Порция удивленно приподняла брови.

– Как много имен!

– Но меня обычно называют просто Люк, – сообщил он.

Она покачала головой.

– Не в моих правилах обращаться к клиентам по имени.

– Но если я куплю Тарет-хаус, вам придется часто иметь со мной дело, Порция, – заметил он. Она тут же ухватилась за его слова.

– А вы собираетесь покупать его?

– Возможно. Если завтра при повторном осмотре он произведет на меня такое же благоприятное впечатление, как сегодня, и если мы сможем договориться о цене, то есть большая вероятность того, что вы, Порция, и я сможем заключить неплохую сделку.

Она постаралась взять себя в руки.

– Звучит крайне обнадеживающе.

– Однако есть еще одно условие для совершения этой покупки.

Порция насторожилась.

– Условие?

– Вы должны мне сказать правду. В Тарет-хаусе существует привидение? Ведь там есть призрак, да, Порция? – Его глаза были так близко, что она увидела зеленоватые черточки вокруг зрачков.

– Насколько я знаю – нет, – спокойно ответила Порция. – Дом, где мы сейчас находимся, намного стариннее, чем тот, вы же знаете. Так что привидения скорее населяют «Рэвенсвуд», нежели Тарет-хаус.

– Я так думал до того момента, пока не поднялся с вами в эту необыкновенную башню. Вы чуть не упали в обморок. И совсем не от тяжелого подъема. Вы были так напряжены, что ваш страх можно было потрогать руками.

Слушая его и вспоминая пустую комнату в старой башне. Порция вдруг вновь ощутила этот безотчетный, непонятный страх. Но, собрав все свое самообладание и профессионализм, она заставила себя прямо посмотреть в его глаза.

– Мсье Бриссак…

– Люк.

– Ладно, Люк. Если вы приобретете эту недвижимость, я гарантирую, что ни вас, ни кого-то другого, живущего там, не потревожат привидения. В Тарет-хаусе их нет.

Люк Бриссак, сдвинув прямые темные брови, задумчиво поглаживал кончиком пальца нижнюю губу. Порция снова заметила, насколько его губы контрастируют своей чувственностью с волевым твердым подбородком.

– Alors, – медленно произнес он и в упор посмотрел на нее. – Если я решу купить этот дом, вы расскажете мне, что вас потревожило там сегодня.

– Это и есть ваше условие при покупке?

– Нет. Но мне очень интересно. Я чувствую, как вы страдаете. И это меня сильно тревожит. Порция потрясение смотрела на него.

– Хорошо. Если вы решите купить дом, я вам расскажу.

Люк Бриссак взял ее руку в свою и крепко пожал.

– Договорились, мисс Порция.

– Договорились, – согласилась она, глядя на их соединенные руки и не спеша убирать свою. Его пальцы на ее запястье могли почувствовать бешеный пульс, предательски выдающий смятение Порции.

– Спокойной ночи, – произнес он и поднес ее руку к своим губам.

Она слишком поспешно встала.

– Если на сегодня все, мне пора идти спать, чтобы отдохнуть перед завтрашним днем.

Он проводил ее к выходу наполовину опустевшего бара.

– Выспитесь хорошенько.

– Я в этом не сомневаюсь. Номер просто великолепный. – Она поколебалась мгновение и взглянула ему в глаза. – Благодарю вас за этот номер. И за ужин. Вам, право, не стоило так утруждать себя, но мне действительно очень понравилось.

Люк Бриссак нахмурился.

– Но ведь я уже говорил вам, что специально забронировал номера. Я оплачу и ужин и завтрак.

– Я доставила вам столько хлопот. Могу ли я в честь заключения нашей сделки оплатить ваш ужин? – поинтересовалась Порция, останавливаясь на широкой лестничной клетке.

Он улыбнулся.

– Возможно, когда я вернусь в Лондон, чтобы уладить детали покупки, вы вспомните об этом? Ее сердце чуть не выскочило из груди.

– Несомненно, – быстро ответила она. – Наша фирма будет рада принять вас в Лондоне.

– Я имел в виду вас. Порция. – Улыбка сошла с его лица. – Или для вас важнее деньги, которые я заплачу вашей компании?

– В данной ситуации я не могу своим ответом вас обидеть. – Она улыбнулась, чтобы как-то смягчить свои слова. – И я стараюсь никогда не обижать наших клиентов. Поэтому я лучше скажу «спокойной ночи». Он слегка поклонился, усмехнувшись.

– Будьте готовы к восьми утра. Порция. Завтрак принесут в семь тридцать.

На следующее утро Порция проснулась достаточно рано, чтобы принять душ, одеться и собрать вещи еще до завтрака. По словам Бена Пэриша, клиенты обычно отклоняли предложение осмотреть бухту. Но что-то ей подсказывало, что этот покупатель отличается от других. Поэтому Порция надела коричневые шерстяные брюки, кремовый шерстяной свитер и мягкие кожаные туфли без каблуков. Сверху, вместо светлого зимнего пальто, – янтарного цвета куртку, подбитую овечьей шерстью. Наконец, насладившись свежим апельсиновым соком и невесомыми, тающими во рту круассанами. Порция в назначенное время спустилась вниз, держа дорожную сумку в одной руке и перекинув через другую длинное пальто. Увидев Люка Бриссака, она ощутила уже знакомое учащенное сердцебиение.

– Вот она, британская пунктуальность, – одобрительно проговорил он, идя ей навстречу. – Banjour[6] , Порция. Вам хорошо спалось?

– Доброе утро. Мне действительно отлично спалось, – ответила она. И это было абсолютной правдой. Как ни удивительно.

Игнорируя нескрываемый интерес девушки за регистрационной стойкой, Порция вручила свою сумку Люку, который сегодня был одет в теплый, под горло свитер, замшевую куртку и добротные спортивные брюки.

Когда они вышли в холодное, ясное утро, Порция с радостью отметила, что погода обещает быть прекрасной. Тарет-хаус при солнечном свете произведет наилучшее впечатление.

Люк поставил сумку в ее машину и сообщил, что они поедут в «рено», которое он взял напрокат.

– Прошлым вечером вы ехали слишком быстро по такой узкой дороге, Порция. Наверное, – добавил он, глядя ей в глаза, – вы хорошо ее знаете?

– Да, знаю, – кивнула она и села в машину. Подъехав к Тарет-хаусу, Люк Бриссак припарковал автомобиль на гравийной площадке, достал из багажника замшевую куртку и, обойдя машину, помог Порции выйти.

– Сегодня дом выглядит более гостеприимно, чем вчера, – прокомментировал он, разглядывая кирпичную кладку на фасаде. – Солнце ему больше идет, чем… как сказать crepuscule?

– Сумерки, – ответила Порция и отперла входную дверь, пропуская покупателя вперед. В холле солнечный свет играл разноцветными бликами на ромбах плиточного пола, и этот эффект сверкающей мозаики вызвал у Люка явное одобрение.

– Очень живописно, – заявил он и криво усмехнулся. – Вообще-то я не должен делать одобрительных комментариев. Мне надо быть хмурым и недовольным, чтобы вы тут же снизили цену.

Порция улыбнулась и направилась за ним в комнаты первого этажа, довольная тем, что дневной свет развеял страх и тревогу, которые таились здесь вчерашним вечером. Люк останавливался в каждой комнате и задавал Порции различные вопросы, касающиеся дома. Все шло замечательно, пока они не дошли до гостиной первого этажа, откуда можно было попасть в башню. Порция моментально ощутила, как внутри у нее зарождается знакомый липкий страх.

– Если вы не хотите подниматься наверх, то можете не делать этого, – быстро произнес он. Его глаза, темно-зеленые при ярком дневном свете, бьющем через три огромных окна гостиной, смотрели на Порцию вопросительно и тревожно.

Она тряхнула головой, постаралась взять себя в руки и ответила:

– Все прекрасно. Я готова. – Она стремительно взбежала на последний этаж, торопливо пересекла башенную комнату и остановилась возле окна. – Я же говорила, что от вида из этого окна просто перехватывает дыхание!

Люк Бриссак несколько мгновений полюбовался ее профилем, затем подошел к окну и взглянул вниз, на сад с ровными рядами газонов и аккуратно подстриженных кустарников. Сад был опоясан полоской леса, а еще ниже виднелся край скалы и небольшой кусочек песчаной бухты и, наконец, сверкающая гладь моря под лазурным зимним небом.