* * *
— Ши.
Я открыла залитые слезами глаза, увидев размытую тень в форме человека, держащего меня на руках. Паника охватила мое сердце. — Нет! — закричала я и толкнула его в грудь, чтобы вырваться. Он отпустил меня, и я упала на колени.
Его рука обхватила мою руку. — Ши, это я, — сказал он в то же время, когда зажегся свет, и передо мной на коленях стоял Крид.
Мой адреналин, вызванный страхом, начал угасать, когда я огляделась вокруг. Рядом с кроватью стоял Кольт со взъерошенными ото сна волосами. Я снова посмотрела на Крида. От движения моих глаз по щекам потекли слезы. — Мне так жаль, — прошептала я, опуская взгляд. Это будет конец. Я знала это. Это будет то, что отпугнет их. У меня было слишком много проблем — слишком много травм, с которыми я не могла справиться. Кто захочет с этим мириться? Я закрыла лицо руками, рыдания бились в моем теле. Я начала горбиться, желая провалиться внутрь себя, и мой лоб встретился с грудью.
Крид обхватил меня руками. — Все в порядке.
Я покачала головой. — Нет, не в порядке.
Руки Крида переместились на мои запястья и оттянули мои руки от лица. — Эй, — сказал он, пытаясь заставить меня посмотреть на него. Я не могла. Я боялась того, что увижу. Его пальцы обвились под моим подбородком, заставляя меня поднять на него глаза. Я встретилась с его прекрасными аквамариновыми глазами. В них было написано беспокойство. — Поговори со мной, — умолял он.
— Я в гребаном беспорядке, — выдавила я дрогнувшим голосом. — Я жду, когда вы поймете это и уйдете.
Глаза Крида расширились. — Ты только что сказала «гребаном».
Позади меня опустилась кровать. — О чем ты говоришь, детка? — спросил Кольт, положив руку мне на спину.
— Я все еще переживаю потерю своей семьи. У меня бывают моменты или дни, когда я не могу держать себя в руках. Вчерашний день — прекрасный тому пример. Нечестно по отношению к вам обоим быть обремененными этим — мной. — Я зажмурила глаза, пытаясь найти в себе силы сказать то, что мне нужно было сказать дальше. Я снова открыла глаза с небольшой решимостью и огромным количеством душевной боли. — Вам двоим лучше уйти. — Они оба выглядели пораженными. — Если вы не уйдете сейчас, я еще больше привяжусь.
Ни один из них не двинулся с места.
— Пожалуйста! — рыдала я. — От меня больше проблем, чем пользы. Я больше плачу, чем улыбаюсь. Мне снятся кошмары…
Крид схватил мое лицо обеими руками и прильнул своими губами к моим. Сначала я была настолько ошеломлена, что застыла как статуя. Крид немного отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. — Я уже привязан, — сказал он, прежде чем вернуть свои губы к моим.
Мое тело медленно расслабилось, и я поцеловала его в ответ. Крид не был нежен. Его губы требовали все, что я могла дать, и когда его язык проскользнул мимо моих губ, чтобы попробовать мой, он застонал и толкнул меня назад. Моя спина столкнулась с грудью.
Я разорвала наш поцелуй, когда руки Кольта переместились на мои бедра. Я снова замерла, не зная, что делать. Я поцеловала его прошлой ночью и только что поцеловала Крида прямо перед ним.
Взгляд Крида встретился со взглядом его брата поверх моей головы. Он пожал плечами. — Она была на взводе. Я запаниковал.
Кольт вздохнул позади меня. — А ты ни на секунду не подумал, что поцелуй может напугать ее еще больше?
— Почему? — Крид ухмыльнулся. — Потому что ты поцеловал ее прошлой ночью?
Мне отчаянно хотелось снова выругаться.
— Да, потому что я поцеловал ее прошлой ночью, — огрызнулся Кольт. — Она не готова…
— О-ми-ланта, пожалуйста, не ссорьтесь, — умоляла я. — Мне жаль. Мы больше никогда не будем целоваться. Мы должны списать все поцелуи на любопытство друзей. Или, что еще лучше, как насчет того, чтобы вообще забыть о поцелуях?
Они оба нахмурились. — Почему? — спросили они одновременно.
Разочарованная, я потерла щеки. — Вы знаете почему. Вас двое, а я одна. Вы собираетесь заставить меня выбирать, а я отказываюсь это делать.
Крид открыл рот, чтобы что-то сказать, но Кольт заговорил раньше него. — Мы вернемся к ситуации с поцелуями позже. Сейчас нам нужно поговорить о том, что ты нас оттолкнула.
Устав стоять на коленях, я опустилась на задницу. — Как я уже сказала, я в беспорядке.
Мне отчаянно хотелось жить дальше. Именно поэтому я была так счастлива, когда Кольт и Крид появились в моей жизни. Я не думала, что сближение с другими людьми даст им возможность видеть во мне то, что, как я думала, никто никогда не увидит. Я была наивна, думая, что смогу это скрыть.
— Все люди в беспорядке. Просто некоторые умеют скрывать это лучше, чем другие, — сказал Крид.
Я покачала головой. — Вы оба идеальны.
Они оба насмехались и качали головами.
— Я обещаю, детка, мы не такие, — сказал Кольт.
Я посмотрела на них с сомнением.
Бросила на них сомневающийся взгляд.
Крид вздохнул и сел рядом со мной. — Я ненавижу быть в команде по плаванию. Вообще-то, нет, я ненавижу соревнования. Наш отец умер, когда мы впервые участвовали в соревнованиях на первом курсе. — Когда он говорил, у него был такой грустный, далекий взгляд. — Попасть на чемпионат штата — это большое достижение, — продолжил он. — Я помню, как смотрел на трибуны и злился, что его не было рядом, чтобы поддержать нас. Он никогда не пропускал соревнований, и меня злило, что он пропускает то, что я считал самым важным соревнованием в своей жизни. Мы оба вернулись домой с медалями на шее и узнали, что он ехал посмотреть на наши соревнования, но так и не доехал. Кто-то проехал на красный свет и врезался в него. Его машина превратилась в мятую консервную банку, и он умер мгновенно.
Я взяла его руку, затем руку Кольта и слегка сжала их.
— С тех пор я ненавижу соревнования, — продолжал Крид. — Я делаю это, потому что этого хотел бы он, и это поможет мне поступить в колледж и все такое прочее дерьмо. Но… когда мы на тренировке и тренер кричит, чтобы мы выступали лучше, я просто хочу закричать, что мне все равно. Мне все равно, выиграю я или проиграю. Моя жизнь больше не «живет и дышит плаванием».
— Чем ты сейчас живешь и дышишь? — спросила я.
Он пожал плечами. — Не знаю. Я еще не нашел этого.
— У нас все еще бывают плохие дни, и мы все еще справляемся с его потерей, — угрюмо сказал Кольт. — Мы были маленькими, когда умерла наша мать, а Килан и Нокс — нет. Они очень тяжело восприняли ее смерть, а потеря отца… — Кольт замолчал, глядя в сторону с болью в глазах. Он прочистил горло. — Я пытаюсь сказать, что мы четверо знаем, каково это — бороться с горем. Так мы узнали, что именно через это ты сейчас проходишь.
— И почему вы хотите иметь с этим дело? — спросила я. — Большинство людей ушли бы.
Кольт нахмурился. — Ты бы ушла от нас?
Нет. Не ушла.
Кольт высказал свою точку зрения. Я хотела, чтобы меня успокоили, но, не зная всей глубины моей травмы, они не понимали, во что ввязались со мной. От этой мысли у меня заболел живот.
Они не хотели уходить, и хотя я знала, что отношения между нами рано или поздно закончатся, я не могла заставить себя быть той, кто уйдет. Поэтому у меня оставался один выбор. Я собиралась дорожить каждым моментом, проведенным с ними, как бы долго ни длилась наша дружба.
Я посмотрела на Крида. Он поделился чем-то, что, как я знал, было для него очень тяжело. Я должна была поделиться с ним. — Мне снилась моя мама. Той ночью… — Я сделала паузу, тщательно обдумывая свои дальнейшие слова. — Мне пришлось смотреть, как она… — Я посмотрела на потолок, чтобы сдержать слезы. — Мне пришлось смотреть, как она умирает, не в силах что-либо сделать.
Я видела вопрос, который они готовились задать. Он был написан на их лицах.
— Пожалуйста, не спрашивайте меня, как. Я не могу. Я просто… не могу, — взмолилась я, и они замолчали, ожидая, когда я продолжу. — Я переживала этот момент во сне, и он казался таким реальным. Так всегда бывает, когда мне снится та ночь. Запахи. Звуки. То, что я чувствовала в тот момент, только это в тысячу раз хуже, потому что я уже знаю, что произойдет, и я беспомощна, чтобы остановить это. — Несколько слезинок вырвались из моих глаз, и я быстро вытерла их. — Она была так напугана. — Мой голос сломался, и мне понадобилась минута, чтобы восстановить самообладание. Я не могла сказать им больше. Вероятно, я и так уже сказала слишком много. К счастью, они не стали настаивать на большем.
