- Что за пациент такой! – возмутился доктор Таблеткин, - Неуловимый!
Он свесил ногу с приступочки, чтобы перелезть с неё на табуретку. Второй ногой шагнул с табуретки, чтобы оказаться побыстрее на стуле. Стул зашатался. Табуретка поехала. И…
Бам-м-м-мс!!! – рассыпалась под Таблеткиным вся пирамида, до единой досочки.
Шмяк-бряк!!! – с грохотом шлёпнулся доктор на пол.
Блямс!!! – подбросило Веньку вверх, в предыдущую позицию, и к потолку всем телом прижало.
- А-а-а-а-а-а!!! – заплакал Венька от собственной беспомощности.
- У-у-у-у-у-у!!! – взвыл доктор Таблеткин, потирая ушибленную ногу.
- Ох-х-х-х-х!!! – тяжело вздохнула бабушка Серафима, - Что ж теперь делать? Кто нам Вениамина Ивановича вылечит?
- Я вылечу!!! Дзынь-дзынь!!!
С этими словами в дверь влетел запыхавшийся лекарь Бубенцов.
Был Бубенцов очень старый, весь, до последнего волоска, седой и даже слегка местами лысый. Видел он по древности лет плохо. А слышал – того хуже, почти совсем ничего. Он для того и ходил везде со своими бубенцами, позвякивал ими, слух свой проверял – не исчез ли до конца.
- Дзынь-дзынь!!! – прозвенел лекарь, - Где больной?
- Я тут! – крикнул с потолка Венька, - Снимите меня!
- Снять, дзынь-дзынь, легко…, - задумчиво ответил лекарь, - Вылечить, дзынь-дзынь, трудно…
- Утяжелительных таблеток ему! – предложил доктор Таблеткин, - Чтоб ноги от земли оторвать не мог!
Он как раз на лавке лежал, где ему бабушка Серафима ушибленную конечность травяными мазями растирала и бинтами из липового лыка обматывала.
- Вот тебе бы ноги и оторвать, - ласково предложила она доктору, - чтоб не дурил, а людей лечил как следует…
- Да чего его лечить-то, Вениамина Ивановича? – возмутился Добрыня, - Разве ж это болезнь?
- Ка-а-а-ак? – заорал сверху Венька, - Как это не болезнь? А что же это? Вылечите меня скорей! Помогите!
- Ну, вот! – захихикал Добрыня, - Какой же это больной? Он же здоров как бык! Вопит, как кит! Порхает, как мотылёк!
- Порхать-то порхает, - заметила бабка Нюра, - Да приземлиться не может…
- Стало быть разладилось что-то в механизме. Подкрутить надобно.
- Подкрутить, дзынь-дзынь, так подкрутить!
Лекарь Бубенцов с кряхтением потёр поясницу, со скрипом согнул и разогнул ноги, подпрыгнул…
Дзын-н-нь!!! – и вот он уже болтается под потолком рядом с Венькой, вертит его из стороны в сторону, с живота на спину переворачивает, руки-ноги подкручивает-выкручивает-перекручивает.
- Ай! – вопит Венька, - Ой! Ой-ой-ой!
- Да ты не лекарь, а костолом! – заругалась бабушка Серафима и Веньку у лекаря Бубенцова отняла.
И вовремя – чуть Венька всех своих рук и ног не лишился.
Положили его на лавку – рядом с доктором Таблеткиным. С другой стороны Бубенцова пристроили – он совсем без чувств остался после того, как его Серафима отругала да Добрыня в придачу как следует скалкой по бокам отходил.
- Бульоном их отпоить, что ли, - предположила бабушка Серафима и пошла поскорее печку дровами растапливать.
- Никакого бульону! – хрипло прогремело из сеней, - Только касторка!!!
- Ах!!! – сказала бабушка Серафима и от неожиданности выронила полено.
Бах!!! – полено с громким треском стукнулось об пол.
Блямс!!! – сдёрнуло Веньку с лавки и обратно к потолку подкинуло.
- Или, в крайнем случае, свинцовые примочки!
Глава 14. Сами с усами.
- Данилов Амфибрахий Акакиевич, - представился вошедший в горницу амбал, по-офицерски щёлкнув каблуками, - Дантист.
«Ну, и имена тут у них у всех, - подумал Венька, с беспокойством разглядывая с потолка кудрявую рыжую шевелюру дантиста и его выдающийся нос, - Кто такие выдумывает?».
- Деревня…, - прокомментировал Венькины мысли Добрыня и на всякий случай спрятался от дантиста за печкой.
- Приступим?! – грозно сказал Амфибрахий Акакиевич, доставая из кармана огромные зубодёрные щипцы, и обвёл всех присутствующих долгим изучающим взглядом, - Где пациент?!
- Кхе-кхе, - из-за печки высунулась хитрая физиономия домового.
- Кхо-кхо, - за физиономией последовала длинная тощая рука.
- Кха-кха, - рука поиграла в воздухе пальцами, сформировала из них сначала кулак, потом кукиш, потом вытянула вперёд указующий перст и ткнула им в сторону потолка, в то место, где в полной беспомощности завис Венька.
- Ну-ну, - сказал дантист Данилов, задрав к потолку лицо и с интересом рассматривая удивительного пациента, - Ну и ну…
И потянулся к Веньке со своими огромными щипцами.
- А-а-а-а-а-а-а!!! – обезумевший от ужаса Венька рванул от дантиста в сторону, сделал круг под потолком, перекувырнулся через голову, врезался в стену, отскочил, врезался в другую стену, пролетел над столом, врезался в печку, ухватился за неё, скатился вниз и спрятался за бабкой Матрёной, прикрывшись её огромным, как парус, фартуком.
- Куда ж ты, пациент? – растерялся Данилов, щёлкая в нетерпении щипцами, - Давай зубы!
- Не дам!!! – завизжал Венька из-за Матрёны, - Не отдам!!! Мои зубы!!!
Тут уж за него все вступились: и бабушка Серафима, и Нюра, и осёл Василий с Пантелеймоном.
- И-и-и-а-а-а!!! – сказал Василий и устрашающе щёлкнул жёлтыми зубами.
- Не тронь мальчонку, изверг! – согласился с Василием Пантелеймон.
- Шли бы вы отсюда, Амфибрахий Акакиевич, - вежливо предложила дантисту Серафима, - А то, может, на дорожку с вареньем и с сахаром чайку?
- От чайку не откажусь. Только без варенья и без сахара. От этого бывает кариес. А от кариеса одно средство, - Амфибрахий потряс в воздухе своими страшными щипцами и убрал их в карман, за ненадобностью, - Я-то думал, тут больной…
- Я не больной! – высунул голову Венька и тут же опять за Матрёной спрятался, - Я очень здоровый!
- Он не больной, - подтвердил домовой, - Он падучий.
- Наоборот, - поправила Добрыню бабка Матрёна, - Летучий он, наш Вениамин Иванович.
- Учусь ещё…, - поскромничал невидимый из-за Матрёны Венька.
- Учится, - кивнула бабка Нюра, - Скоро научится, профессором будет.
- Так вам не врач, значит, нужен, - предположил дантист Данилов.
- Не врач, - согласилась Серафима, - И не нужен.
И культурно всех за порог выпроводила: и Таблеткина, и Данилова, и лекаря Бубенцова.
- Обойдёмся без зубодёров, костоломов и шарлатанов, - заявила Серафима, закрыв за ними дверь, - Сами справимся, не развалимся!
- Cами! - скептически поднял бровь Добрыня, - Сами те, которые с усами!
Вытащил из кармана пучок пакли и приклеил его себе аккурат под самым носом.
- То-то! – грозно зыркнул домовой в сторону притихших старушек, – У вас ни у кого усов нет, стало быть, вы само-учки и само-дуры!
- А ты, Добрыня, само-свал! – возразила на это бабушка Серафима, - Вечно сваливаешь всё добро не пойми куда, не найти после тебя ничего.
- Я само-учитель! – гордо пнул себя кулаком в грудь Добрыня, - Сам учить Вениамина Ивановича сейчас буду!
- Само-званец ты! И само-хвал!
- А ты, бабка Матрёна, само-бранка! – огрызнулся Добрыня, - Вечно бранишься, почём зря. А я, коли на то пошло, само-держец! Сейчас поймаю Вениамина Ивановича и держать его буду, пока летать не научу. И будет у нас Вениамин Иванович само-лёт!
С этими словами домовой пошарил у себя за пазухой. Вытянул оттуда свою скалку. Взмахнул ею, как волшебной палочкой…
…И осторожно, тихонечко так ею себя по голове стукнул.
Глава 15. Ненаучный эксперимент.
Вроде бы совсем легонько и ударил-то Добрыня.
Бам, - и всё.
Но и от этого несерьёзного удара подбросило Веньку в воздух. Правда, совсем невысоко – на полтора аршина всего-то. Взлетел Венька чуть-чуть над лавкой и завис между потолком и полом.
- Видали?! – обрадовался Добрыня.
- Сто раз уж как…, - буркнула Матрёна.
- Что и требовалось доказать!
- Досказать?
- Тьфу! – рассердился Добрыня и в сердцах грохнул колотушкой как следует.
