Для Мансурова Хаджи – лакомый кусочек. Кстати, он по национальности аварец и уроженец Закатальского района. В северных районах, где проживают в основном сунниты, являющиеся в том числе этническими меньшинствами, идеологическая обработка населения салафизмом идет уже не первый год…
Но в Азербайджане Хаджи спалился. Это скоро поймут и его шейхи-кураторы, следовательно, будут дистанцироваться от него…
Мы информированы, что подполье азербайджанских радикалов устанавливает связи с Северным Кавказом, прежде всего, с их дагестанскими собратьями. И что теперь часть финансирования скрытых ваххабитских общин в Азербайджане проходит по северному маршруту, так как все банковские переводы в кавказский регион жестко контролируются западными и частично российскими спецслужбами.
Одну точку в Дагестане мы конкретно установили через агентуру в Абу-Бакре. Это частный дом, находящийся в Хасавюрте, возможно арендованный. Хозяин – этнический азербайджанец, дербентский, жена – местная, хасавюртская. Установлено, что наши радикалы, находясь в Дагестане, часто эту точку навещают, и что она – перевалочный пункт. Предполагается, что этот субъект человек Магомедказиева, так как информация о нем просочилась из окружения Хаджи. Мы откомандировали нашего агента в Хасавюрт. Будем пробивать детали и возьмем в разработку хозяина. Установив наблюдение за домом, попытаемся вычислить наших “почтальонов”… Улица 40 лет Октября, если не ошибаюсь, – полковник вопросительно посмотрел на Адылова, который по растерянному взгляду, был, кажется, застигнут врасплох. – Проезд… Впрочем, координаты тебе сообщат…
Так вот, нас очень интересуют источники финансирования и ключевые фигуры, если их установка тебе удастся. Они в Москве, в Питере, в Казани, в других крупных городах РФ, по виду возможно очень респектабельно выглядят – без бороды и прочего. Необходимо детально обозначить этот северный маршрут от пункта к пункту, установить базы ваххабитов в наших горах, примыкающие, вероятно всего, к дагестанским границам, а также вычислить связников, почтальонов. Напав на их след, мы сможем накрыть всю сеть организовывающегося ваххабитского бандполя в Азербайджане…
– Сдались вам эти ваххабиты, – я недовольно проворчал, понимая, что меня дополнительно грузят. Полковник же очень серьезно ответил.
– Пусть религия тебе не кажется экзотикой, сынок. Радикальный ислам в политике – это страшная разрушительная сила. Это угроза самому исламу, который ничего общего не имеет с радикализмом. А самое страшное – этот радикализм планируется и управляется представителями других концессий, враждебно относящимся к исламским анклавам.
– Вы считаете, что те, кто стоят за Хаджимуратом имеют, кроме распространения ислама салафитского или же ваххабитского толка и другие враждебные цели?
– Я в этом уверен. Во-первых, это конфессиональная вражда сильных мира сего, нацеленная против единства ислама. Я уверен, ключевые идеологи и вожди ваххабизма – скрытые представители других концессий. Ислам – сильная идеология, угроза для их мировой гегемонии…
Во-вторых, за каждой политикой стоит экономика. Считай, я цитирую Маркса. Я немного анализировал этот вопрос по мере получения оперативного и иного материала, проследил регион распространения этих субчиков. Это прежде всего предполагаемые маршруты транспортировки нефти и газа из Каспийского бассейна в порты Черного моря. То есть, по нашей территории могут быть проложены альтернативные маршруты перекачки нефти и газа в Европу, и не только азербайджанские – в Туркменистане и Казахстане тоже огромные запасы этих углеродов. Это может больно ударить по карманам нефтяных шейхов, рулящих странами ОПЕК. Арабские монархии Персидского Залива недавно создали свою организацию – ССАГПЗ49. Официально она занимается интегрированием экономических, социальных и культурных проектов в регионе. Но, думаю, основная цель – выработка единой экономической политики, основанной на добыче нефти и газа, которая не только задала бы тон мировой экономике, но и держала самих стран ОПЕК в ежовых рукавицах.
А тут, понимаете, выползают какие-то новые игроки… Россия после развала советской империи вышла из строя и со своим нынешним продажным руководством сама находится под пятой заокеанских кукловодов. Иранские муллы же пока занимаются экспортированием шиитского ислама в нашу страну в надежде, что тот сможет нейтрализовать развивающийся тюркский национализм на обоих берегах Аракса50. И русским, и Ирану сейчас не до нефтяной стратегии. И получается, что на сегодняшний день для Азербайджана большая опасность может исходить от радикальных крыльев салафизма, экспортируемого из арабских монархий. В отличие от шиизма, который по своей сути хоть и “революционная” идеология, но исторически больше привык обороняться, и толерантного суннизма, салафизм является, можно сказать, наступательным, непримиримым мазхабом в исламе, и его радикальная часть не терпит никаких компромиссов. Я представляю через пару десятков лет масштабы опасности хорошо организованных, идейно подкованных ваххабитских общин в Азербайджане, способных дестабилизировать обстановку в республике, проводя диверсионные акты в стратегических нефте-газопроводных линиях в нужное для заинтересованных извне сил, время. Тут многое будет зависеть как от позиций больших игроков на Кавказе, так и прочности государственной власти в Азербайджане…
– Постойте, – я нетерпеливо перебил полковника, немного растерявшись от наплыва тогда непривычного для моего восприятия потока информации, – то салафиты, то ваххабиты – я запутался…
– Тебе в дебри лезть не стоит. Я лично считаю ваххабитами также радикальных салафитов. Повторяю, не всех. Большинство салафитов в Азербайджане мирно проповедуют религию, сказывается чуть ли кровью привитая азербайджанцам толерантность. Но это факт, что периодически какая-та их часть под воздействием скрытых адептов – мы подозреваем, агентов враждебных спецслужб – радикализируются. Отсюда вывод: надо ситуацию держать под контролем. При малейших попытках дестабилизации решительно пресекать всякое проявление религиозного сепаратизма, экстремизма.
– Поймите, я просто физически не смогу справиться со всем этим. Что вы хотите, чтобы я везде успел? Я еще не уверен, что справлюсь с первой задачей.
– Я понимаю, – поразмыслил немного полковник, – твои страхи объяснимы. Мы хоть ускоренно, но по возможности основательно тебя подготовим, в том числе и в информационном плане. Пойми и ты нас. Расулов отчасти прав, не мы выбирали, а судьба подтолкнула тебя к нам. Так получается, что все ключевые узлы этих интрижек замыкается на тебе, сынок. И потому ты должен сделать все возможное и невозможное…
Я устал, потому не стал далее возражать. “Будь что будет…” Но все равно решил задать ему свой главный вопрос:
– Что подтолкнуло Мансурова на измену, товарищ полковник? – впервые я обратился к нему официально, наверное, подсознательно начав осознавать себя с ним в одной упряжке. Кажется, и он почувствовал…
– …Ведь он начитанный, грамотный человек, – продолжил я, – он мог бы быть хорошим товарищем, другом, патриотом своей страны. В этом человеке есть крепость. И я не поверю, что он пошел на путь измены ради материальных благ, не той масти зверь. Извините за прямоту.
– Что ж, вопрос интересный… Давай и это обмозгуем, ты должен разбираться в противнике, – ответил, как бы нехотя полковник, вытаскивая очередную сигарету и прикуривая. Вдохнув дым, продолжил:
– Грязная это история, и, к сожалению, не до конца нами расследованная. Но кое-что выкопали. Расскажу коротко…
В середине 80-х Мансуров в Баку открыл школу рукопашного боя. Навыки боевого самбо он приобрел в срочной службе, ты в курсе. Мы выяснили: Мансуров возвратился в Баку из-за матери, у нее обнаружился рак. И, чтобы прокормиться и найти денег на дорогие лекарства, Мансуров решается заниматься привычным делом и с этой целю арендует обширный подвал под своим домом. От желающих заниматься не было отбоя. Страшные события в Армении и в Нагорном Карабахе еще были в зачатии, ничто не предрекало надвигавшуюся катастрофу, и Баку вовсю наслаждался последними мирными, беззаботными годками советской действительности. Но у Мансурова начинаются конфликты с милицией, контролирующей его улицу. По двум причинам:
