Ева принялась перебирать все свои зелья, но по выражению её лица стало ясно: она понятия не имела, с чем столкнулась.

— Мантикора, нет, — услышал Экс позади. Храбрая опустилась рядом с ним, оглядывая Юн Ги. — Без магии мы тут точно не разберёмся… Радиация, мантикора! Благо, её хотя бы было видно…

— Что это?.. — в полном смятении отозвалась Ева.

— Не важно! Срочно, Ева, уведи Юн Ги куда-нибудь и колдуй самую сильную лечебную печать, которую знаешь. И колдуй, пока не почувствуешь, что тебя перестаёт тошнить…

— Но меня не…

Не успела Ева договорить, как ей пришлось укрыть рот рукой. Когда её наконец отпустило, Ева дождалась Крика, и вместе они отнесли Юн Ги в сторону — стараясь не касаться жёлтых ожогов.

Оглянувшись, Экс заметил, что зелёные лучи давно пропали. И странные ощущения — накатившая усталость, сонливость — начали отступать, словно их и не было. Воздух стал становиться чище. Невидимая сила — даже не магия — меняла их состояние, словно по щелчку пальцев.

— Радиация… Они её контролируют, — ошеломлённо произнесла Храбрая. — В мире-прародителе до этого едва дошли…

Похоже, она начала бредить. Экс попытался прийти в себя, но он не смог вовремя очнуться: вдруг печать вокруг них засветилась, и из того самого места, откуда унесли Юн Ги, вновь вылетели лучи. Но совсем не жгучие: их мягкий синий цвет успокаивал глаз.

Появилось полупрозрачное воздушное изображение шара — неровного, словно на него что-то налепили. Отовсюду и из ниоткуда одновременно донеслась музыка — похожая на лёгкую трель, но громче. Изображение шара разорвалось — и из него появились множество других, помельче, почётче. Похоже, эта странная иллюзия повторяла облик «глотки», в которой они сидели: со странными приспособлениями, неясными архитектурными формами и многочисленными ходами.

Также там были и… существа. Похожие на людей и одновременно кардинально отличающиеся. Их тела — будто у уродцев — обладали совсем иными формами, кривыми и сморщенными, или наоборот — невероятно гладкими. Глаз у них было от одного до десятка, а волосы или другая растительность — и вовсе отсутствовали. Даже зазеркальцам — с их количеством разумных видов — не сравниться с многообразием этих существ.

Одно из существ оказалось больше других, будто стояло ближе. Его лицо обладало неестественно-ровными чертами. Вдруг оно заговорило:

— Доброго времени суток, дорогой коллега. Мы приветствуем вас в лаборатории Ковчег. — Это был рунический. Чистый рунический! — Это сообщение мы записываем для будущих поколений или для тех, кто останется после нас. Или для тех, кто увидит последствия гибели нашей цивилизации.

Свет от изображения то гас, то снова возникал. Экс смаргивал, пытаясь понять, не мерещится ли ему эта фантасмагория. Но, судя по обескураженному выражению лица Храброй, это происходило в реальности.

Тем временем позади «главного» существа выстроились ещё несколько, и все они будто смотрели в душу Экса.

— Если вы смогли открыть данное сообщение, значит, среди вас находится представитель нашего вида. Или вида, похожего на наш — который может выдерживать слабые дозы радиоактивного излучения. Мы использовали такой способ передачи информации из целей безопасности: нашим новым врагам недоступно использование радиации в качестве источника питания. И мы приносим свои извинения перед теми, кому наш метод шифрования причинил вред. Это был единственный способ передать ценную информацию, которой мы располагаем.

Слабые дозы… Наверное, понятие о слабых дозах для них совсем отличалось от норм зазеркальцев. Что же это за существа? Как сумели дойти до изобретения столь сложного ремесла?

— Мы сообщаем вам — кто бы вы ни были, — что наша планета находится на грани вымирания. Катастрофы, которая, возможно, постигнет и другие планеты. Наше послание призвано предупредить вас об угрозах, созданных нами и способных уничтожить всё живое, что существует в нашем мире. И о том, как эти угрозы предотвратить. Передаю слово нашему президенту.

Вдруг вместо прежнего лица появилось совсем иное — более плавное и приятное. С различимо властными нотками.

— Начало нашему виду было положено много веков назад, — заговорило существо. — Исторически, мы разделились на три государства, которые поделили между собой территории нашей планеты. Именно эти государства и обрекли нас на гибель.

Первым появился Аарон[1]. Он славился своими многовековыми традициями, безграничной тягой к искусствам и любовью к живой природе. Жители Аарона отличались особой гордостью, ведь их души казались им намного выше и благороднее прочих.

Вторым стал Пилат[2]. Жителей этой страны вели строгая дисциплина и жестокость. Для них важнее всего стала сила — физическая и духовная. Они считали, что неспособные победить их — согласно законам природы — должны умереть.

Третьим стал Аэндор[3]. Его же граждане обладали выдающимся умом и невероятными магическими способностями. Однако при этом глупцов, не способных понять науки и волшебство, они ненавидели.

Бок о бок эти государства просуществовали много веков. Войны между ними не прекращались, ведь их жители не способны были понять друг друга.

Менее века назад обстановка кардинально изменилась. Все три государства — по невероятному стечению обстоятельств — сумели создать страшнейшее оружие массового уничтожения. Аэндор создал монстров, способных пожирать магию. Пилат — бойцов, приобщающих мертвецов к своей армии. Аарон — существ, вытягивающих саму душу.

В конце концов, это оружие обратилось против нас самих. Восточные степи Пилата изничтожили и поработили. Северные леса Аарона превратились в кладбище, полное опасных призраков. А западный город Аэндора — собрав всех выживших, ушёл под землю, в лабораторию Ковчег.

Лаборатория Ковчег была создана, чтобы найти способ противостоять угрозе нашему виду. Но все наши исследования не возымели результата. Чудовища уже стоят у нашего порога, и мы записываем это сообщение в надежде, что наши потомки или иные цивилизации смогут нам помочь.

Это сообщение будет загружено в космический корабль, который отправится по координатам…

— Это же…

Храбрая схватила Экса за руку. Перед ними появился полупрозрачный шар, и взору их предстали до боли знакомые земли.

Зазеркалье.

[1] Отсылка к персонажу Ветхого Завета, брату Моисея, создателю золотого тельца.

[2] Отсылка к Понтию Пилату.

[3] Отсылка к Аэндорской волшебнице.

Глава восьмая. Душа (1)

Проснулась Ива, вновь позабыв. Ветер в её груди — до того слабый и едва колышущий локоны, упавшие на её лицо — вырвался, точно буря, с сухим кашлем и неуёмной дрожью. Гора — точно вулкан без лавы, но наполненный тенями — разверзлась оглушительным эхом. Никого не было, ничего не было — только яркий свет на мгновение ослепил Иву, словно она заново родилась.

Единственное движение — и Ива поняла, что падает. Всего мгновение — мимолётный звонкий свист в ушах — и Ива приземлилась на жёсткий ледяной камень. Боль пронзила мелкими иголками, и Ива вскрикнула и тихо заскулила.

Что это было? Почему, за что?..

В полном непонимании она схватилась за голову: тощие пальцы судорожно дрожали, но коснулись-таки волос. Что-то липкое — и ощутимо тёплое, в отличие от камня — сочилось на ладонь. Но, взглянув, Ива увидела лишь… белую густоватую жидкость. Ива и предположить не могла, что это.

Знала она только одно: отсюда надо уходить, иначе белые фигуры нападут на неё. Облики таких же живых, как Ива. А может, она и сама теперь — лишь облик самой себя…

От одной этой мысли Ива вскочила на ноги. Её было зашатало, но устоять она сумела. Взор сам собой направлялся наверх.

Три небесных светила выстроились над горой-рогом. Некрупное — с земли — отверстие наполнилось их светом. Лишь один мелкий краешек не влезал в очертания грубых склонов. Тем не менее, лёгкие нетёплые лучи завораживали. Как невесомые объятия, как касание чего-то большего, будто… божество.