– Крис, я же попросил подождать в гостиной!

– Но я хочу помочь.

– Мы не сможем помочь бабушке. Ей нужен врач.

– Но ты ведь сказал заботиться о ней. Я ведь мужчина и…

– Делай, что я тебе говорю! – Рявкнул я, и нижняя губа сына заходила ходуном. На лице затаились обида и злость, но с этим я разберусь чуть позже. Сейчас главное, что он послушно ушёл в другую комнату и не воровал воздух Полин. Не видел, как бабушка борется за жизнь.

Пока ждал скорую, звякнул Уэйну и попросил немедленно приехать, потому что у его жены сердечный приступ. Он примчался наравне со скорой и остался с Крисом наблюдать, как парамедики загружают каталку с телом Полин в машину, как я забираюсь следом, и мы укатываем в сторону больницы под раздирающий сердце аккомпанемент мигалок.

Я ждал уже сорок минут, но никто не выходил, чтобы сообщить мне о состоянии тёщи. Уэйн звонил трижды, но я не мог его ничем обрадовать. Но хотя бы не мог огорчить. Второй такой потери немногословный и чувствительный Уэйн не переживёт. Впрочем, как и я. Уже вторая женщина, которую я любил, умирала на моих глазах, и снова из-за меня.

Не нужно было рассказывать Полин о вердикте и о ста семидесяти тысячах. Я никогда ей не врал, но некоторые вещи лучше утаить от женщины, которая поддерживает своё состояние транквилизаторами. Нужно было догадаться, что это добьёт её.

Снова эти «нужно-не нужно», «если бы»… Моя жизнь лопалась от предположений и неверных решений. Протикал ещё один час, Уэйн позвонил ещё три раза.

– Пока ничего не известно. – Был мой скупой ответ. – Как Крис?

– Переживает. Как и все мы. Отказывается выходить из комнаты и лежит на кровати, притворяется, что читает.

– Я поговорю с ним, как только вернусь. Спасибо, Уэйн, что ты сейчас с ним.

– А тебе, что ты сейчас с Полин. – Тесть прокашлялся, будто ему тяжело было произнести это вслух. – Я не могу лишиться ещё и Полин, Шон. Не могу, понимаешь?

– Всё будет хорошо. – Заверил его я, не веря ни единому своему слову. – Врач идёт, я перезвоню.

Из кабинета в конце коридора вышел низенький мужчина среднего возраста, которому явно мешали лишние тридцать килограммов веса. Я так и представлял, как он советует своим пациентам придерживаться диеты, исключить жирное и больше гулять пешком, чтобы сбросить вес и не нагружать сердце, после чего со спокойной душой заказывает доставку в забегаловке восточноафриканской кухни «Муна Халяль». И этот лицемер занимался моей тёщей. Когда парамедики буквально залетели в приёмное отделение, выкрикивая какие-то термины и медицинские показатели подсоединённой к капельнице Полин, этот человечек появился около каталки с проворностью гепарда и тут же стал отдавать распоряжения медсёстрам.

Я следовал за группкой суетливых знатоков в белых халатах до самых дверей отделения интенсивной терапии, а затем внимательно следил за передвижениями каталки, когда Полин перевозили в кардиологию. И вот, закончив беготню по отделениям и покончив с необходимыми манипуляциями, меня удостоили чести узнать, какой прогноз у моей тёщи.

В своём неизмеримом халате необъятная фигура доктора напоминала белого кита. Непримечательный образ дополняли кустистые брови, пухлые щёки и очки в тонкой оправе, которые всё время сползали вниз. Белый кит представился доктором Уэбером.

– У миссис Холланд случился сердечный приступ. – Спасибо, капитан Очевидность, это я уже понял и без диплома медика. – Мы провели ангиопластику, но пришлось также дать ей тромболитики.

Ни слова не понял, но согласно кивнул, словно одобрил действия врачей.

– Ваша мать…

– Она моя тёща.

– Ох, да, простите. – Ничуть не смутившись своей ошибки, опомнился доктор Уэбер. – Вашу тёщу перевели в палату интенсивной терапии, вводим допамин внутривенно и даём кислород. Сейчас её состояние стабильно, жизни ничего не угрожает, но мы продержим её под наблюдением ещё день-два.

– Но она ведь выкарабкается?

– Очень на это надеюсь.

Спасибо за столь детальное заключение, доктор.

– Что могло вызвать приступ? – Поинтересовался он.

С чего бы начать? Она потеряла дочь, её внук страдает синдромом ДЦП и требует слишком много сил и заботы, она устаёт каждый день, будто вагоны таскает, а теперь ещё узнала, что мы угодили в долговую яму размером с Большой Каньон.

– Боюсь, она услышала неприятные новости. А ещё она шесть лет принимает алпрозалам.

Пышные брови доктора сделали резкий вираж вверх.

– Это слишком долгий срок для столь сильного средства. Она делала перерывы?

– Не знаю. Я сам только вчера узнал. Но мне кажется, что она принимала их постоянно.

– Это очень нехорошо. Очень нехорошо. – Задумчиво покачал головой кардиолог. – Они вызывают привыкание и снижают кровяное давление. Могут вызвать тахикардию и мышечные спазмы. Она худела в последнее время?

В отличие от многих женщин, Полин презирала диеты и любила побаловать себя сладким после сытного обеда, так что с аппетитом у неё проблем не было. Но это было до смерти Элизабет. С тех пор я попытался припомнить случай, чтобы она съедала всё с тарелки без остатка или перекусывала пирогом, который пекла для Криса. Я не обращал внимания, потому что был занят своими проблемами. Полин заставляла меня хорошо питаться, но сама не следовала своим же наставлениям. Она и правда похудела. Иссохла, словно цветок без воды, но я списывал это на стресс от потери дочери.

– Она и правда сдала в последнее время. – Удручённо согласился я. – Слишком много на неё взвалилось за эти годы.

– Это всё объясняет. Впредь постарайтесь взваливать на неё меньше забот, – с лёгким упрёком, присущим всем докторам, порекомендовал Уэбер. – И сообщайте плохие новости помягче, а лучше вообще оградите её от плохих новостей. Отныне забота о её сердце – ваша обязанность.

Ещё одно сердце, которое я держал в руках. О котором был не в силах позаботиться.

– Можно её увидеть?

– Пока нет. Она всё равно спит. Оставьте свой номер у поста медсестры, и мы позвоним вам сразу, как она придёт в себя.

Закончив свою пламенную речь, которую он наверняка говорит по пять раз на дню, доктор Уэбер кивнул мне и исчез в неизвестном направлении. Я выдохнул весь воздух из лёгких вместе с тревогой. Она выкарабкается, она поправится. Пока что это было самым главным.

Сообщив хорошие новости Уэйну и Генри, я купил букет ромашек в киоске с сувенирами на первом этаже и попросил медсестру поставить их в палате Полин. Обернулся к выходу и увидел знакомое лицо. Оно покрылось путаницей морщин, кофта под халатом натянулась на раздавшемся животе, с безымянного пальца исчезло золотое кольцо. Но это был он. Доктор Крейг. Человек, который заставил меня сделать самый ужасный выбор в жизни. Человек, руками которого я убил свою жену.

Он улыбался и перебрасывался чем-то забавным с молоденькой медсестрой в розовой униформе и не сразу заметил, что я его разглядываю. Зато увидев, смахнул улыбку с лица, стряхнул, как пыль с комода. Мы оба не ожидали этой встречи, и на секунду мне показалось, что сейчас он сорвётся с места и сбежит, лишь бы быть подальше от меня. И в самом деле, он тронул медсестру за локоть, извинился и поспешил в противоположном от меня направлении. Трус. Думал, что я здесь ради очередного скандала. Но на них у меня больше не осталось сил.

Глава 9

– Позовите этого долбаного доктора Крейга. Немедленно.

Алкоголь завязал мой язык в узелок, и каждая фраза звучала так, будто я изъяснялся на корейском. Две медсестры сбились в кучку за своим постом, взирая на меня с опаской и страхом. Минуту назад я бесформенным ворохом одежды ввалился в приёмное отделение больницы Сент-Мэрис, обращая на себя внимание десятков больных и врачей, и почти распластался на стойке.

– Я приказываю вам позвать доктора… – Я икнул. – Крейга сюда.

– Сэр, я вынуждена попросить вас уйти. – Несмело заговорила медсестра с блондинистой гулькой и длинным носом. Единственное, что я смог разглядеть в пелене нетрезвого тумана.