Тог’рек теперь полностью посвящал себя гильдии охотников. При первом знакомстве с коллективом инструкторов, его проверяли в бою охотники алмазного ранга. После такого экзамена стало ясно, что сдавай они экзамен на алмазный ранг, варвар его, скорее всего бы провалил. Нет, он не был плохим авангардом, в том, что касается силы удара и владения мечом, он вполне мог дорасти до сильнейших бойцов. Но вот его ловкость не выдерживала испытания бойцами высоких уровней.

Если его оппонент был ему равен; такой же авангард; то варвар не уступал ему. А вот противники, делавшие ставку на скорость, доставляли ему проблемы. Как бы не вертелся и не крутился варвар, победить изворотливого рубинового охотника он не мог, его габариты не позволяли ему это сделать. Здоровяка это не расстраивало, так что продолжал тренироваться с сильными и учить более слабых охотников.

Он даже завел себе постоянно спарринг партнера и приятеля. Это был рыцарь в полном латном доспехе, такого же рубинового ранга. Его звали Теодор Аксинтон, и он был родом с севера, из рыцарских земель. Оружием ему служила магическая двуручная секира – [Секира Двух Змиев]. Название полностью передавало внешний вид оружия: рукоять представляла двух переплетенных змиев, головы которых, расходились на вершине оружия в противоположенные стороны. Огонь, изрыгающийся из их пастей, превращался в зазубренные лезвия секиры. Главной особенностью оружия была возможность разделить его на два одноручных топора: [Змий Огня] и [Змий Льда]. Лезвия топоров, при разделении, покрывались льдом и огнем соответственно. Когда Арчибальд узнал об этой особенности секиры, с помощью магии, Аксинтон скривился и настоятельно просил не говорить об этом никому, ведь это был один из его козырей. Д’Энуре пообещал молчать, как рыба.

Арчибальд частенько ходил навещать здоровяка в гильдии и наблюдал за их спаррингами. Впервые, за время путешествия, Тог’рек нашел себе равного противника и наслаждался этим. Наслаждался каждым спаррингом, каждым нанесенным или полученным ударом, каждой победой и каждым поражением. Д’Энуре грело душу, что впервые варвар нашел себе друга, с такими же интересами: ни он сам, ни Юиль не могли полностью понять здоровяка.

У Юиль тоже все было достаточно неплохо. После возрождения, в физическом и ментальном плане, она восстановилась достаточно быстро. А вот в магическом, все было не так хорошо. Она потеряла возможность использовать заклинания четвертого круга, так что достигнуть пятого ей теперь не представиться возможным никогда. Жрецы подтвердили, что такое случается при возрождении постоянно, часть сил теряются навсегда.

Девушка хоть и пыталась держаться стойко, но было видно, что это ее сильно задело. Ей предложили работать в Академии, но постоянное молчаливое напоминание о потере магических сил, лишь сильнее вгоняло ее в депрессию. Чтобы она совсем не раскисла, Д’Энуре предложил ей поработать в посольстве. Девушка приняла его предложение и за последние декады стала заметно веселее и активнее.

Посольство эльфов еще пока толком и не работало: сейчас Реест занимался переездом из Вудбурга. Старейшины эльфов не сразу согласились на предложение Императора. По словам Рееста, первые обсуждения предложения больше напоминали базарный гвалт. Сначала они оскорбились, но, чем больше обсуждений проходило, тем меньше сомнений высказывалось. Они выдвинули с десяток дополнений к договору и, к их удивлению, юный Император принял их почти все. Половина из этих дополнений была чисто символической, но основные были подписаны практически без исправлений.

Такая лояльность к их автономии, подкупала, но также и связывала руки. Отказ не повлечет за собой ни каких проблем, но теперь любая активность против Королевства эльфов не вызвала бы поддержку со стороны других государств и полисов. Сами земли эльфов граничили с Империей, землями лесных собратьев, варварскими степями и мертвой частью Пепельных земель. Так что случись война, соседи им помочь не смогут, ведь их, по сути, просто нет. Их лесные собратья затаили обиду, считая именно равнинных эльфов виновных в гибели их королевы.

Император позволяет эльфам иметь свой легион, численностью не более пяти тысяч воинов; платить минимальные налоги, притом, что первые три года, они не должны были платить вообще. Они получали право на работу и учебу в государственных учреждениях Империи, а также квоту в Сенате, в размере пятнадцати, выбранных только ими самими, представителей. Старейшины поскрипели зубами, но приняли предложение Империи.

Д’Энуре побывал на паре вечеров, и многие политики искренне восхищались юным Императором. Так что «политических очков» он заработал невероятное количество. Тем временем, Арчибальд все меньше участвовал в политической жизни государства. Сейчас он совсем редко получал приглашения от дворян, разочарованных, что старик не участвует в делении власти в стране, но это его полностью устраивало. Сам же он получил титул «Почетного Архимага Академии», тем и довольствовался. Это позволило ему постоянно сидеть в библиотеке Академии.

Ему предлагали, как возглавить Академию, так и стать одним из учителей, но он вежливо отказался. Он лишь принял на себя обязанности советника Магистра Академии, господина Ронка Никутаэ. В его обязанности входило посещение совещания академии, один раз в декаду. Большую часть оставшегося времени он изучал трансцендентность и способы продлить жизнь своему разуму. Библиотека была наполнена древними книгами, написанные еще до основания Империи, так что информации хватало.

Первый Император, когда создавал свое государство, пытался сжигать их, чтобы люди не возвращались к старым традициям, а созидали новые, но Д’Энуре смог его отговорить. Он бережно перевозил старые книги, рукописи, свитки, руны, вырезанные на коре деревьев, и даже пару выдолбленных наскальных рисунков, в хранилища библиотеки, создав там невероятный сборник знаний многих эпох и государств. Благодаря его усилиям, библиотека имела славу хранилища всех знаний мира. Так что, если где и стоило искать знания, так это там. Именно по этой причине Д’Энуре устроился в Академию.

И его старания не прошли даром. На второй день он нашел трактат о трансцендентности и принялся его изучать. Благодаря новым полученным знаниям он смог увеличить дальность своей телепортации до дистанции в две лиги и точности меньше трети шага. Вследствие чего, он часто перемещался в академию и обратно телепортируясь.

А вот по поводу продления жизни все было двояко. С одной стороны таких трактатов хватало, с другой, там не было ни одного слова про разум, только про физическое тело. Некоторые обряды так были совсем за гранью адекватности: например, заклинание некромантии с использованием крови младенцев. В основном обряды позволяли сохранить молодость тела или давали временный эффект.

Но сегодня он шел по коридорам Академии, едва не срываясь на бег. Вчера под вечер он, кажется, нашел решение проблемы. Точнее, шанс на решение. Старый потрепанный свиток содержал легенду о том, как сбросить оковы времени. Легенда была размыта и плохо переведена, но в ней были указания на государство, которое уже поглотило время. Арчибальду просто оставалось надеяться, что в библиотеке есть информация об этой стране.

***

Вечером за ужином он сидел и улыбался, так сильно, как никогда. Юиль заметила это:

– Что-то случилось?

– Угу. Кажется, я нашел решение проблемы. Осталось только добыть больше информации и можно праздновать.

– Проблемы? Какой проблемы?

– Идем, – он вышел из-за стола и направился в свой кабинет.

Девушка удивленно посмотрела на Тог’река. Варвар и сам сидел с глупым лицом и на ее взгляд смог ответить лишь недоуменно, пожав плечами. Они одновременное поднялись и вместе направились в кабинет к Д’Энуре. Старик стоял над своим столом, над старой книгой, написанной на неизвестном языке.

– Вот, смотри, – старик указал пальцем в страницу. Девушка применила заклинание и смогла понять то место в тексте, куда указывал пальцем ее учитель. Юиль подняла на старика еще более удивленные глаза.