Но почему он до сих пор молчит? Вообще не произнес ни звука. Более того, кажется, даже не двинулся с места. Придется самой делать первый шаг.

– Привет? – добавив неуверенности в голос, говорю я. От этого приветствие получается больше похожим на вопрос.

Голос звучит хрипло, а горло сухое, словно по нему провели наждачкой. Последствия действия транквилизатора.

Незнакомец никак не меняется в лице, поза остается все такой же расслабленной, только темная бровь медленно ползет вверх.

– Привет, – произносит он безэмоционально, легкий акцент говорит о том, что он скорее всего не местный.

Его взгляд столь внимателен, что мне становится не по себе. Кажется, будто незнакомец смотрит в самую душу и знает мои мысли. От этого я непроизвольно начинаю нервничать еще сильнее. Чувствую, что ладони покрываются липким потом, который я быстро вытираю о штаны.

– Наверное я должна извиниться? – хриплю я. Никакой реакции не следует. Да что с ним такое? Продолжаю, едва сдерживаясь, чтобы не нахмуриться. – Ну, за то, что чуть не пристрелила тебя.

Мужчина откидывается на спинку стула и усмехается, устраиваясь поудобнее. Я же, следуя выбранной тактике, по-прежнему жмусь к углу дивана. Замечаю движение у него за спиной, но заставляю себя не отрывать внимание от лица мужчины. При таком освещении трудно разобрать, но его глаза кажутся черными. Может, карие? И никакого блеска, что я видела в лесу. Я совершенно точно ошиблась и едва не выстрелила в обычного человека. Не в психа.

– А, проснулась, спящая красавица.

Из-за спины недопсиха показывается уже знакомый мне парень. Зак, кажется. А потом появляется еще один. Он чуть пониже ростом, волосы длиннее и ненамного светлее, чем у этих двоих. И глаза светлые. Кажется, зеленые.

Мне не привыкать находиться в мужской компании, но там, где я в ней пребывала, действует строгий устав. Никто меня бы не тронул. Здесь же… стоит лишь надеяться на то, что я попала к более-менее адекватным людям. Было бы неплохо, окажись среди них женщины. Так я чувствовала бы себя гораздо спокойнее. Но если возникнет угроза, я больше не стану притворяться. С моей подготовкой не составит труда разоружить хотя бы одного из них. А с оружием я не буду столь беззащитна.

Еще какое-то время продолжаем молча рассматривать друг друга. С каждой минутой чувствую возрастающее волнение. Возможно, рано я обрадовалась освобождению от военных. Почему эти странные люди молчат?

– Как тебя зовут? – неожиданно спрашивает мужчина, сидящий напротив, и я вздрагиваю.

Отвечаю без раздумий:

– Джейн.

Только через секунду мне приходит мысль, что, возможно, было бы разумнее назваться другим именем. Но уже поздно.

– Отлично, Джейн, – кивает он. – Меня зовут Нейт, а это Зак и Алистер.

Перевожу внимание на людей, стоящих за спиной Нейта, и слабо улыбаюсь.

– Итак, Джейн, – первым нарушает короткую паузу Зак и спрашивает, слегка приподняв брови. – Почему ты хотела застрелить моего друга?

Смотрю на Нейта полным сожаления взглядом. И это не притворство. Мне было бы по-настоящему плохо из-за того, что я причинила бы вред человеку, который не является психом. Это чувство знакомо мне не понаслышке. Каждый раз, стреляя дротиками по людям, я чувствовала себя как никогда паршиво. Поэтому нечего и говорить о моих терзаниях, если бы пришлось стрелять из огнестрела.

Нейта, похоже, мало заботит мое раскаяние, потому что он выглядит все таким же невозмутимым, будто мы обсуждаем погоду.

– Прости еще раз, – искренне говорю я. – Я испугалась, увидев тебя там. Мне показалось, что ты псих. Твои глаза… в общем, скорее всего это из-за освещения. Я бы не стала стрелять, если бы знала, что ты одаренный, – речь постепенно затухает, когда я вижу непонимание, написанное на лицах смотрящих на меня людей.

– Одаренный? – переспрашивает Нейт, слегка подаваясь вперед.

– Ну да, – киваю я и поясняю, в душе радуясь тому, что он, наконец, идет на контакт. – Тех, у кого есть дар, мы так и называем.

Прикусываю язык, осознав, что допустила ошибку. Я понятия не имею, как называют носителей S.K.G. люди, не имеющие отношения к военным. Чтобы хоть как-то исправиться, решаю прощупать почву.

– Вы не из этих мест, да? Американцы?

Нейт медленно кивает, и я не сдерживаю внутренней облегченной улыбки, внешне оставаясь спокойной. Вроде выкрутилась. Мне повезет, если они тут недавно. Пусть думают, что все местные называют людей со способностями одаренными. Осталось только понять, догадываются ли они о том, кто я, или нет. Вот только как это сделать, я не имею ни малейшего понятия.

С минуту молчим. Тишину нарушает Алистер.

– Ты потерялась? – мягко спрашивает он, и я неуверенно киваю. Именно такой я себя и ощущаю большую часть времени. Потерянной. Алистер задает новый вопрос: – Где ты в последний раз видела свою группу?

Непонимающе смотрю на него, ощущая легкий укол в сердце. Те люди, с которыми я прилетела на вертолете, вовсе не являются моей группой.

– Группу? – переспрашиваю я, вспоминая, как мы высадились и отправились в лес искать одаренных.

Возможно, люди передо мной – именно те, кого мы и искали. Но они нашли меня первыми. Только сейчас со всей ясностью осознаю, что на самом деле попала в незавидное положение. Если они и есть те, кто сбил вертолет, – я для них враг. Хотя я являюсь таковой для них в любом случае. Нейт – одаренный, этим все сказано.

– Твои люди, – тем временем поясняет Алистер и задает очередной вопрос. – Вы прятались от военных?

Я не сразу соображаю, что он имеет в виду. А потом ощущаю робкую надежду и облегчение оттого, что понимаю – они не догадываются. Не знают, что я связана с военными. Что я одна из них. Была таковой. Вероятно, мой внешний вид сбил их с толку. Девушки-военные вообще редкость, а такие, как я, и подавно. К тому же я одета не по форме. И в этот момент я еще раз благодарю вселенную за то, что подложила мне такую свинью с одеждой. Будь я в форме, лежала бы сейчас с дырой во лбу прямо у того дерева.

Качаю головой и отвечаю с горечью:

– Я одна.

– Одна? – недоверчиво переспрашивает Зак.

– Да.

И я действительно так считаю. В этом мире у меня не осталось никого. Точнее, никого толком и не было. У мамы обнаружился S.K.G., когда мне было почти четыре. Ее забрали, и я больше никогда ее не видела. Я даже не помню, как она выглядела. И не в курсе, что с ней сделали.

– Где твои близкие? – спрашивает Алистер, в его голосе сквозит какое-то странное сочувствие, будто он знает, что я сейчас скажу.

– Все умерли, – шепчу я.

В этом я уверена на сто процентов. Мама давно мертва, ведь первые люди с S.K.G. подвергались жестоким экспериментам. Вряд ли она могла выжить. Скарлетт нет уже почти три года, а отец погиб две недели назад в стычке с одаренными. Но, по правде говоря, он никогда не был для меня близким.

– Ты путешествуешь одна? – скептически спрашивает Зак.

– Да, – отвечаю без промедлений.

– Где же тогда все твои вещи? – подает голос Нейт.

По спине бегут мурашки. Его вопрос опасен. Как и тон, которым Нейт его задал.

Киваю на стол, на котором еще до этого заметила свое оружие.

– Это все, что у меня осталось.

Нейт снова склоняет голову набок и приподнимает уголок губ в легкой усмешке. Чувствую, как сердце начинает биться чуть сильнее. Он мне не поверил. Вижу это по его глазам.

– Тогда и я должен попросить у тебя прощения, – неожиданно говорит он с какой-то странной интонацией.

Удивленно моргаю и хмурюсь.

– За что? – спрашиваю осторожно.

– Единственный дротик достался тебе, – он смотрит на мою грудь, а я неосознанно потираю место укола пальцами. Больно. Нейт продолжает: – А пистолет поврежден, поэтому его остается только выбросить.

Мой верный Глок больше никогда не спасет меня от психов. Ощущаю топящую сердце грусть. Я лишилась и его. Смотрю на ладонь, в которой сжимала пистолет, и вспоминаю молнию, ударившую в него. Боль давно прошла, а никаких видимых следов не осталось. Не осталось ничего.