– Это очень мило с вашей стороны, – продолжала любезничать Велория, – от такого предложения грех отказываться.
– Славно. – граф подошел к дворецкому и что-то прошептал на ухо. После чего человек в элегантном костюме сказал:
– Следуйте за мной.
Компания пошла вслед за дворецким. Заселив каждого в свою комнату, словно в отеле, он показал, где ванная, и удалился по делам. Эстер, Мирт и Велория получили чистую и ароматную одежду. Принцессе досталось белое винтажное платье, а парням – парадные костюмы Роберта.
На часах было ровно час дня, когда прозвенел колокол, сообщающий о начале трапезы. Когда компанию усадили за стол среди огромного банкетного зала, в дверном проеме показался граф:
– Простите за опоздание. Позвольте представить вам мою супругу – графиню Аделин.
В комнату зашла высокая, стройная женщина «голубых кровей». Дорогой парфюм быстро перебил все запахи, а ее роскошное голубое платье идеально подходило под белоснежные туфли. Следом за родителями вошел Роберт, оглядываясь по сторонам, будто ожидая еще кого-то. Поклонившись гостям, вся семья села за стол. Граф уселся на почетное место, так, что по левую руку была Велория с друзьями, а по правую – немногочисленная семья. На небольшой сцене, в дальней части комнаты, тихо пел хор из трех человек, в то время как дудочник наигрывал спокойную мелодию. За окном было пасмурно, поэтому зал освещали свечные люстры.
– А теперь прошу отведать угощения первоклассного качества! – в комнату вкатились десятки сервировочных столиков с блюдами. – Но больше всего я хочу, чтобы вы попробовали нашу малину. Вкуснее ягоды я в жизни не пробовал.
Левин начал свой обед с порции огромной куриной лапки, не особо следя за манерами – причмокивая каждые пару секунд. Роберт если и ел, то очень маленькими порциями, и казалось, что если он широко откроет рот, то его челюсть плюхнется в суп.
– Вы слышали какие-нибудь вести с севера? – ненавязчиво спросила Велория.
Граф чуть не подавился, но верные слуги похлопали его по спине:
– Если честно, то совсем немного. Проклятый Дел‘рей настраивает народ на восстание. Интересно, с чего он взял, что у него это получится. Еще я слышал, что «Хранитель» отбирает себе людей, видимо к войне готовится. Все же он уже в возрасте, и ему не стоит…
Мирт хотел было возразить, но Эстер остановил его взглядом, намекнув, что сейчас не самое подходящее время для его политических предпочтений.
Немного поколебавшись и взглянув на Роберта, Велория спросила:
– Неважно выглядишь, Роберт, ты в порядке?
Юноша хотел было ответить, но граф опередил его:
– О! Я как раз хотел поделиться с вами невероятной историей.
Ожидая долгий и скучный рассказ, Мирт, словно разомлевшая кошка, растекся по стулу вниз.
– Год назад моего сына сразила страшная болезнь. Он был в коме несколько месяцев, пока, к счастью, в нашу дверь не постучался потрясающий доктор. Он не просто спас нашего сына, но и поставил его на ноги, о чем мы и мечтать не могли. – говорил граф, не прекращая жевать. – Но ужасные происшествия не покидают нашу семью. После отъезда доктора какой-то алкион стал по ночам превращаться в монстра и пугать всех, кто попадался ему под руку, вдобавок подворовывая еду на кухне – неслыханная наглость! Чаще всего его видели на втором этаже, так что мы стараемся туда не подниматься.
– Вы боитесь вора? – резко вставил Мирт.
– Что вы! Просто, как бы мы ни пытались его поймать, он все время исчезает без следа. – граф так много говорил, что казалось, весь воздух в комнате заполнился вонью из его рта, не оставив и шанса высококачественному парфюму Аделин.
– Я был бы польщен, если бы вы переночевали здесь. Уверяю вас, вам ничего не грозит, на первом этаже круглосуточно дежурит стража. Ни одна муха не проскользнет к вам в комнату.
Велория сосредоточено накручивала на вилку спагетти, но, когда все ее старания соскользнули в тарелку, с некоторым раздражением она сказала:
– Я боюсь, у нас нет времени отдыхать.
– Дело ваше, но я с легкостью подарю вам трех крепких жеребцов, которые мигом доставят вас на север. Но перед изнуряющей дорогой лучше как следует выспаться, вам так не кажется? – настаивал Левин.
– Скажите, граф, почему вы уехали из Велориана? – спросил Мирт.
От неловкости Эстер отвернулся и прикрыл лицо рукой. Краем глаза заметив прикованный к себе взгляд Роберта, Эстер почувствовал себя некомфортно и вернулся в первоначальное положение, в котором не видел косых взглядов.
– Несколько лет назад я не на шутку разругался с королем, поэтому и решил переехать. А все началось давным-давно, еще когда мы были влюблены в одну женщину – Велорию Вторую. Но вместо меня она выбрала наследника клана Голдфрейм. Я не осуждаю выбор королевы, но, правда, было обидно. – Левин уже не так яростно пожирал очередной кусок курицы.
Велория встала из-за стола:
– Благодарю за прекрасный обед. Мы обдумаем ваше предложение, но сейчас мне надо удалиться. – она вернулась в свою комнату, так и не попробовав хваленую малину. На этом обед был окончен, и все стали расходиться. Ребята направились в комнату Велории.
Эстер зевнул:
– Тут все такое мягкое и уютное, что мне, и правда, захотелось остаться на ночь.
– Во сколько вы легли? – поинтересовалась Велория.
– Не так уж и поздно, – ответил Мирт, – но Эстер выглядит как овощ, так что я не против остаться.
– Как овощ? – от такого замечания Эстер быстро потерял всю сонливость.
Мирт уселся на кресло, рассматривая дорогущие обои.
– Недолюбливаю я южан, у которых все есть. Они не знают, как живут люди на севере. А даже если бы знали, то не стали бы тратиться на каких-то бедняков.
– Неправда, – возмутилась принцесса, – граф Левин известен тем, что бесплатно поставлял продовольствие на север после войны, чем спас тысячи жизней.
Мирт фыркнул, словно конь.
– Одна подушка из этой комнаты могла бы обеспечить паре сирот славную жизнь, но вместо этого она греет чью-то измазанную в косметике физиономию.
– Или греет чей-то зад. – Эстер указал на лежащую под Миртом подушку.
– Вам бесполезно что-то доказывать. Вы не видели север за стенами Драудздена. – Мирт махнул рукой и пошел к себе.
Велория проводила его взглядом:
– Похоже, мы останемся на ночь. Я предупрежу графа. – принцесса направилась обратно в банкетный зал.
Хоть Эстер и был невыспавшимся, но от скуки решил осмотреть второй этаж поместья. Уж слишком заинтересовала его история про алкиона, который запугал целое поместье. Поднявшись по скрипучей лестнице, он обнаружил просторные, покрытые пылью коридоры и совершенно неестественно смотрящиеся крошечные окна. Будто кто-то конкретно так сэкономил при выборе размера оконных рам. Изредка Эстеру встречались дорогущие вазы, которые он старался обходить за милю.
Прогуливаясь, словно по заброшенному дому, Эстер почувствовал холодный ветерок у правого уха, а потом услышал шепот: «Почему в тебе течет наша кровь? Ты не один из нас». Оглядевшись, Эстер убедился, что никого рядом не было. После этого он быстренько спустился на первый этаж и, стараясь держаться спокойно, будто бы ничего не произошло, пошел в свою комнату, где улегся на кровать. Мысли хаотично перепрыгивали друг через друга, словно бараны, играющие в чехарду. Эстер не мог сосредоточиться ни на одном из рогатых, но спустя некоторое время, все участки мозга проголосовали за то, что это была всего лишь галлюцинация.
Кровать находилась прямо под подоконником, форточка была приоткрыта, и легкий, свежий ветерок ласкал кожу. Эстер не хотел засыпать – с тех пор как он сбежал из дома, ему снился один и тот же кошмар. Но спустя время усталость взяла верх.
Эстер навсегда запомнил ужаснейший момент своей жизни – его мать, держа кусок разбитого стекла в окровавленной ладони, нападает на мужа в ванной комнате, после чего они бесследно исчезают. Но на этот раз что-то пошло не так. Белоснежные стены ванны, которые Эстер видел во сне каждую ночь, покрылись слоем гнили. По полу ползали насекомые, желавшие вскарабкаться на парня. Внезапно, они начали лопаться, словно воздушные шарики, разбрызгивая черную жидкость, по запаху напоминавшую кровь. Комната почти сразу заполнилась ею до потолка, но Эстеру удалось вырваться. Найдя за дверью туннель, он бежал что есть мочи, но все время возвращался обратно, в ту же самую ванную, как будто бы собственная способность взбунтовалась против него самого, вновь и вновь возвращая к видению про родителей, питавших животную неприязнь друг к другу. В отцовских глазах Эстер рассмотрел страх и ярость, которые полностью захлестнули мужчину. В глазах матери – боль и страдание, которые терзали ее душу годами. Затем снова появлялись насекомые, и все заливалось черной кровью, но Эстер сбегал. Опять и опять.
