Потом настала совсем другая жизнь. Она совсем не была похожа на прежнюю. И она Анне нравилась. – спокойная, с частым солнечным светом, с новыми звуками и огромным количеством людей, которым не было до нее дела. Плохо было только одно – она начисто была лишена общения с другими детьми. А если они и приходили на редкие праздники, то ее все время заставляли надевать темные очки, что ужасно раздражало и мешало. Да и не было времени завести друзей, они постоянно переезжали, меняли дома, города. Пока наконец не осели в этом мегаполисе – не столице конечно, но и не в самом маленьком. Отец постоянно говорил – хочешь спрятаться от врага, то будь у него на виду. Кто этот враг и почему от него надо прятаться – Анна тоже не понимала. А на все ее расспросы родители умело переключали разговор так, что Анна потом и не возвращалась к ним. Она знала только одно, что ей надо скрывать свои особенности и прятать глаза от всех.
– А что за особенности, я че-то не понимаю, – прервал рассказ Ватикан. – И что не так с глазами? Чего я не знаю, поясните? А то сижу как истукан, растопчи меня конь.
Анна застыла в нерешительности.
– Не бойся, Анечка. Виталик – крепкий мужик, – подбодрил Иваныч и слегка усмехнулся.
Анна нерешительно сняла очки и медленно подняла веки.
– Ох, сожрать мне мертвого коня!!
У Ватикана открылся даже заплывший синяком глаз.
– Да что же… да как же, – только и мог молвить он. – И я еще сел к тебе в машину. Сдохнуть – не встать!!!
– А вот это уже про особенности Анны, она при всем этом видит больше даже, чем мы, – пояснил Иваныч.
Виталик судорожно глотнул остывший кофе и надолго замолчал, больше не прерывая рассказ Анны.
Мама была биохимиком, а папа инженером-физиком, просто помешанным в свободное время на автомобилях. Во всех новых жилищах обязательно отводилось место под мамин кабинет с бесконечными колбами и аппаратами. А у папы был вечный гараж с автомобилями – он даже занимал призы в каких-то загадочных гонках, куда Анна ни разу не ходила. Мама сетовала, что угробит себя этим, а вышло все не так в жизни. Умерла первой она – нелепо и быстро. Просто однажды не вышла из своей лаборатории, а когда папа спохватился, то нашел ее мертвой на полу. Лицо и руки ее были сильно обезображены язвами. Отец куда-то позвонил, и в ту же ночь они уехали из города, даже не похоронив мать. Анне было 10 лет. Впрочем, как потом Анна узнала, отец все-таки был на похоронах матери, тайно наблюдая со стороны. Родители очень любили друг друга.
С тех пор, куда бы они не перебрались, отец воссоздавал лабораторию мамы хотя бы внешне – раскладывал бумаги, ставил пробирки… и иногда долго сидел в ней вечерами, будто ожидая, что мама вот-вот вернется… но чаще он пропадал с машинами. Впрочем, нет. Анне он уделял больше времени. Он водил ее по всем уголкам города, рассказывал и показывал все значимые и не очень места. Дл я чего это было надо? Анна воспринимала это все так же – игру. И ей просто было хорошо вместе с отцом, ведь больше у нее не было никакого общения. Впрочем, вскоре отец приобрел компьютер, и вот там Анна смогла научиться общаться с людьми, строго соблюдая наказ отца – не рассказывать о себе всего никому и никогда…
Кстати, еще она помнила, что живя в лаборатории, ее и звали иначе. Анной она стала и с другой фамилией уже потом.
– И как звали? – спросил Иваныч.
– Простите, Петр Иванович, можно я пока промолчу. Это ведь не важно сейчас.
– Ты права, – согласился мужчина. – Правильный мужик был отец у тебя. А с ним что произошло?
– Он погиб. За рулем любимой машины. Хотя я не могу представить, как такое могло произойти с опытным гонщиком.
– Самоуверенность, – подал признаки жизни Виталик. – Знал таких. Слишком был уверен в себе и не рассчитал возможностей.
– Только не папа. Он не был таким. Он всегда был осторожен. Он помнил ответственность за меня. Он боялся оставлять меня одну. Он даже после смерти мамы отказался от участия в гонках, чтоб не рисковать зря.
– Кое-что прояснилось, – задумчиво произнес Иванович.
– И что? – Встрепенулся Ватикан. – Лично для меня ничего не прояснилось. Девочка из пробирки что ли?
– Нет, тут Виталик, другое дело. Мне пока не ясна вся картина, но боюсь, что Анна, выйдя из подполья на работу, завела какой-то механизм.
– Какой механизм? – Не унимался доказывать свою тугодумность Виталик.
– А что? Разве не слыхал последние байки про привидение за рулем ночного такси? Ладно Аннушка не общается почти ни с кем, но ты-то наверняка слыхал.
– Ну, слыхал. Так баек городских море. Я не особо обращаю внимание на это.
– Аннушка, ты пугала народ? – Улыбнулся Иваныч, обращаясь к девушке.
– Было дело.. – не без смущения призналась Анна. – Вот сегодня, например…
И она рассказала ночное происшествие.
– Вот, пожалуйста, – развел руками Иваныч.
Виталик ржал как сумасшедший.
– Ну, ты даешь. Понимаю теперь, как ты Куба и компанию обратила в бегство. Хотел бы я быть при этом.
– Так ты там и был, – улыбнулась Анна. – Только лежал без чувств и растил свой фингал.
– Не, ну я же не видал картинки. А жаль… Думаю, что пора мне и домой возвращаться. Куб не явится в этот город никогда. Знаю я его натуру. Он на мистике просто помешан, в штате обслуги у него даже ворожеи есть. Нет, милая моя, теперь Куба пусть ищут в другом месте. Теперь я местный владыка. И тут ты мне помогла. Ха-ха-ха.
– Ты про владыку не загибай, – предупредил Иваныч. – Ты Ватикан – анклав.
– Кто?!
– Маленькое государство в государстве. Но, не напрягай мозг – вредно. Мы сейчас про Анну.
– Да я Аньке друг по гроб, – Ватикан для пущей убедительности даже стукнул себя кулаком в грудь.
– Я мало чего понимаю, – призналась молчавшая до этого Анна. Она снова надела очки, от чего Виталик расслабился. – Какой механизм запустила, кому мешаю?
– Мы тут всю ночь не зря болтали, – признался Иваныч. – Не только водку пили. Нужны были еще детали от тебя. И Дима сейчас не зря рыщет.
– И что все это значит?
– Погоди, Аннушка. Еще жду доклада Димы. Ты давай иди отдыхать, да и у меня дела есть. А позже встретимся.
– Э, а мне что делать? – Недоуменно развел руками Виталик. – В сторону я, значит?
– Нет, Виталик, ты за охрану остаешься. Предложил Иваныч. – Анну нельзя оставлять одну. Анна, и с работой пока повремени.
– Ну как же так?
– А вот так. Берем на свое довольство. Так, Виталик?
– Я всеми руками «за», – отозвался Виталик. – При таком раскладе остаюсь тут под предлогом зализывания раны. И еще дружкам позвоню.
– А вот это лишнее, – отказал Иваныч. – в данной ситуации , чем меньше народа вовлечено – тем лучше.
–Да, ладно, Иваныч. Сделаю так, что комар носа не подточит. Никто ничего не узнает.
– Нет, – отрезал Иваныч. – Пару дней дайте.
– Мне теперь и на свидание не сходить? – Вдруг встрепенулась Анна. – Что же происходит?
– Лучше повременить, – опять скомандовал Иваныч.
– Ну, уж нет, – Анна встала. – Мало того, что устраиваете тут ночные заседания, какие-то расследования, интриги, так еще и меня под домашний арест. Имейте в виду, что у меня в субботу свидание.
– Тарас? – сощурил глаз Иваныч.
– И что с того?
– Один раз ты с ним сходила…
– А он-то тут при чем? – Анна начала терять терпение.
Иваныч лишь пожал плечами, все также многозначительно поглядывая на девушку.
– Все, мне надоело. Я спать. Будут вопросы или новости – будить после 14.00.
С этими словами Анна демонстративно вышла вон. Да что они себе тут позволяют? Что еще за тайны мадридского двора? Причем тут ее детство? Она рада, конечно, была вспомнить его и с кем-то поделиться, но видеть в этом интригу сегодняшнего дня – это чересчур…
А что там говорил Тарас? Уже засыпая, Анна улыбнулась, вспомнив о нем. Парк – идея, конечно, не очень, но с Тарасом все будет восприниматься иначе, чем в детстве с отцом. С Тарасом хоть на край света. А вот кино 3D будет для нее новинкой. И еще… ускользающая тема, идущая из подсознания. Ночь, рев мотора и скорость…Боже! Они существуют – эти безумцы, ночные гонщики. Сон на минуту как рукой сняло. А что если?..