— Ой, ей! — дружно закричали все пассажиры, когда автобус в метрах ста от магазина повернул налево, и закончилась разбитая дорога, началось абсолютно непроезжее направление, так как дорогой, сплошь изрытую ямами и покрытыми глубокими лужами, это назвать категорически невозможно.
Недавно прошедшие дожди размыли грунт, но не это стало главной причиной полностью разбитой проселочной дороги, а тяжелые трактора и комбайны, которые проезжали тут в сторону поля, что в трех километрах у Днепра. Так что даже передвигаясь с черепашьей скоростью, пассажиров трясло, а два раза чуть было не перевернуло автобус, по крайней мере, так казалось по ощущениям Игорю.
— Все, баста! Вон и Икарус встал. Шабашь, детишки, разгружайся! — скомандовал разозленный водитель.
Действительно автобусы, как и легковые автомобили, заехали на поле с рожью, расположенное практически в деревне по правую сторону от направления движения к месту будущего лагеря. Слево уже начинался курганный могильник прямо на территории огородов и домов.
Маневр транспорта был вынужденым, так как колосившееся поле оказалось больше приспособлено для перемещения, чем сама дорога. Тем более, что только так смог бы разъехаться весь тот ассортимент советского автопрома, который попал в затор. Игорю подумалось, что во время становления Советского Союза, вот так ехать по засеянному полю никто бы и не подумал. И дело не только в жестких наказаниях за подобные проступки, но и в отношении людей. Сейчас же машины с пробуксовкой пытались по ржи объехать затор из грузовика и автобусов, особо не сокрушаясь от килограммов несобранного с поля зерна.
Все матерились и сыпали проклятиями, как в сторону небесной канцелярии, так и советской власти, которую обвиняли уже просто по инерции. В какофонии звуков и нецензурщины даже и не скажешь, что тут собрались в основном либо люди с высшим образованием, либо стремящиеся к оному, а скорее многоэтажные конструкции по своему антуражу подошли бы каторжанам на пересылке.
Игорь улыбнулся, вспомнив своего капитана — комроты, который говорил матом, даже не задумываясь о том, что именно он говорит. Когда его однажды комбат попросил обойтись без мата, капитан был способен только растерянно мычать. Между тем, комроты был профессионалом, которых в мире мало и умел и людьми управлять и правильные решения принимать, пусть и с матерным огоньком.
Лида, уже чуть ли не по пояс вымазавшаяся в грязи, стала раздавать команды и студенты, пыхтя и бормоча в полголоса, скорее себе, чем для чужих ушей, двинулись вниз с холма в сторону места лагеря. Метров шестьсот, или чуть меньше, по прямой, через высоченную траву и кусты — это ерунда, но для человека, подготовленного и физически и морально, а не для тех, кто на уроках физкультуры получал тройки, а от пятнышка грязи впадал в депрессию.
Игорю и его спутникам повезло. Уже, когда первая партия студентов выдвинулась в сторону лагеря, появилось два трактора с большими прицепами, и уже на них было не сложно перекинуть вещи из автобусов, в том числе и свои. Грузовая же машина рискнула и таки удачно преодолела все препятствия, устремляясь к месту будущего полевого лагеря. Пользуясь всеобщей сумятицей, нашлись и несколько шустряков, которые быстро, через тысячелетние курганы, побежали к магазину, пораженные ранее увиденным разгружаемым товаром. Самоволок и после предполагалось много — студенты активно обсуждали процесс приобретения местной самогонки, да под колбаску из магазина.
Часть студентов, которые решили идти по размокшей дороге, а не дожидаться транпорта, спопобного отвезти их тушки, вертели головой на все 360 градусов, охали и ахали. То месиво, что раньше дорогой звалось, было уже частью большого археологического комплекса Мохов-1. Справа от дороги было городище с еще просматриваемыми контурами рва и вала, именно там располагалось то самое поле ржи, которое помяли груженые автобусы и автомобили.
Слева же возвышались величественные волаты-курганы, выглядывающие из зарослей травы, каких-то кустов, берез, ютящихся посреди бурелома. Насыпи были и большие и приплюснутые, чуть удлиненные и, как сказала одна студентка «пимпочки».
Однако, человеческая деятельность вносила свою ложку дегтя в общее идеалистическое впечатление. Несколько курганов были разрушены, из них местные для собственных нужд брали песок, чем нарушали целостность объекта археологических исследований и делали их малоинтересными для науки. С десяток курганов были на территории огородов сельчан. Говорить о том, что при строительстве школы и магазина были уничтожены больше сотни насыпей, до этого сохранявшихся тысячу лет, никому из посвященных не хотелось, чтобы не портить настроение.
— Смотрите, керамика! Это же керамика? А вот тут рисунок, — громогласно заявила о своей находке одна из представительниц филологического факультета, чем внесла еще большую сумятицу среди студентов и не только.
Все, даже водители автобусов, начали ковыряться в грязи в поисках своего артефакта.
— Товарищи, товарищи! — пыталась урезонить эту «керамическую лихорадку» Лида, которая осталась, после отъезда Анны Кондратьевны с лаборантами на Ниве председателя колхоза в лагерь. Как самый опытный ветеран археологического движения, она тоном лектора произнесла. — В пойме есть места, где очень много подъемного материала и не должно быть так грязно. Там и венчики, и донышки есть, я покажу, но пока нужно в лагерь спешить.
Между тем, два тракторных прицепа были под завязку нагружены вещами, и большая часть студентов отправилась пешком в сторону лагеря, пересекая курганный могильник по диагонали, обходя водное препятствие. Внизу у подошвы возвышенности, на которой находился археологический комплекс, была не лужа, а целое озеро, поэтому пришлось огибать дорогу и пройтись по курганам.
Взору молодых людей, большинство из которых были городскими и на природу выбирались только в сентябре, при поступлении в университет, на уборку картофеля, открылась необычайно гармоничная и увлекающая панорама.
Стоя на возвышенности можно было увидеть и величественный Днепр, по дуге опоясывающий видимое пространство. Там, вдали, великая река была и прямо и правее, а вот в левой стороне в главную артерию торгового пути «из варяг в греки» впадал Сож, и в этом месте Днепр был вдвое шире. Внизу большого холма, с которого студенты и рассматривали окрестности, в метрах двухстах начиналось озеро, которое простиралось практически параллельно Днепру. Оно, вероятно, было некогда старым руслом реки. Справа, где по прямой в пяти километрах был районный город Лоев, начинались болотистые места с большим количеством уток и протоками со снующими щуками и карасями. А еще в кустах, на склонах и террасе холмов было много куропаток и зайцев.
Ну, и вишенкой на всем этом великолепии была, внизу возвышенности слева, в метрах ста, небольшая дубрава из вековых дубов. В период оккупации нацисты срубили большую часть этих ценных деревьев, но не успели выкосить все, одинокий, но величественный десяток вековых дубов, придавал этому месту еще больше тайн и мистификаций.
Сердцем же местности и одновременно его душой была крыничка с удивительно чистой водой, с холма уже просматривалась выкошенная тропа к источнику. Еще два года назад санитарные службы делали забор воды из этого члюча и проверяющие опешили — жидкость была практически минеральная, содержала много микроэлементов, полезных для человека. Место облагородили, обкосили и теперь в лагере всегда отличного качества вода. Да и само расположение лагеря было продиктовано больше близостью к источнику, чем по иным соображением.
Несмотря на то, что Игорь вылез из автобуса одним из последних, именно он закрывал борта крайнего тракторного прицепа. Привыкший к ходьбе, да и к горам, а не то, что холмикам, он быстро нагнал большинство ребят. К слову, те не особо и спешили, наслаждаясь видами с возвышенности и бурно их обсуждая под щелчки фотоаппаратов. Самым же эпичным для спецназовца с горной подготовкой было наблюдать, как каждый второй студент, спускающийся с небольшой поклажей вниз, к лагерю, падал и кубарем и летел по склону. Умение держать равновесие и распределять точки опоры дается только с опытом. Игорь же без напряжения и особенных усилий пошел вниз, прихватывая по дороге сумку одного из свалившихся парней.
