– Вай, мама! – воскликнула Аталай.

– Для обмена пленными есть центральные власти, для поставки продовольствия – тыловые службы, – возмутился вновь Прилизанный. – Что вы себе позволяли? Как вы могли пить вражескую водку? Отдавать врагу горючее, чтобы он заправил свою технику и направил против вас же! Вы с ума сошли?

Бакинец замолчал. Воспользовавшись, что Прилизанный в гневе развернулся к Зопаеву, осторожно покрутил пальцем у виска. Тут не вытерпела душа Ветерана в тельняшке:

– Слушай, ты что гонишь? Какие тыловые службы? Эти тыловые крысы, что нам тутовку поставляли? Щас! Держи карман шире. Да они жратву нам нормально не давали, все сами хавали… И что значит вражеская водка? У вражеской водки, что нос больше или жопа волосатей? Да хоть чертова водка! Где найду, там выпью, понял? – после с ходу наехал на Арзумана. – Ты что водку прячешь? Тоже тыловик?

Тот растерянно вытащил из-под стола водку и наполнил стакан товарища.

– Да черт с ней, с этой водкой, – махнул рукой Прилизанный, – а пленных кто вам дал право менять? Это что, базар? Выходит, не только вы преступали закон? – с укором он обернулся к Ганмуратбеку.

– Я сейчас все ему объясню, – Арзуман успокаивающим жестом обратился к ветеранам. Уважаемый!..

– Что? – недовольно буркнул чиновник.

– Допустим, кого-то из ваших родственников закрыли в ментовке. Ваши действия?

– Моих? – искренно обалдел Прилизанный. – Позвоню…

– Нет, я имею в виду, как вы поступили бы, будучи обычным гражданином? Без всех этих должностных понтов и выкидонов.

– Ну, нанял бы адвоката…

Ветеран в тельняшке от души хохотнул.

– Слушай, что он говорит? Где вы нашли этого теленка?

– Нет, уважаемый, – Арзуман начал терпеливо объяснять озверевшему от реплик Прилизанному простую азбуку выживания на Кавказе. – Если вы потеряете время на адвоката, который в нашей правоохранительной системе выполняет в лучшем случае роль посредника, то вашему родственнику кирдык. Дело непременно раздуют, оформят и его закроют. Далее оно пойдет в суд. Вы теперь на минутку представьте себе злую морду, не получившего взятку мента или прокурора.

У того аж лицо перекосило. Наверное, представил.

– А что вы бы делали? – замычал в бессильной злобе он.

– Да это же ясно, как дважды два – надобно сразу заплатить ментам. Торг уместен. В любом случае это вам в несколько раз дешевле обойдется, чем, если дело проплывет к следующей инстанции. Так и пленные. Зачем их куда-то отправлять? Чтобы те подороже продали, а вы сосали палец? Вы что, не слышали рассказ Ганмурат бека?..

А так люди выходили на связь и предлагали:

“– Мулладжан, Мулладжан! Как слышите? Прием…

Приставка “джан”20 означала, что маму друг друга с днем рождения вспоминать не будем, а есть деловое предложение.

“– Вазгенджан, слушаю вас внимательно. Прием…

– У нас в ассортименте имеются два Мамеда. Меняем на два Карапета. Как приняли?

– Вазгенджан, приняли. Согласны. Прием…”

И все. Все по чести…

– Подумаешь, обменяли на тутовку несколько канистров бензина, – обиженно проворчал Бакинец. – Да сами, небось, вагонами продавали?

– Что вы мелете? – уже закричал Прилизанный, окончательно вышедший из себя. – Как это вагонами? Армянам? Вы хоть понимаете, что говорите?

– Я понимаю. И подтверждаю! – вдруг подал голос Длинный ветеран, до того спокойно сидевший.

– Да кто вы такой, черт возьми?

– Узнаете, когда наступит время, – коротко отрезал тот.

– Вы мне в конце концов дадите возможность продолжить рассказ? – тут озверел Бакинец.

– Да! – хором ответила аудитория, уставшая от дискуссии.

– Внимание! – радостно промяукал Оператор. – Начинаем!

Мальчик выпрыгнул вперед.

Очередной звук хлопушки…

– …Вай! У него же там тутовка! Жаль, такое добро пропадет, – заохал Карапет при упоминании самогона. – Это же нектар! Аракел готовил, я пробовал…

После с надеждой обратился ко мне, перейдя на русский:

– Ара, может ти кинищь нам флягу? Я обещаю за упокой випью, за твою поганую душу.

– Я мусульманин, козел. У нас пьют на свадьбах, а не на похоронах, – “гордо” заявил я.

– Да вам вообще “пить” не разрешается, умом не вышли! Вам только компот можно! – воскликнул Робик, и хачики дружно заржали.

– Хватит лясы точить! – заорал на них Самвел. – Давайте тащите хворост, дрова. В канистре оставьте немного бензина, взорвем с фитилем. Так фейерверк получится, и быстрее все разгорится!

Я бессильно сидел, слыша, как армяне мне готовят погребальный костер и жалел, что не индус. Хоть не обидно бы было…

– У нас достаточно горючего! Ты что так разволновался, гаденыш, страшно стало? – продолжил в упоении Самвел. – Я еще на твой обугленный труп поссу. А может и насру…

– Ара, так неинтересно, – Карапет мстительно заворчал, – он уже сдохнет тогда. Давайте сейчас все поссым на люк и опустим его перед смертью. Если там есть щели, то, наверно, хоть капля попадет на него. Чур, я первый…

И, не ожидая согласия товарищей, быстро вскарабкался на танк. Я, стиснув зубы, забился в угол. Послышался характерный противный звук, проливающийся на броню жидкости. От вони я чуть не блеванул. Щели, видимо, все же были, и это ничего хорошего мне не сулило. Пальцы крепко сжали приклад автомата. Закончив свое гнусное дело, Карапет радостно завопил:

– А теперь бакиниц! Я хочу посмотреть, как Карен лично замочит из своего крана земляка.

Товарищи дружно поддержали его и начали улюлюкать:

– Давай, Карен! Докажи, что не любишь турков. Поссы на голову земляку.

Мне вдруг стало интересно. И, отняв палец от курка, я стал ждать, чем закончится эта трагикомедия.

Карен неуверенно промямлил:

– Зачем это?.. Лучше давайте быстрее закончим. Азербайджанцы в любое время могут за трупами вернуться. И мне… мне не хочется… это…отливать…

– А ну залезь на танк, сука! – заорал на него Самвел, и послышался звук заряжаемого автомата. – Если не мочой, то кровью зальешь эту машину. Быстро!

Послышалось торопливое движение. Карен вскарабкивался на танк.

Звук падающей струи на люк…

Самвел крикнул:

– Середину поливай, гад! И чтоб я видел…

Я с досадой воскликнул:

– Эх ты, братец, так и будешь всю жизнь подстилкой у соплеменников…

Тяжелые шаги сползли с танка. Самвел кому-то закричал:

– Давай, жги фитиль. И отойдите!..

Карапет опять радостно завопил:

– Шас бабахнит!

Я закрыл глаза…

И бабахнуло. Без взрыва. Короткими очередями знакомой мелодии Калашникова…

Я вздрогнул и не решался открыть глаза. Один шанс из тысячи, что случилось нечто, что позволит мне жить. Божья милость! Шалость ангелов! Инопланетное вмешательство! Белый волос в…

– Стоп! Не увлекайтесь! – заорал Прилизанный. – И продолжайте, черт возьми!

– Да-да, – взволнованно поддержала его Аталай, – хотите, я вас поцелую. Хоть взасос!

– Боже, какая жертва? – прошипел с досадой Оператор.

– Дайте мне жвачку. Лед тронулся! – пропел Бакинец.

– Стоп! – рявкнул Режиссер. И после некоторых манипуляций прогавкал. – Мотор!

Бакинец довольно улыбнулся, но не стал мучить аудиторию…

Меня оторвал от возвышенных мыслей стук приклада о броню танка:

– Вылезай! Свободен!..

Голос Карена. Взволнованный, дрожащий, чуть охрипший.

– …Вылезай, говорю. Ты что, в штаны наложил?

Я машинально понюхал воздух. Слава Богу, пахло только тутовкой. Дрожащими руками пошарил в кабине и нашел флягу. Несколько глотков этого нектара возвратили меня к жизни.

– Ты это… мне? – спросил я чужим голосом.

– Тебе, земляк, тебе. Кстати, я с Кантапинки. Оказывается, мы с тобой соседями были… Ну ты выйдешь из своей норы или нет? Я их застрелил. Все мертвы.

– Ты… своих?! – я обалдело переспросил. Хоть и подсознательно готов был к ответу.