— Нет… Нет-нет-нет! — закричал глухой страх Ивы. — Нет, не надо, прошу! Прекрати, я сделаю всё, я тебе отдамся! Только не их, меня, не их!..

Понимая, она согнулась, закричав. Всё тело било неостановимыми волнами дрожи, судорогами. Опять, опять… Ива не могла поверить. Так глупо привела за собой врага. Вновь, вновь пожертвовала чужими жизнями ради своей жалкой шкуры!

— Не трогай их! Забери меня, умоляю! — в отчаянии кричала Ива, порываясь вперёд. Но останавливаясь — снизу так далеко до земли, что она просто разобьётся.

Мама, папа, друзья… Плечи задрожали. Какая трусиха. Сама кричишь одно, а чувствуешь другое.

Хочешь, чтобы тебя наконец оставили. Покинули, одну. Пускай уходят: Светозар, родители, друзья — все. Вокруг Ивы не может быть мира. Не может быть спокойствия.

— Счастье было так близко, — отпуская, прошептала она.

Укрыла лицо руками. Бесполезно. Надо сдаться. Пожалуйста. Почему нет сил даже опустить руки?

— Счастье есть, Ив. Оно рядом.

Голос… тёплый и родной. Горячий, жаркий, как домашний очаг. Ива обернулась.

Звезда. Промелькнула, протанцевала к ней. В два прыжка оказалась совсем близко — но не достаточно, чтобы коснуться. Опять так далеко и так близко одновременно.

— Кто ты, звезда? Почему ты мне помогаешь?

— Ив, ты меня не узнаёшь? — испуганно прозвучала звезда.

Точнее прозвучал. Голос со звонкими нотками. Как пар с оседающими капельками.

— Ты был со мной всегда… Я не понимаю: кто, что ты такое, зачем?..

Помолчала. Искры тухли, отдаваясь тонкими хвостиками. Ива было хотела сказать — что угодно, лишь бы звезда не исчезла, — но её опередили:

— Ив… Что с тобой?

Голос срывался, точно на слёзы. Звезда опечалилась, но неужели она не знает, что происходило с Ивой все эти годы? Что она — звезда — помогала Иве выбраться из пропасти отчаяния? Всегда давала свет, когда — казалось — вокруг одна лишь тьма?

— Прошлое хочет поглотить меня.

Она тонула. Словно у неё больше не было сил. Светозар подбирался всё ближе: Ива видела и закрывала себя руками.

Звезда — как другие. Он не должен пасть, как её близкие.

— Уходи. Ты всё равно ничем не поможешь, — вдруг холодно выдала она, пряча взгляд.

Врать она не умела. Будто бы звезда этого не знала.

— Ив, почему ты так говоришь? — смягчилась звезда. — Мы же хотели пойти в новую жизнь вместе. Все беды — теперь позади. Забудь их и…

— Как забыть? Они — то, кто я есть.

У неё ничего не было, кроме памяти. Ей отдали единственное, что у неё было, и груз задавил её, сломал волю.

Но что, если и их не станет? Больше ничего, ничего не будет. Что делать: вечно страдать или упасть в пустоту, где нет ничего?

— Ив… Воспоминания могли тебя создать, но они уже произошли. Надо двигаться дальше, не зацикливаться на них.

— На чём мне зацикливаться, если не на них? Они — единственное, что у меня есть.

— Почему же? У тебя есть я.

Насмешливая улыбка дрогнула на её губах. Она вскинула взор.

Звезда начала распадаться. Появились лучи, дёргающиеся огоньки. Словно звезда… протянула руки?

— Звезда, ты — это ты. Ты не можешь заменить меня собой. Даже если я захочу.

Как бы она ни полюбила звезду. Как бы ни хотела, чтобы тот её всегда спасал. Ива — это Ива, и никому, даже звезде, не под силу проникнуть в её мысли и очистить их живительным светом.

— Но я не хочу этого, — вдруг ответил звезда, Ива удивлённо дрогнула. — Я хочу, чтобы ты была собой. Всегда. Ив, ты замечательная. Я полюбил тебя с первого взгляда, с первой твоей улыбки. Ты прекрасна, Ив. Такая, какая есть.

Сердце быстро забилось, налилось медовым теплом. Ива захотела заплакать — она никогда прежде не плакала от радости. Её губы дрогнули то ли в улыбке, то ли от нахлынувших слёз. Руки не слушались — они тянулись к груди, они чувствовали, что ощущения — настоящие, истинные.

Иве знакомо это чувство. Как хорошо…

— Д-даже с моими воспоминаниями? Ты выслушаешь меня?

— Я уже знаю, уже слушал. И принял. Такой, какая ты есть.

— Как их принять? — с надеждой потянулась она к звезде.— Я боролась с ними так долго, я не понимаю, как от них избавиться… Словно избавиться от самой себя.

— Это не нужно, Ив. Пускай останутся. Если уж они и вправду сделали тебя тобой, я им за это благодарен. Ведь они подарили мне тебя.

В груди распустились цветы. Маленькие бутоны ждали своего часа. Жаждали дать плоды, которые сложились в слова.

— Воспоминания сделали меня. Я существую, благодаря им. Благодаря…

Светозар вдалеке согнулся. Послышался вой — Волчий, пронзительный. Ива едва ли обратила на него внимание.

— Спасибо вам. Спасибо, вы подарили мне себя.

Мир вокруг пошатнулся. Светозар закашлял и согнулся. Трубы и лестницы стали осыпаться. Черепаха опустила голову и стала испаряться. От купола отрывались куски стекла, медленно улетая в светлую пустоту сознания.

— Пойдём, Ив. Пора уходить.

Звезда протянул руки. Мозолистые от игры на гитаре. Мощные от тренировок модераториев. Любящие и тёплые.

Ива вскинула взор. Вольные развевающиеся волосы из огня. Нежная, своя улыбка. Смелый взгляд, искрящийся надеждой.

Вскочив с места, Ива прыгнула вперёд. Оказавшись в жарких объятиях, она будто заснула, чтобы проснуться в реальности.

Перо и чисто-белый лист больше не понадобились.

***

Джант стал словно падающей звездой, победившей силу притяжения. Высился и высился, рассыпался огненно-голубым жарким хвостом, словно далёкая комета. Будто перестал быть собой — стал воплощённой стихией.

Опять он виновен в чьей-то смерти. Мама, Сэчико, теперь Лихо… Пусть и не близкая, но посвятившая ему свою погибель. Не хотелось думать, не хотелось знать, что кто-либо жертвовал ради Джанта собой.

Хотелось гореть, пламенеть. Но одна мысль спасала. Ив должна жить. И придётся смириться со всеми жертвами.

Темнота гремящих туч поглощала свет. Нужно разгораться сильнее — насколько хватит магии, отдавая всего себя. Так долго продолжаться не может: вот-вот начинающийся дождь, скопившийся тяжёлыми каплями внутри облаков, тушил, как сброшенное на костёр ведро воды. Поэтому Джанту — пламенному фениксу в грозу — оставалось лишь лететь, всё выше и выше.

Волны безликих обликов остались позади. Белой пеной укрыли маленькую, крохотную Лихо — её Джант более не видел. Она потухла, как свеча. От одного дуновения.

Нельзя оборачиваться. Нельзя терять решимости.

Наконец-то Джант приблизился. Потусторонний свет звезды очаровал его вмиг — Джант не выдержал и растворился перед тем, с кем его жалкое пламя не могло соперничать. Сыпучим угольком, он упал на обжигающе-холодный камень.

Всё болит. Излишне потратился. Голова разрывалась, руки и ноги дрожали. Подъём стоил едва ли не всех сил.

Хотя бы вскинуть взор. Он так долго сюда шёл. Ив, его Ив должна быть здесь. Или?..

Сердце упало. Да, это Ив. И одновременно — её полная противоположность.

Белый облик, повторяющий Ив. Контуры и очертания — словно белая тень любимого узора. Умелая скульптура лучшего мастера в мире. Но скульптура бездушная, неживая. С милосердно закрытыми глазами.

Окружённый скалами, острыми копьями-выступами, перед Джантом воспарил всего лишь призрак.

— Нет… Нет…

Шутка Госпожи Судьбы. Зачем он гнался? За чем? За призраком? За мимолётной надеждой? Ив больше не Ив. Была потеряна тогда, когда он не успел ухватить её за руку. Она больше не существует, она — лишь призрак его собственного воображения.

Неужели он мог надеяться, что в его жизни может быть счастье? Мать погибла, Сэчико — названная бабушка — пожертвовала собой ради него. Ив — исчезла, из-за него.

— Счастье было так близко.

На миг Джант подумал, что это — глупая шутка. Будто сама Богиня смеялась над ним. Но он вскинул взор.

Говорила Ив. Её глаза по-прежнему оставались закрыты. Но тело — опустилось перед ним, маленькое и беззащитное.