Ладья Афанасия стояла у причала в полном снаряжении, готовая отчалить по первому его слову. С утра, сходив к заутрене и усердно помолившись, Афанасий и Иван, сопровождаемые верной командой, отправились в путь.

– Отец, ты бы лег отдохнуть, на тебе лица нет, – предложил Иван, глядя, как Афанасий с трудом держится на ногах, ухватившись за борт судна.

– Да, пойду, пожалуй, сынок, привыкай команды отдавать, теперь всё в твоих руках! – похлопав сына по крепкому плечу, сказал отец и неспешно спустился в трюм.

Путь до острова, где Ивана ждали счастье и любовь, был пройден за несколько дней при полном штиле. Причалив к берегу, новгородцы чинно и неспешно сошли с ладьи и направились к встречавшим их празднично разодетым и веселым вожанам.

– Здравствуй, народ добрый, вожский! – зычным голосом произнес дружка, выйдя на шаг вперед и поясно поклонившись по русскому обычаю.

Вожский староста, держа на вышитом рушнике ржаной каравай и соль, поклонился в ответ, сказав вежливо по-русски:

– Добро пожаловать на нашу землицу, добрые соседи!

Афанасий подошел, отщипнул кусочек от каравая, посолил его и неторопливо съел, покивав головой в знак признания вкуса вожского хлеба.

– Шли мы по морю широкому, по озеру глубокому, летела бела лебедь в небесах, обронила перо. Перо наш молодой купец, добрый молодец Иван имярек, поймал, за лебедушкой той нашу ладью послал. Вот пришли мы к вам с добром да с поклоном! А не к вам ли та лебедь белая залетела, а не у вас ли она проживает, свово суженого-ряженого ожидает?

– Да, есть у нас много птицы разной, есть и лебедь-девица, по стати да красоте – царица, – ответил староста, хорошо знавший русский язык и знакомый с обычаями новгородцев.

– А как бы нам поглядеть на нее? Как бы свериться, та ли птица, а не гусыня ли какая лапландская? – продолжал дружка.

Малознакомые с обычаями русских хуторяне с интересом слушали и наблюдали за этими двумя говорящими о чем-то важном, но явно шутящими мужчинами.

– За погляд денег не берем, а за проход по дорожке до риги возьмем! – сказал староста.

– Что ж поделать, уж больно нам птица эта нужна! Вот за проход, за погляд и за добрый прием! – передавая старосте мешочек с монетами, сказал дружка.

Староста, развязав узелок, взял монетку, проверил ее на зуб и, подняв на вытянутой руке, показал народу. Вожане радостно и восхищенно загудели.

– Дорога оплачена, добро пожаловать, гости дорогие! – сказал довольный староста и повел гостей в украшенную сосновыми и можжевеловыми ветками, мелкими яблоками и рябиновыми гроздьями ригу Паво.

Посреди большой комнаты ломились от яств покрытые расшитыми скатертями столы. Невеста сидела во второй избе, в переднем углу.

Отец невесты пригласил за стол свата и свою родню. Сват сел в Божий угол за стол, жених-с ним рядом, напротив двери. Немногочисленная родня Реймы заняла место на лавке за столом, а соседи – на скамье. Рейма все еще сидела во второй избе с другими девушками.

Вот сват налил чарку, дал Паво и произнес:

– Держи, сват, теперь будем нового рода.

Отец девушки взял правой рукой у свата чарку с наливкой, перехватил ее в левую руку, повернулся в сторону Божьего угла, перекрестился и сказал:

– Ну, да поможет Господь, пусть Бог даст счастья и умения друг друга слышать и любить!

Затем повернулся к свату и поздравил его как свояка и жениха – как зятя.

– Будьте здоровы, сват и зять! – сказал вежливо Паво и выпил до дна. – Жаль, нет у тебя, дорогой мой зять, матушки, как и у моей дочери. Да верим мы, что глядят они обе с небес да радуются.

Иван при этих словах встал и поклонился. Поднес Паво чарку хмельную Ивану. Пока тот пил, обступили его девушки и давай в печные заслонки палками колотить. Вышел жених под эти стуки из дома, пошел по улице, а девушки за ним неспешно идут да в заслонки стучат. Кто хотел выпить за здоровье жениха и невесты, но не приглашен был, выходили из своих риг да с огородов, и потчевали их жених и вся его свита крепким хмельным напитком. Вот прошли жених с товарищами и девушками по хутору и вернулись в дом невесты. Тут Ивана проводили во вторую избу-туда, где была Рейма с близкими подружками. Вошел Иван и поклонился своей невесте.

– Прими пояс в знак супружества нашего да будь мне верной женой до последнего часу и вздоха, – сказал Иван, подавая Рейме пояс, украшенный серебряными и золотыми монетами, металлическими искусными бляшками, янтарем и вышивкой.

– Принимаю и клянусь! – ответила с поклоном девушка, а подружки тем временем надели пояс на нее и закрепили все застежки и завязки.

Свадьба идет своим чередом, веселье и шутки звучат за столом. Сват только и успевает хмельное разливать – сначала родне невесты, потом и деревенским мужикам, и всем, кто пришел свадьбу смотреть.

В самый разгар веселья зашли девушки в первую избу и спрашивают у свата:

– А нам бутылку?

Сват дал им то, что просили, и они ушли во вторую избу риги, отдали невесте. Рейма взяла эту бутылку с крепким вином у девушек, пригубила сама чарку и начала угощать своих подружек. Которая посмелее, та всю чарку выпила, а кого и уговаривать пришлось.

А в первой-то избе в это время пьют да решают, как дальше свадьбу справлять. Дружка, Афанасий да сват с Паво обсуждают, как бы Бог помог хорошим согласием и обычаем все уладить.

Вдруг из второй избы вышли девушки с пустой бутылью, подвешенной на пояс, словно повешенной, и свату вдвоем через стол эту бутыль передают, а сами весело да требовательно ему велят:

– Вот, забирайте! Впредь про нас не забывайте!

Сват, опьяневший от крепкого напитка да от долгого путешествия, спросил их:

– Что вам нужно еще?

А девушки будто этого и ждали:

– Когда к нам в следующий раз придете, тогда будем встречать вас как самых почетных гостей! Тогда принесите бутылку побольше, хороший большой пирог, как стол, фунт мыла, два фунта печенья, большое зеркало, размером с дверь, гребень и по кольцу для каждой из нас!

– Ну, раз такое дело, – ответил сват, – будет вам всем, чего просите.

Убежали девушки во вторую избу, Рейме наперебой рассказывают:

– Мы все посчитали, что было нужно.

Настал момент выгонять сватов из избы:

– Уходите, идите прочь! Невеста хочет в голос петь, да вас стесняется.

Сваты, как положено, ответили им:

– Уходим, уходим. Слава Богу, наконец получили невесту, теперь мы уходим довольные.

– Вроде ушли, – сказала Кадой, выглядывая из дверей второй избы.

Да тут кто-то из гостей, забравшись на чердак, взял старый лошадиный хомут и бросил на шею свату. Сват, по обычаю, шутки ради заржал, словно конь, выбежал из сеней на улицу, бросил хомут на землю и закричал что есть мочи:

– Слава Богу, наконец получили то, что нужно, другого и не хотим!

В это время девушки и соседка Мария провожают невесту и жениха в нетопленую баню ночевать – первую брачную ночь отмечать. Свершилась свадьба!

Отшумела свадьба, покинула родной хутор и свою семью красавица Рейма, затянуло небо тучами, и начались осенние дожди.

– Даже небо плачет от разлуки с моей дорогой сестрой, – обнимая своего козлика, говорила Кадой. – Всего-то несколько дней прошло, как нет рядом моей Реймы, а кажется, будто годы прошли!

Козленок, лежа на сухой соломе, шевелил ушами, вслушиваясь в слова хозяйки.

– Здравствуйте, кто дома? – донеслось из прихожей.

Кадой, быстро встав с соломы и отряхнув сарафан, поспешила на голос. В дверях стояла хуторянка, которую до этого Кадой видела беременной, с большим животом. Теперь же она была вновь стройной, и на ней был не белый, а красный пайкас – знак того, что она стала матерью.

– Здравствуйте! – поприветствовала незваную гостью Кадой. – А отца дома нет.

– А мне не отец твой нужен, а ты, – сказала молодая женщина, стоя в дверях, по вожскому обычаю не заходя в избу. – У меня для тебя слова важные от арбуя, который по-еле рождения моему ребенку имя давал. Он сказал, что тебе пора возвращаться!