Вот получил бы в банке какую Visa или Mastercard, можно было бы и машину поменять. А пока… билет-то в Нью-Йорк на деньги жены куплен. Для поездки к другой женщине, ага. Позор, однако.

И снова вопрос – кто ему эта женщина? Нет, точнее, кто он для нее?

Вот же она, идет рядом, привычно толкает коляску с сидящим в ней Клодом – отцу не доверила. Не хочет лишних сплетен или эмансипация свое берет? Неважно. Важно – что молчит. Наверняка о том же думает.

Когда вернулись домой, Линда, перекусив на скорую руку, отправилась в свою комнату на втором этаже по своим жутко тайным девчоночьим делам. А Джудит нарезала какой-то остро и вкусно пахнущей колбасы, сделала десяток сэндвичей. И поставила на стол бутылку «Столичной». Когда только успела купить? Никогда ведь в доме такого не держала.

– У вас принято как это… ну, выпивать в память?

– Поминать. – Щербатов налил в винные стаканы по пятьдесят граммов. – Да. Пусть земля ему будет пухом.

Джудит сделала маленький глоточек. Потом увидела, как пьет русский и также махнула. Закашлялась с непривычки, покраснела. Закусила. Села на диван и уткнула лицо в ладони.

– Фрэнка из-за меня убили, – сказала, не поднимая головы.

Потом налила себе еще граммов сто, выпила залпом. Закусывать не стала, вновь опустила голову.

– Это же я попросила его съездить в Москву. Оплатила поездку.

Она вновь потянулась за бутылкой, но Щербатов перехватил руку.

Господи, куда эта авантюристка ввязалась на этот раз?!

– Рассказывай.

Джудит подняла на него слегка осоловевший взгляд.

– Да в общем-то не было ничего особенного. И уж точно ничего угрожающего. Получила я пару месяцев назад некую информацию. Кто-то из русских здесь у нас наладил неплохой бизнес. Впрочем, – она бросила на стол сложенный лист бумаги, – читай сам.

Отпечатанный на принтере текст. Сверху: «Госпоже Кэмпбелл»

А дальше:

«Сообщаю эксклюзивную информацию. В США налажен бизнес по вывозу из страны в Россию просроченных лекарств на десятки миллионов долларов в месяц. Лекарства с истекающим, но еще не закончившимся сроком годности приобретаются здесь по бросовым ценам. Таким образом, сделки по их продаже и даже вывозу из страны формально проходят совершенно законно.

Но в Россию они, возможно, приходят уже просроченными.      Организаторы этой схемы в США мне неизвестны. А покупателем в России является фирма «Метроном-М». Ее офис расположен в Москве на Большом Палашевском переулке».

Подписи под текстом, естественно, не было.

Слов не осталось. Один мат.

– То есть Фрэнк поехал туда вместе с сыном. Вот так запросто прогуляться по Москве с ребенком, заодно найти некую фирму, гоняющую по сомнительным схемам просроченные лекарства на десятки миллионов баксов в месяц? И что еще? Что еще, черт побери, он должен был для тебя сделать?! Ты понимаешь, что в Москве сейчас убивают? На неделе по несколько заказных убийств. Сводки происшествий уже как фронтовые выглядят! О чем вы думали? Оба?!

На крик, а Щербатов сорвался всерьез, выглянула Линда, но нарвавшись на яростный взгляд, вновь нырнула в комнату.

– Но… что здесь опасного? Обычная подработка полицейского, о которой молчат, но о которой все знают. Он должен был действительно лишь найти эту фирму. И…

– Что?! Было еще и «и»?! Американец, без языка, без связей и поддержки, едет в Москву мало что устанавливать, возможно, гангстерскую фирму, так еще и с «и»? Господи, ну что там еще было?

Джудит вжалась в спинку дивана. Таким отца своего сына она еще не видела. Веселым – да, собранным, злым – да, даже испуганным – было. Но не взбешенным. Дьявол, да у него глаза покраснели!

– Он должен был договориться об интервью.

Сказала и вжала голову в плечи.

– Если не будет опасно! Я сразу сказала, что только если это не будет опасно! Он должен был сам решать, на месте.

– То есть за интервью ты платила отдельно.

Он не спрашивал. Все было ясно.

– Много?

– Пять тысяч за фирму и еще десять за интервью.

Все встало на свои места. Джудит захотелось сенсации, поэтому она и не обратилась к отцу своего ребенка – боялась, что Щербатов даст делу официальный ход. Отправила школьного друга.

А Фрэнки что? Охреневшей от разгула преступности России он не знал, даже представить не мог, что там сейчас происходит. Посчитал дело плевым, еще и сына с собой взял. На экскурсию, блин.

Что случилось в Москве? Скорее всего, он действительно кого-то нашел и этот кто-то согласился на интервью. Потом банально сдал подельникам. Те проследили за пиндосом, убедились, что тот ни с кем не связан, крыши не имеет. Вытащили на встречу, да и грохнули, сразу и окончательно решив проблему.

Поль? Это уже из области версий. Скорее всего, пытались похитить. Потому, наверняка, и забрали документы, чтобы убитого не сразу установили. Тогда парня спокойно вывезли бы из гостиницы. А что, дяди полицейские сообщают о гибели отца, просят проехать с ними. И ведь сработало бы, если б Щербатов не приехал тогда в номер.

Что дальше? Та сцена в аэропорту – случайная накладка с опекуном или еще одна попытка похищения? Да, здесь есть над чем поразмышлять, здесь все возможно.

Но очевидно главное – если догадка верна, под прицелом находится не только Поль, но и Джудит. И Линда. И Клод. Сын. Значит, теперь это его дело. О скором отъезде придется забыть.

Он плеснул себе водки в стакан, выпил. Но руку протянул не к закуске, а к телефону. Глянул в записную книжку, набрал номер.

– Алло, будьте добры, соедините с вице-консулом Лисицыным. Алексей Владимирович? Здравствуйте, это Василий, мы с вами встречались два года назад. Узнали? Отлично! Я только что из Москвы, мы можем увидеться? Да, срочно. Нет, к вам я подъехать не могу. Я остановился у нашей общей знакомой. Надеюсь, вы помните адрес? Никогда не забудете, в кошмарах видите? Тогда мы вас ждем. Да, увы, разговор будет именно о кошмарах.

У Лисицына как раз заканчивался рабочий день, один из многих. Нет, не тех, о которых пишут в шпионских романах, о которых снимают крутые боевики. Заканчивался рабочий день по должности прикрытия.

В течение которого следовало принять десяток российских граждан, выслушать их слезные жалобы на притеснения и гонения со стороны вконец обнаглевших аборигенов, по какой-то непонятной причине, а скорее из врожденной лени и тупости до сих пор не желающих выучить русский язык. И это в то время, когда Софочка Абрамовна и ее любимый Додик Хаймович уже два года, как одаряют Америку своим присутствием.

И как теперь собрать документы, чтобы увеличить счастье этой страны прибытием родненького сыночки Марика и его ненаглядной Цилечки. Полтора часа миниатюрная, килограмм сорока весом Софочка, словно озверевшая пилорама выносила мозг вице-консулу. И урезонить эту мелкую фурию не было никакой возможности. Лишь призвав на помощь закаленный в подобных боях контингент консульских жен, удалось-таки объяснить этой любящей еврейской маме, что разрешение на въезд дают, увы, эти самые американцы, которые в своей непроходимой тупости и лени пальцем о палец не ударят и ни на полшага не отступят от инструкции, по которой сорокалетний Марик может воссоединиться с любящей мамочкой, только не будучи в браке.

А уж как обойти этот шлимазлов запрет, Софочка Абрамовна, как истинная россиянка, и сама сообразит. Не впервой, поди.

И вот, наконец, закрылась дверь за настырной супружеской четой. Появилась возможность перевести дух, пару минут подумать о вечном. О том, что дочка, которая уже два года ходит в обычную американскую школу, подралась с одноклассником. На идейной основе, между прочим, – этот юный остолоп обозвал девчонку русской шлюхой и отвесил пинка. В ответ получил пяткой в лоб с комментарием, что его голова от задницы ничем не отличается. Класс аплодировал, а папе предстоит объяснение с учителями.

И вот в разгар этих тягостных размышлений и зазвонил телефон.