Начиная с конца восьмидесятых годов, многие отрасли промышленности были в запустении. Многие звенья этих отраслей уже закрывались, другие дышали на ладан. Бюджетные организации, такие как медицина, образование, культура, армия и даже милиция, конечно, работали, но зарплаты дошли до такого мизера, что дальше уже было некуда. Были крайности и в другую сторону. На фоне общего обнищания процветали предприятия пищевой промышленности. Условия, сложившиеся для этих предприятий, были как нельзя выгодными. Импорт продовольствия из-за рубежа, который составлял немалую долю, прекратился. Денег у государства не было, а потому и ввоз продуктов в страну закончился. Увеличение спроса, отсутствие конкуренции и полное устранение контроля со стороны государства позволили отечественным предприятиям, сумевшим приспособиться к новым условиям, получать огромные прибыли. Это были молокозаводы, мясокомбинаты, пекарни, кондитерские и табачные фабрики. В их числе, а вернее во главе этого списка, красовались предприятия по выпуску спиртных и спиртосодержащих напитков. Это пивзаводы, вино-водочные комбинаты и ликеро-водочные заводы. Их продукцию не просто брали, а рвали с руками, а потому работать здесь было очень престижно. Эта работа гарантировала не только хорошую стабильную зарплату, но и прочие бонусы.

Катерина Александровна с Игорем воспряли духом. Они с нетерпением ждали дня, назначенного для посещения отдела кадров «ликерки».

Вот уж правду говорят, что не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Света вспоминала, как она после похорон мужа вернулась в Москву с таким чувством, будто она заодно с ним похоронила и себя. Больше всего ее пугали мысли о будущем дочери. Как ее вырастить, чтобы она себя человеком чувствовала, а не нищенкой или прислугой. Она со слезами в глазах и болью в сердце слушала многочисленные рассказы людей о том, как молоденькие девушки попадали в лапы негодяев именно из-за нехватки средств к существованию. Как бывшие отличницы шли на панель, чтобы помочь семье в роковую минуту. Она вспоминала, как сама решилась на поездки в Польшу, хотя считала, что это не для нее и что вряд ли у нее что-то получится. А вот получилось. Теперь она была уже знающим челноком. Последний раз был уже десятым, и каждый раз все удачнее.

У нее появились немалые по прошлым понятиям деньги, и оделась она как кукла. А в кладовке находилась ее самая большая радость. Мешок с подарками. Там были обновки для ее любимых родителей и малышки дочки. Кое-что из мелочей она даже прикупила для соседей и семьи Лиды. Заходя в кладовку и видя этот мешок, она каждый раз улыбалась, представляя, как будет раздавать эти подарки. А еще она мечтала, чтобы родители приехали в Москву и пожили вместе с ней. Хотя бы какое-то время. Она сильно скучала по родным, и случай встретиться скоро представился. Хотя причина встречи радостной не была.

Из Кукушкина позвонил отец и совершенно потерянным голосом сообщил, что мать сильно заболела. Он говорил, что она лежит в районной больнице, и ему приходится постоянно ездить к ней. Извиняющимся голосом просил забрать Галинку, так как с внучкой, больной женой и хозяйством у него справляться не получается.

– Надо ехать – решила Света, хотя это рушило все ее планы. Надо, значит надо.

Известие о том, что она прекращает поездки в Польшу, всех огорчило. Анжела не хотела расставаться с напарницей даже на время. Евгений просто не хотел расставаться. Он предложил поехать с ней вместе в Кукушкино, но она сочла это невозможным.

– Поверь, мне там будет не до тебя. Надо выяснить, что с мамой и как ей помочь. Да и не поймут меня земляки, если я явлюсь с ухажером. Со дня смерти мужа прошло еще так мало времени.

Евгений хотя слегка и обиделся на «ухажера», но все же согласился с любимой. Кроме того его беспокоила встреча с дочерью Светы. Он решил, что в Москве она пройдет лучше, чем в деревне.

На вокзале они крепко обнялись и расстались. Только оказавшись в родных стенах и обняв дочь и отца, Светлана поняла, как она по ним скучала. В родительском доме без матери было пусто и сиротливо. Отец все что-то объяснял, оправдываясь за неопрятный вид дома. Совсем уже старая собака Динка вилась пчелой возле молодой хозяйки, постоянно заглядывая ей в лицо своими черными глазами-вишенками. Преданность четвероногой «родственницы» так тронула девушку, что та даже не смогла выгнать ее во двор. Верная Динка, лежа на кухне у печки, могла вволю наглядеться на свою любимицу.

Стоял ноябрь. По ночам уже был приличный минус. Днем тоже было частенько холодно. Снега не было. Поздняя осень без снега всегда выглядит серо и уныло: черные мокрые деревья, жухлая косматая трава и бесконечная грязь и слякоть на дорогах. Снег выпал на следующий день после приезда. Они были как раз в больнице у матери, когда за большими голыми окнами палаты вдруг повалил густой, пушистый и такой белый снег. Галинка подбежала к окну и, весело смеясь, рассказывала бабушке о том, что делает снег. Ее восторженные глазенки и звонкий хрустальный голосок отозвались в сердцах женщин долгожданною радостью. Света уже побеседовала с лечащим врачом, который заверил в излечимости болезни. У него было два требования: лекарства и время. В больнице не было таких лекарств, какие были нужны матери. У больной не было денег на их покупку.

– Вот поэтому медики не объясняли полной картины заболевания – объяснял врач. – Если будут лекарства, будут и положительные результаты – сказал он на прощание.

Дочь была рада, а мать смущена.

– Доча, что же у тебя вправду есть такие деньги? – недоверчиво заглядывала в глаза дочери Надежда Михайловна.

– Ну, конечно, мама. Я же тебе рассказывала о своих поездках. Я там хорошо заработала. И еще заработаю. Вот увидишь.

– Ой, как жалко на таблетки деньги тратить – горевала больная.

– Не на таблетки, мама, а на твое здоровье. Если бы не ты, я не смогла бы никуда ездить, и денег этих не было бы. Если бы Галинка была со мной, куда бы я смогла поехать? Сама подумай. Это и твои деньги. Я тебе их должна за услуги няни.

– Господь с тобой. Какие еще услуги. Ну и понятия у вас там в Москве – замахала руками Надежда Михайловна.

– Все, разговор окончен. Завтра еду в область за таблетками и прочими лекарствами.

В эту минуту в палату вошел Александр Михайлович. На нем были новые джинсы и новый свитер. Особенно выделялся свитер. Он оказался каким-то необычным и очень модным. На темно-зеленом искрящемся фоне снизу и сверху были разноцветные полоски разной ширины. В середине шелковыми блестящими нитками оранжевого цвета было вышито «воу». Новая одежда отцу очень шла. Супруга, лежа на больничной койке, оборвав свою речь на полуслове, так и осталась с полуоткрытым ртом. Очухавшись от потрясения, она упадшим голосом запричитала:

– Люди добрые, да что же это? Господи, да что ты делаешь? Ты зачем это купил? У нас что деньги лишние? И за какой же надобностью тебе такие наряды? Куда ж ты в них собрался?

Поняв в чем дело, все засмеялись кроме больной, конечно.

– Мама, да он ничего не тратил. Это я ему в подарок привезла. Это из Польши подарки. Там все это совсем дешево.

Внучка подбежала к кровати бабушки и начала шептать ей в самое ухо.

– Бабушка, там целый пакет подарков. И для тебя есть. Ты давай возвращайся домой и будешь такая же красивая как дедушка.

– Подарки? – недоверчиво переспросила женщина.

– Ну да, мама. Подарки. Ты что же думаешь, что я о вас вообще что ли не помню. Что я вам подарков купить не могу? Нет, мамочка. Я о вас всегда помню, где бы я ни была. Вы мои самые любимые – она обняла дочь и мать. Отец сел на край кровати и детским капризным голоском, шутя, спросил:

– А я?

– И ты, мой любимый папочка – Света обняла отца и поцеловала в щеку. Отец, растрогавшись, сухим тихим голосом, обращаясь к жене, сказал:

– Надя, она ведь как красно солнышко приехала и всех нас согрела. Вот посмотри – он махнул в сторону окна. – Даже на улице праздник.