Оказалось, что достаточно. Не успели его добрые друзья из эскадрильи хорошенько примериться, чтобы прострочить его из своих пулеметов, как, к их удивлению, хитрый капитан камнем пошел вниз.

Будучи натренированными стрелять по своим парашютистам при скорости падения пять метров в секунду, храбрые румынские асы растерялись при виде такого трюкового прыжка. И пока они пытались приспособиться к новой, так сказать, боевой обстановке, предусмотрительный капитан камнем летел вниз на советскую территорию, посылая воздушные поцелуи своим заботливым коллегам по эскадрилье.

Правда, при снижении он несколько повредил себе обе ноги и вывихнул руку, но это было только незначительным лишением. Приземлившись, он немедленно поднял руки тем автоматическим движением, которое так свойственно румынам, и бодро и радостно сдался в плен.

Его нельзя упрекнуть в неблагодарности. Первые его слова благодарности были обращены к своему счастливому парашюту.

— Хорошая штука! — сказал он, поглаживая рукой шелковую ткань. — Испорчена ровно настолько, насколько это нужно для того, чтобы сохранить жизнь.

Впоследствии капитан пребывал все в том же счастливом настроении и только жалел, что, будучи пионером в этом деле, не успел передать свой боевой опыт другим румынским истребителям.

Впрочем, я слышал, что в лагере для военнопленных ему предоставили возможность написать домой открытое письмо на эту весьма актуальную для румынских асов тему.

Такова правдивая история о храбром капитане Константине Георгяне и о его счастливом парашюте.

Южный фронт

Рис. КУКРЫНИКСЫ

Есть на Волге утес!

Александр ПРОКОФЬЕВ

ВАСЯ ПРОШКИН

Все пути и все дорожки

Видел в битвах с немчурой

Развеселый Вася Прошкин —

Красной Армин герой.

Верный друг, товарищ славный,

Богатырь — сажень в плечах.

Разбитной Василий Павлыч —

Балагур и весельчак.

Про него на всех привалах

Говорила молодежь:

— Вася — он боец бывалый,

С Васей, брат, не пропадешь!

Как раскинет он трехрядку.

Дробью в пол нога стучи!

— Он москвич по всей ухватке, —

 Говорили москвичи.

С Васей дружба не в накладке,

У него орлиный взгляд.

— Он, конечно, ленинградец, —

Ленинградцы говорят.

Все у Прошкина играет

Все дела ему легки.

— Он туляк, его мы знаем, —

В спор вступали туляки.

Вася спор кончает ловко,

У него лукавый вид.

— Я, товарищи, орловский,—

Он ребятам говорит,—

Но не надо брови хмурить,

Я, как тульские, упрям.

Ленинградец по натуре

И москвич по всем статьям!..

Вдаль плывут, бегут дорожки,

Пропадают за горой…

Ай да Вася, Вася Прошкин, —

Красной Армии герой!

Ленинград

Василий АРДАМАТСКИЙ

ПОСЛЕДНИЙ РАУНД БЕРНГАРДТА

Последний и решающий раунд начался в два часа ночи. До этого, как говорят боксеры, противники прощупывали друг у друга слабые места.

Участниками этого необыкновенного боксерского состязания были известный немецкий боксер Густав Бернгардт и человек, временно пожелавший остаться инкогнито.

Необыкновенность состязания была во всем. Правила боя были такие: противники могли применять любой прием. Больше того — им разрешалось использовать в драке любое оружие, они могли кусать друг друга… Словом, участникам состязания разрешалось все! Никаких запрещенных приемов!

Состязание происходило при очень скудном освещении. Зрители могли видеть только силуэты дерущихся. Вы можете себе представить, с каким захватывающим интересом наблюдали они эту необыкновенную драку.

Итак, решающий раунд начался в два часа ночи. Положение противников такое: Бернгардт спокойно стоит, широко расставив ноги, всей своей фигурой выражая презрение к опасности. Человек, пожелавший остаться неизвестным, находится от него в пяти шагах. Он лежит, словно дразня Бернгардта: дескать, ну смотри, я уже лежу на земле, бросайся на меня. Но Бернгардт, видимо, не хочет нападать первым. Он продолжает стоять, но, видимо, для того, чтобы еще больше сказать о своем презрении к противнику, он начинает мурлыкать песенку: «Моя милая очень строга, но я умею сделать ее ласковой».

Возможно, что именно эта песенка вывела из терпения человека-инкогнито. Он быстро вскочил и одним прыжком оказался рядом с Бернгардтом. Ловкий удар по ногам — и Густав Бернгардт валится на пол… Виноват, он валится на снег и притом в канаву…

…Извини меня, читатель, за маленькую интригу. Все дело в том, что это происходит на войне, недалеко от Ладожского озера. Густав Бернгардт — это известный немецкий боксер, находившийся на военной службе в германской армии, а человек-инкогнито — это красноармеец Кораблев. Зрители — четверо красноармейцев, которые вместе с Кораблевым были в глубокой ночной разведке.

Густав Бернгардт стоял в дозоре у дороги, и на него напоролись наши разведчики. Решили: надо взять немца втихую и живьем доставить к себе. Операцию взялся выполнить Кораблев.

Конечно, если бы он знал о том, что ему придется иметь дело с известным немецким боксером, он, может быть, не решился бы на единоборство, но он узнал об этом только на другой день, в штабе своей части, а сейчас ему приходилось туго. Правда, он занял выигрышное положение: он сел верхом на сбитого с ног Бернгардта и не давал ему приподняться.

Немецкий боксер защищался отчаянно, он пытался бить Кораблева локтями, головой, ногами. Зачем говорить «пытался»? Он довольно больно бил Кораблева. Однако сбросить с себя красноармейца Бернгардту не удавалось. Тогда знаменитый боксер начал кричать, звать на помощь.

— Этого еще не хватало! — Кораблев взял боксера за горло и очень быстро убедил его в том, что крик этот не только бесполезен, но даже может плохо отразиться на здоровье боксера.

Когда красноармейцы узнали, какого гуся поймали разведчики, Кораблев стал знаменитостью. И с этого времени за ним в части укрепилось прозвище «боксер».