Поворачиваюсь в сторону кухни, захожу внутрь, осматриваясь по сторонам.

Вокруг никого. Только кипящая на плите кастрюля говорит о том, что недавно здесь кто-то был. Наверное, Марина отлучилась. Забыла специи или приправы, вот её тень и мелькнула в свете тусклых ламп.

Слишком себя накручиваю. Всё нормально. Это всего лишь предродовые нервы.

Выхожу из помещения, облегчённо выдыхаю и снова направляюсь в свою спальню.

Свет сегодня работает плохо. Тусклый и почти не помогающий ориентироваться в темноте. Ещё и местами погасший.

И только полная луна огрызками освещает коридор.

Чуть не спотыкаюсь о ковёр, ойкаю. Да, упасть мне ещё не хватало…

Выпрямляюсь, смотрю вперёд и замираю. Передо мной стоит тёмный силуэт. Недалеко, но достаточно, чтобы в несколько секунд преодолеть расстояние между нами.

Страх мгновенно пробирается к и так скованному горлу. Тело парализует, когда мощная фигура делает внезапный шаг в мою сторону.

Неосознанно пячусь назад. Ноги становятся тяжёлыми, ватными, но не останавливаюсь. И так натянутые нервы потихоньку рвутся от играющих на них щупальцев опасности.

Может, я накручиваю себя? И это просто кто-то из охраны или садовник… Может… Не знаю! Кто угодно! Но только не тот, о ком я думаю!

– Кто там?! – выкрикиваю, и голос дрожит. Если это очередное покушение… Я не убегу. Просто не смогу. Как бы ни хотела жить.

Тень не отвечает, только идёт вперёд. Медленно, будто играясь и заставляя нервничать сильнее.

Каждый шаг человека отзывается в ушах как удар звонкого колокола.

Бам.

Бам.

Не дожидаюсь, пока он подойдёт ближе, разворачиваюсь и быстрее шевелю ногами.

Бежать не могу. Что есть мочи перебираю ногами, но, кажется, это не спасёт меня.

Не нахожу лучшего решения, чем истошно, что есть силы крикнуть:

– Лев! – ускориться не могу. А тень всё приближается. Дышит мне в спину. Сковывает страхом, который всё больше давит на сознание. – Лев!

Крик раздирает горло. Я редко делаю это из-за слабого голоса. Но сейчас не могу сдержаться. Прошу о помощи, потому что шаги позади ускоряются, становятся громче.

Надежда о спасении с каждой секундой пропадает.

Она не появляется даже тогда, когда заворачиваю за угол. Иду так быстро, как могу. Придерживаю живот, тяжело дышу и молюсь.

Мне плохо. Настолько, что хочется упасть и просто отдохнуть. И так слабое тело даёт сбои.

Надеюсь встретить кого-то на пути, но дом словно стал пустым. Будто я живу здесь одна.

Решаюсь, смотрю назад, надеясь, что тень отстала.

Но с моей-то скоростью… Это невозможно.

Чуть-чуть расслабляюсь, но выдыхаю без облегчения.

Никого.

Не останавливаюсь, продолжая идти вперёд, зная, что тот человек где-то рядом. Точно поблизости. Чувствовала его всем телом. Его присутствие рядом.

Кровь в жилах леденеет, когда чувствую животом что-то твёрдое. Это не шкаф, не стена. Что-то тёплое, греющее через лёгкую ткань белого платья.

Забываю, как дышать. Хлопаю губами, стараюсь вдохнуть хоть немного воздуха, но не могу.

Вот и настал мой неожиданный конец.

Я знала. Знала, что они доберутся до меня и моего ребёнка. Но не так быстро. Не так легко.

Это всё из-за него. Из-за проклятого бизнеса, который оставил нам Дмитрий.

Из-за него я попадаю в эти неприятности. Терплю нападки со стороны.

Если бы не он… Всё было бы хорошо.

Но уже ничего не изменишь. Слишком поздно.

Выдыхаю, собираюсь с остатками сил. Нужно что-то придумать, но руки опускаются.

Медленно оборачиваюсь. Боюсь, но всё равно встречаюсь со своим кошмаром. Своей погибелью, которая коконом обхватывает тело.

Облегчённо выдыхаю и прикрываю глаза, улавливая знакомый запах. Касаюсь тёплой груди телохранителя, чувствуя спасение. Впиваюсь в чёрную рубашку пальцами как в спасательный круг.

– Л-лев, – голос дрожит. Сейчас заплачу, не выдержу, сорвусь. Я обещала себе не плакать. Но это уже второй раз, второй… – Как хорошо, что ты пришёл. Я-я думала, это всё, конец.

Его большие, вечно грубые ладони обхватывают мои плечи.

– Что произошло? – никаких лишних фраз. Ни слов успокоения, поддержки, ничего. Только сухой, профессиональный вопрос.

– Кто-то в доме, – говорю с трудом и ощущаю, как малыш толкается ножкой в животе. – За мной гналась тень. И я… Пыталась убежать. Свернула, а потом… Встретила тебя. Я думала, это всё… Н-но ты снова спас меня.

Как и в первый раз.

– Вам нужно отдохнуть. Я доведу Вас до комнаты.

Приобнимет, разворачивает непослушное тело обратно, откуда прибежала, и спокойным шагом ведёт в мою спальню. Прижимаюсь к мужчине сильнее, боясь отойти даже на шаг.

– Яр, проверь периметр, – снова слышу его стальной и безэмоциональный голос сверху. – Несанкционированное проникновение. Да, отбой.

– Они снова придут, да? – срывается с губ, когда коридор заполняет тишина и топот наших ног. – Захотят разобраться со мной?

– Глупости, – отрезает телохранитель, но я ему не верю. Знаю, что это не конец.

Но на слова его не отвечаю. В тишине мы доходим до моей комнаты, и Лев помогает мне сесть на кровать.

– Я всё-таки позову врача, а потом проверю дом, – произносит спокойным голосом, который успокаивает и убаюкивает. – Пока ложитесь в кровать.

Киваю без энтузиазма, плохо себя чувствуя. Его слова поселили в душе сковывающую пустоту, которая не давала расслабиться.

Лев идёт на выход.

Рассматриваю его широкую спину, обтянутую рубашкой, и несвойственно мне замираю.

А он отдаляется всё дальше и дальше. От меня. Из моей комнаты. Оставляя одну…

Подходит к двери, кладёт украшенную шрамами ладонь на ручку и дёргает на себя.

– Лев! – решаюсь, несмело обратившись к нему. – Прошу, останься.

В моём голосе нотки мольбы и просьбы. Не приказа. Нет, я никогда их не даю.

Потому что мой телохранитель им не подчиняется.

Это он сказал сразу же, как только поступил ко мне на службу.

Это было странно, необычно, ведь мы его наниматели, но… Мой муж полностью доверял ему и одобрял. Поэтому и я делала это. Он – профессионал своего дела.

Лев поворачивается в мою сторону, опуская руку вдоль тела. Ничего не говорит и идёт к креслу, которое стоит недалеко от кровати. Смотрит на меня проницательным взглядом, от которого по позвоночнику проносится еле ощутимый ток.

– У Вас десять минут, чтобы уснуть, – его тело опускается в мягкую мебель. Руки на подлокотниках, а глаза только на мне.

Не знала, как я сделаю это, учитывая, что на часах было всего лишь восемь часов вечера.

Ложусь в постель, укрываюсь одеялом и поворачиваюсь набок, смотря в панорамное окно, незавешенное шторой.

Дмитрий любил ночами смотреть в него. Особенно, когда на ночном небе, украшенном огоньками, сверкала полная луна. Это было завораживающе красиво на фоне играющих на ветру макушек деревьев.

А сейчас я смотрю туда одна.

Потому что моего мужа не стало ровно восемь месяцев назад. Так и не узнал, что я беременна и скоро на свет появится долгожданный малыш.

Просто не успела ему сказать…

Помню, как тогда: мы со Львом сидели на берегу, и пока я болтыхала ногами в воде, он молча слушал. Хоть ему и не было никакого дела до моего трёпа.

А когда мы вернулись домой… Мне сказали, что Дмитрия больше нет.

Тогда у меня и начались осложнения. И так слабое здоровье подорвалось на фоне стресса ещё больше. Но я пережила. Потому что знала – если не соберусь, мой малыш может погибнуть.

То, что я выносила его без вмешательства врачей и всяких осложнений, было чудом, по словам доктора Ешевски.

Да, чудом. Моим маленьким, драгоценным. Нереальным.

И я сделаю всё, чтобы оно появилось на свет. Даже если придётся пойти против себя. Начать ломаться, выстраивая из себя новую «Я».

Не позволю никому причинить вред своему ребёнку.

***

Иду на кухню, озираясь по сторонам. Понимала, что сейчас был день и вряд ли кто-то нападёт на меня из-за угла.