановые крылья. Она стояла посреди большого поля, на котором были наставлены шесты. Некоторые – высокие, даже очень, метров по двести, а другие – маленькие, вплоть до пяти метров в высоту. На верхушках шестов были многочисленные кольца, широкие трубы, такие, что в них мог пролезть не один человек. Дополняли их остроконечные пики, вьющиеся тоннели и другие приспособления для тренировки полета. Скарлет смотрела за группой сирен, отрабатывающих упражнение в воздухе.

Герда резко взмыла в небо к верхнему узкому кольцу. Ее серо-белые блестящие крылья с тонкими черными, как уголь, краями, четко лавировали в свистящих потоках воздуха. Руки опущены и вытянуты, шея вытянута, губы – ниточка, то ли с легкой улыбкой, то ли это от ветра. Зеленые блестящие глаза словно остекленели, сузились, и не было и слезинки от бьющего в лицо ветра. В них отражалось свободное небо и страсть полета. Серо-черное оперенье над висками наглухо прижато. «Я – ветер! Быстрый и неудержимый!» – пронеслось в голове.

Герда гибко повиновалась потокам и подстраивалась под стихию. У самого ободка кольца она полностью остановилась и, пролившись в него, камнем понеслась вниз, сложив плотно крылья, обдаваемая ветром. У среднего более широкого кольца она резко вышла из пике, перевернулась спиной к земле и пролетела в него. А следом плавно и мягко через нижний, ужасно неудобный тоннель-пружину. Затем она резво, играючи проскользила вверх по вьющимся пикам и, наконец, пошла на разгон. Ей хватило четырех мощных резких взмаха на высоте около трехста метров, чтобы обогнать сразу двух сверстниц, летящих на том же этапе. Герда приготовилась к крутому сложному развороту между брусьями через каких-то шестьсот-семьсот метров. На нем надо было успеть схватить прозрачный мяч из корзины.

Тут же рядом появилась Ивен с темно-карими яркими крыльями. Герда догнала ее почти у самого конца. Она краем глаза заметила, что Ивен не успеет повернуть и ухватить мяч на таком расстоянии, и, резко взмахнув и сложив крылья, сделала изящный винт между Ивен и корзиной. Развернувшись, она распахнула крылья в торможении и помогла развернуться подруге, подцепив ту за предплечье. В руках у Герды уже было два мяча. Один она незаметно подсунула в ладонь Ивен.

Дня три после того случая с книгой Ивен казалась Герде излишне рассеянной и взволнованной. Один раз она даже пропустила историю демонов. Герда делала попытки узнать, в чем дело, но та лишь улыбалась и переводила тему. И Герда решила просто проводить больше времени с подругой, пока не изменится ситуация, или пока не узнает причину подозрительного поведения. Ивен и сегодня не могла сосредоточиться, так что Гердина помощь оказалась как никогда кстати. Хотя Скарлет не придала особого внимания маневрам Ивен.

Группа стояла на траве посреди шестов. Кто-то лежал или сидел, многие тяжело дышали. Когда все завершили комбинации, а это было последним упражнением, учитель обратилась к сирене, выделявшейся среди других учениц. Та стояла спиной в облегающей светлой прозрачной рубашке и черных штанах, обтягивающих весьма привлекательные формы ног.

– Берта, прекрасно! – улыбнулась Скарлет. – Я не смотрела, кто из вас с Гердой был точно первой, но на предпоследнем круге была ты!

Берта сжала скулы и резко собрала свои бордовые крылья, тряхнув ими: после звонкого хлопка едва можно было увидеть быстро растаявшую золотую пыль за ее спиной и над ушами.

– ВАШИ похвалы – пустой звук, – отрезала она.

Берта, пренебрежительно опустив веки, отвернулась к кудрявой сирене с черными крыльями, стоявшей рядом. Скарлет смутилась и, краснея, увела взгляд в сторону.

Берта с парочкой своих подруг были старше остальных в этой группе. Она всегда одевалась вызывающе откровенно, что было принято обычно у сирен, служащих демонам. Для них считалось, что приличная сирена не только сохранит жизнь, но и радует глаз на досуге. И не только глаз… Берта считала себя «приличной сиреной» как никто более. Свои исчерна-рыжие волосы под цвет темным глазам она собирала в пучок лишь для оттачивания мастерства в воздухе. И для нее ценнее волос все-таки была фигура, богатая женственными формами и весьма привлекательно сочетающаяся с высоким ростом. Берта не упускала случая ее продемонстрировать. И, к слову, летала она действительно прекрасно.

Герда не слышала их неприятного диалога, но случайно встретила ее презирающий взгляд на себе. Та считала Герду соперницей и одновременно недостойной соревноваться с собой. Герда же ясно чувствовала острия зависти со стороны Берты, ведь та была старше, а ее так и не отправили в Асвильон.

– И нечего сравнивать меня с худыми малолетками, – холодным голосом протянула Берта, продолжая смотреть на нее полным презрения взглядом.

Герде стало неприятно, ощущение – будто наступила в драконий помет. Она просто отвела глаза. Подобные замечания в ее сторону всегда заканчивались одинаково, что очень раздражало Берту.

Тут подошла Ивен.

– Спасибо, – она обхватила руку Герды двумя ладонями в предплечье, обнимая.

– Пустяки, Ивен. Видела, как Самена уронила мяч прям на голову Кэт?

– Да, это было больно!

– Я, знаешь, почему-то так и думала, что она его уронит…

– Я тоже.

– Только повернулась, чтобы подстраховать ее, как Кэт рванула вверх, прям под мяч! – Герда схватилась за голову со смешным лицом.

Ивен засмеялась. Она смеялась первый раз за последние несколько дней, и Герда была довольна.

– У тебя же все в порядке? – спросила Герда, когда они шли с поля.

– Да, – Ивен убрала рыжие волосы со лба, – Но… На самом деле, я немного переживаю кое-о-чем… Давай поговорим об этом потом?

Орейна не забыла о наказании. И пусть это случилось не так скоро, но все-таки Герда была отправлена в рутину библиотечных книг отрабатывать наказание.

То был день Дубового Цветения. Примерно в этот день каждый год начинают расцветать одни из самых редких видов дуба – золотые дубы. Их кора смешана с чистым золотом, как и цветы. Большинство территорий Дариана отмечают этот праздник плясками и песнями. Деревни и города украшаются золотыми гирляндами и цепями. Гуляния проходят всю ночь.

Герда любила этот праздник. Весна, все в обновленной зелени, золотые гирлянды, ночные песни, музыка, танцы, жизнь! Последние разы она проводила его с Ивен. Они наряжались в белые длинные рубашки и танцевали вместе со всеми. Сегодня же Ивен была предупреждена, что Герда проведет эту ночь веселья в библиотеке… Было досадно, как никогда…

Маг Грегорд склонился своей длинной фигурой над большим столом с трухлявыми страницами. Герда сидела напротив на высоком мягком стуле. Кабинет освещался пятью яркими лампадками и был похож на ночную долину Авиэс в миниатюре. Три высокие стены были усыпаны книгами, а четвертая закрыта стеллажом с какими-то стеклянными сосудами с разноцветными жидкостями. Однажды, вспомнила Герда, посмотрев на них, она разбила случайно сразу четыре такие стекляшки, и с недельку в кабинете стоял крепкий запах кошачьей мяты. Тогда чуть-ли не все кошки долины сбежались в библиотеку.