– У нас что, похороны? – подал голос сосед Антона, Эдик, и уже собирался расхохотаться, но, встретившись взглядом с директором, подавился собственным смешком.
– Ребята, садитесь, – директор кивнул, – рад представить вашего нового учителя по литературе – Игоря Станиславовича.
По классу прокатился лёгкий шепоток и хихиканье. Дождавшись, когда всё стихнет, директор окинул учеников цепким взглядом, который будто говорил: «Я узнаю всё, что происходит в этом кабинете. Даже если меня здесь не будет». Затем он снова коротко кивнул.
– Занимайтесь.
И вышел из кабинета.
Игорь Станиславович сел за учительский стол и открыл журнал.
– Что же, давайте знакомиться…
Вероника тут же ткнула Кристину пальцем в бок и зашипела:
– Глянь!
– Что? – не поняла Кристина.
– На руку преподу новому. На правую!
Кристина пристально взглянула на Игоря Станиславовича. Рука как рука. Он, наверное, левша, потому что, пока листает журнал, правая лежит на столе. Слишком неподвижная рука.
Кристина повернулась к подруге.
– Это что, протез?
– Прикинь! Я тоже не сразу поняла.
Кристина снова кинула взгляд в сторону учительского стола.
– Интересно, что случилось?
Вероника вытаращила глаза.
– Наверняка это какая-то трагическая история про любовь!
– Девушки!
Оклик учителя заставил обеих втянуть голову в плечи. Игорь Станиславович спокойно смотрел на подруг, но от этого взгляда Кристине захотелось залезть под парту.
– Ваши фамилии?
Крис, уставившись на парту, покраснела.
Вероника, которая после разговора с Антоном явно пребывала в отличном настроении, кокетливо потупила глаза и представилась:
– Я Вероника Шарова. А это Кристина Шевцова.
– Так, Шарова, Шевцова… – Игорь Станиславович пробе-жал глазами по ряду оценок напротив их фамилий. Затем ещё раз. Пристально вгляделся.
– А что за проблемы у вас с Блоком, Шевцова?
Кристина подняла голову и наконец взглянула на учителя. Смотрит серьёзно. Или нет?
– Не люблю.
– Не любите?
Кристине придало сил то, что новый учитель обращается к ней на «вы».
– Не люблю мужиков, которые сочиняют стихи. Особенно тех, которые ещё и вслух написанное читают. Нам Татьяна Львовна поставила запись «Незнакомки», а потом такая «Как вам?». Ну я и ответила. А она, оказывается, фанатка Блока. Вот и…
Кристина пожала плечами. Игорь Станиславович чуть заметно хмыкнул.
– Спасибо за честность… Кристина. В таком случае про «Послушайте» Маяковского я вас спрашивать не буду.
В классе зашелестели смешки.
– Только, пожалуйста, оставьте все обсуждения до перемены.
Кристина мотнула головой, выражая согласие, а учитель, склонившись над журналом, продолжил перекличку.
***
– Что ищем-то хоть?
Соколов и Ползин, поёживаясь от утреннего холода, топтались в сквере, где вчера напали на мальчика. Сквер был выполнен в виде каменного амфитеатра, с четырьмя средневековыми башнями по периметру и ровной площадкой в центре. Что и говорить, первые строители комплекса были большими оригиналами. Ночное освещение уже отключили, поэтому каменный амфитеатр в слабых лучах рассвета тяжёлыми глыбами давил на Ползина. С трудом перебарывая желание оглянуться, он достал из кармана сигареты и истасканную советскую зажигалку с конём на боку. Чиркнул колёсиком.
– Дай фотки ещё раз посмотреть.
Соколов вытащил из дипломата тоненькую стопку фотографий.
– Затоптали всё уже.
Ползин спрятал в карман зажигалку, зажав губами сигарету, выпустил дым из уголка рта. Из другого кармана извлёк фонарик и направил на первый снимок.
– Скорее всего. Но вдруг повезёт? Что хочешь, узлы или обзорную?
– Давай обзорную, – Соколов отделил фотографии панорамы места происшествия и, отдав Ползину оставшуюся часть, повернулся на пятках. – Я дальнозоркий.
– Понаберут по объявлению, – хмыкнул Ползин и, перехватив фонарик в другую руку, принялся изучать детали.
Крайняя правая башня. Множественные следы обуви, пустая обёртка от жвачки.
Ползин посветил фонариком на грязно-белый наст.
Следы были на месте. Их обладатель долго топтался на одном пятачке, а затем отправился по большому полукругу к нижней площадке амфитеатра. Ползин, не выпуская из круга света цепочку следов, пошёл тем же путём. Попутно он сверялся с фотографиями.
Тут была пустая упаковка из-под чипсов. Чуть дальше – пара окурков. Мужчина вытянул руку с сигаретой далеко в сторону и стряхнул пепел.
Следы шли мимо смятой банки «Охоты», спускались вниз, минуя ошмётки пластиковых тарелок, встречались на краю площадки со следами пострадавшего и, уходя влево, терялись во дворах.
Из-за ближайшей башни показался Соколов.
– Как вообще можно детей отпускать через эту жуть ходить?
Ползин хмыкнул:
– А никто и не отпускает. Просто тут идти короче, вот и срезают. Я тоже всегда через сквер срезал, хотя времена были такие себе.
Будто в подтверждение его слов по площадке потянулась тоненькая струйка пешеходов. Ползин выключил фонарик.
– Нашёл чего?
Его напарник призывно махнул рукой.
– Пойдём, сам глянешь.
Они зашли за ближайшую башню, и Соколов ткнул пальцем вниз. Евгений опустил голову.
– Вчера была только одна концентрация следов, у правой башни. А сейчас – вот.
На снегу виднелась небольшая вытоптанная прогалина. Ползин снова включил фонарь.
– До скольки вы тут были?
– Часу во втором свернулись – отозвался из-за спины Соколов.
Ползин, задрав рукав, посмотрел на часы.
– Если это наш пациент, то он ждал тех, кто на первую смену идёт. Пошли.
Следуя за цепочкой следов, мужчины снова подошли к краю площадки. Старший лейтенант присел на корточки.
– Глянь-ка.
Возле каменных сидений амфитеатра на снегу алело несколько капелек крови. В свете фонарика блеснуло что-то ещё.
Соколов, крякнув, наклонился.
– Такого тут точно вчера на было.
– Зиплок есть?
Соколов покопался в недрах дипломата и протянул коллеге небольшой пакетик. Ползин аккуратно подцепил застывшие на морозе капли, защёлкнул замочек пакета и поднял его к самому лицу. Сквозь плёнку тускло поблёскивал крошечный серебряный гвоздик.
Глава 4
– И что мы тут делаем? Нас сейчас задавят!
– Вер, ну потерпи немного. Я ради тебя Антона на концерте буду терпеть, а ты ради меня постой здесь.
Вероника глубоко вздохнула и попыталась выпростать наружу руку с телефоном, чтобы посмотреть время. Кристина одёрнула подругу:
– Сопрут!
Они стояли в переполненном фойе торгового центра, где с минуты на минуту должна была начаться автограф-сессия участников юбилейного концерта рок-лаборатории. Кристина, игнорируя протесты, вытащила подругу на мероприятие. А та, естественно, захотела взять с собой Антона. Он опаздывал.
Вероника спрятала телефон и недовольно поморщилась.
– Шаманов в двух домах от тебя живёт. Что, не могла пойти на него посмотреть?
– Он переехал давно вообще-то, – Кристина отвела глаза и покраснела: – И тут не только Шаманов будет.
Участниками автограф-сессии значились: Герман Хишин – солист «Мэри Шелли», Коля Сычёв – перебравшийся недавно в столицу набирающий популярность музыкант, и Олег Шаманов – старожил и основатель рок-лаборатории.
Сбоку послышался звон разбитого стекла. Вероника попыталась рассмотреть происходящее, но сдалась через несколько секунд. Кристина, как более высокая, смогла встать на цыпочки и посмотреть вдаль.
– Что там?
– Витрину разбили.
– Слушай, откуда столько народу? Я думала, их сейчас никто не слушает.
Кристина опустилась и, округлив глаза, уставилась на Веронику.
– Ты чего? «Мэри Шелли» неделю назад Олимпийский собрали, Шаманов с Элтоном Джоном пишется…
Вероника с ехидным видом взглянула на подругу, но Кристина, предупредив шутку про Элтона Джона, с нажимом закончила:
