Литмир - Электронная Библиотека

Это было чудо! Я мечтал её увидеть, и она рядом, метрах в двухстах от меня. Но как выбраться? Были бы у меня крылья, я полетел бы к ней с первой космической скоростью. Но крыльев нет.

Я взял себя в руки, выяснил адрес. Совсем рядом. На пересечении Волжского и Саратовской, первый дом от дороги. Она сказала, что будет ждать, сколько потребуется, во дворе у машины.

Я вышел и посмотрел обстановку. До развилки метров тридцать, там поворот во дворы. Хорошо, что все дороги в этом районе знаю. Дворами выберусь. Бордюр на пешеходную дорожку был достаточно низкий, и я решился. Подвинул сзади стоящую «Газель» назад, чуть ли не пинками и трёхэтажным матом объяснил стоящему впереди кавказцу на гнилой «шестёрке», что надо продвинуться вперёд на всё возможное расстояние, и, цепляя днищем и глушителем, заехал на пешеходную дорожку. Сигналя и разгоняя пешеходов, я двинулся к заветному повороту. А там, во дворах серых кирпичных домов, ждала меня она, Марта!

Пока двигался, успел позвонить в офис. Сообщил, что срочно еду в область, на переговоры с клиентами, и сегодня не появлюсь. Так как в моей работе это было постоянным явлением, вопросов у руководства не возникло. Я уже свернул во дворы и пробирался между припаркованных автомобилей, ракушек, пеналов.

Сердце в груди стучало, как отбойный молоток, скорей, скорей бы мне её увидеть. И вот наконец!

Она стояла спиной к своему автомобилю, вглядываясь в узкий дворовый проезд, нервно курила. Я припарковал свой «форд» напротив неё и вышел из машины. Короткая джинсовая юбочка, белая футболка, которая очень отчётливо подчеркивала её грудь, большие глаза с огромными ресницами и даже ключи с брелоком от сигнализации, зажатые в её правой руке, уже через долю секунды висели на мой шее, прижавшись ко мне так, как будто мы были одним целым. Она целовала мои щёки, шею и шептала:

– Я так соскучилась…

Наши губы соединились в долгом и страстном поцелуе. Я держал её левой рукой под ягодицы, а правой нежно прижимал её спину и уже не мог оторваться.

А когда я всё‐таки поставил её на асфальт, она схватила меня за руку и потянула в сторону длинной девятиэтажки.

– Пойдём скорее! Закрывай машину и пойдём!

Только сейчас я обратил внимание, что на ногах у неё надеты серые пушистые домашние тапки.

– Куда идём, и почему ты в тапочках?

– Пошли! – Марта с силой тянула меня за руку. – По дороге расскажу.

Я взял её на руки и понёс вглубь серого тенистого двора. Она была не против. Обвила мою шею руками, прижалась к моей груди.

– Мне так нравится, – говорила Марта, – я хочу, чтобы ты меня всегда на руках носил. Я очень лёгкая, тебе не будет в тягость меня носить.

– Что ты, Марта! Всегда буду носить.

Так мы прошагали несколько подъездов, и возле очередного сказала: «Стой». Выскользнула из моих объятий, схватила за руку и потащила в подъезд. Тусклый свет лампочек, прохлада, обшарпанные и изрисованные стены. Всё это осталось позади, и вот уже лифт поднял нас на восьмой этаж. Держась за мою руку, Марта подвела меня к чёрной металлической двери, на которой висела табличка с номером тридцать один. Она достала ключи, открыла железную дверь, открыла следующую за ней деревянную, и мы оказались на пороге небольшой, но очень уютной однокомнатной квартиры. Маленький, очень тесный коридор, по прямой восемнадцатиметровая комната с выходом на балкон, слева совместный санузел и крохотная кухня. На стенах были зелёные, с золотистыми вкраплениями, обои. Но их было почти не видно из-за того, что по всем стенам было развешано не поддающееся подсчёту количество горшков с цветами. Лианы некоторых из них вились по комнате, перескакивая с одной стенки на другую. И каких цветов здесь только не было, одних пальм видов десять. Ещё одной достопримечательностью этого жилища было огромное множество висящих на стенах чёрно-белых фотографий. Где не было веток и лиан цветов, там были рамки с фотографиями. На них были какие‐то кварталы, пейзажи, стройки, ну, в общем, фон. А вот уже на этом фоне красовалась длинноволосая худая девушка, которую, как мне показалось, я где‐то видел. Вот она верхом на верблюде, вот в ковбойской шляпе, а вот среди племени аборигенов. То позади неё городской массив, то природа, то какие‐то люди. Но даже невооружённым взглядом видно, что всё это снято далеко не на российских просторах…

На остальном пространстве с трудом разместились несколько предметов мебели. Шкаф, телевизор, диванкнижка и гармонирующий со всем интерьером зелёный палас. Я вопросительно глядел на Марту. Она, видимо, поняла вопрос.

– Это квартира моей подруги. Она телеведущая, наверняка ты видел её программы, по всему миру катается. А я, в её отсутствие, за цветами здесь ухаживаю.

Всё просто и понятно. Девушка с фотографий ведущая, вот почему мне показалось, что её где‐то видел. Красивая, зелёная, как сказочный лес, квартира, прекрасная Марта… И больше ничего в жизни не надо. Я присел на диван, она подошла ко мне вплотную, обнял её за талию, и остановиться мы уже не могли. Наши тела дрожали от того, что их переполняли дикие чувства, первобытная страсть. И вместе с ними нежность, любовь и всё, что с этим связано. Одежда разлеталась по комнате в разные стороны, на цветы, телевизор и зелёный палас. В порывах необузданной страсти мы заново рождались, умирали и вновь рождались. Время перестало для нас существовать. Оно текло своим чередом, где‐то рядом, параллельным курсом, абсолютно нас не беспокоя.

Я. Она. Запах её тела. Казалось, что кроме этого ничего не существует на всём белом свете, да и белого света тоже нет.

– Я люблю тебя! – шептала она.

– Любимая! – о твечал я…

Проснулись мы уже вечером, часов в восемь, изнывающие от жажды, голодные, обессиленные, но счастливые до безумия. Хотя, наверно, всё, что с нами происходило, и было безумием.

Марта легла на меня сверху, прижимаясь своей грудью к моей, и так нежно и ласково произнесла:

– Я хочу каждое утро просыпаться и видеть рядом тебя. Я хочу спать и чувствовать, что ты рядом… Хочу этого, мечтаю об этом.

Несколько раз пытались собираться. Вроде как поздно уже, но опять одежда слетала с нас, и мы оказывались на диване. Потом всё‐таки не спеша собрались, вышли на улицу, покурили у машины и разъехались, когда уже совсем стемнело.

И снова Марта

«Судьба моя лихая,

Огонь любви горит,

Налив вина до края,

Помилуй, сохрани».

В. Черняков. «Судьба моя лихая»

В пятницу пришлось осесть в офисе. День выдался бешеный. Начальство, собрание, разбор полетов, куча ценных указаний, работа с документацией. Кондиционеры сдохли, жарко, душно, шум от постоянно работающих принтеров и от кучи народа, которая собралась в один миг в одном помещении. Казалось, что выбраться из этой суеты невозможно. Но, впрочем, как в последнее время со мной уже случалось, спасение пришло само и крайне неожиданно. Просто раздался звонок мобильника.

– Я тебя люблю, и я очень соскучилась, – звонкий голос Марты в секунду заглушил в моей голове весь царящий вокруг шум. Не «привет», не «как дела», а сразу в лоб: «люблю»! И тут же тепло растекается по всему телу, и всё хорошо, и на душе радость, и хочется жить! Нет гвалта, шумящего офиса, только два человека на разных концах телефонной линии.

– Я тоже, милая! Соскучился, сил нет, – прижимая трубку к уху, я вышел в коридор и сразу же на улицу, во внутренний дворик офиса.

– Ты на работе, что ли?

– Да, солнышко, но жду не дождусь, когда вырвусь отсюда, и желательно в твои ласковые объятия, – я достал сигарету, закурил и глубоко затянулся. Настроение было на высоте.

– Жду тебя, родной. Не могу без тебя, – её звонкий голос нёс в себе не что иное, как крик души, – приезжай!!! Я хочу тебя видеть, я хочу прижаться к тебе, схватить тебя за руку и никуда не отпускать. Хочу тебя!

– Я тоже очень тебя хочу! Заласкаю тебя до смерти, пощады будешь просить!

5
{"b":"820627","o":1}